Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Звезда не ведает гнева, заря не помнит зла; свет довольствуется тем, что он свет. Свет — это все; только его любит человечество. Франция добра, поэтому она чувствует себя любимой, а кто умеет внушать любовь, тот могущественнее всех. Французская революция принадлежит всему миру. Это — битва, которую неустанно ведут во имя справедливости и неустанно выигрывают во имя истины. Справедливость — сущность человека; истина — сущность бога. Что можно сделать против революции, которая столь глубоко права? Ничего. Любить ее. И народы любят ее. Франция отдает себя, народы принимают ее в дар. В этих немногих словах — объяснение всего, что происходит сейчас. Можно сопротивляться вторжению армий, нельзя сопротивляться вторжению идей. Варвары обретают славу, лишь покоряясь гуманности, дикари — покоряясь цивилизации, мрак — покоряясь свету. Вот почему Франция всеми любима и признана; вот почему она полна братской и материнской любви; вот почему, не ведая ненависти, она не ведает страха; вот почему ее нельзя умалить, нельзя унизить, нельзя разгневать; вот почему, после стольких испытаний, катастроф, бедствий, несчастий, падений, она, неподкупная, неуязвимая, величавая, протягивает руку всем народам.

Устремив взгляд на этот старый континент, ныне волнуемый новыми веяниями, подмечаешь необычайные явления, и мнится, что присутствуешь при великом таинстве — рождении будущего. Как луч света слагается из семи цветов, так цивилизованный мир слагается из семи народов. Три из них, Греция, Италия и Испания, представляют Юг; три, Англия, Германия и Россия, представляют Север; в седьмом, или первом, — Франции — сочетаются Север и Юг; в нем слились кельты и латиняне, готы и греки. Этой дивной случайностью, скрещением двух лучей, Франция обязана своему климату; скрещение двух лучей подобно рукопожатию, символу мира. В этом великое преимущество Франции; она одновременно озарена и солнцем и звездами; на ее небе — заря востока и звездная россыпь севера. Порою, подобно полярному сиянию, свет Франции вспыхивает во тьме, пронизывая своими огненными лучами глубокий мрак войн и революций.

Придет день, и он уже близок, когда семь наций, представляющих все человечество, соединятся и сольются, как семь цветов спектра сливаются в лучезарной небесной дуге; зримое и незыблемое, вознесется над цивилизацией чудо всеобщего мира, и восхищенное человечество увидит исполинскую радугу Соединенных народов Европы.

ПРИЛОЖЕНИЕ

НАЦИОНАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ

Чрезвычайное заседание, состоявшееся 2 декабря 1851 года, в 11 часов утра, в большом зале мэрии X округа.[54]

Бюро состоит из двух заместителей председателя Собрания — Бенуа д'Азии, Вите, и секретарей — Шапо, Мулена, Гримо.

В зале сильное волнение; присутствуют около трехсот депутатов, представлены все оттенки политических направлений.

Председатель. Объявляю заседание открытым.

Многие депутаты. Не будем терять время.

Председатель. Некоторые из моих сотоварищей подписались под протестом; вот его текст.

Беррье. Я считаю, что Собранию не приличествует изъявлять протесты. Национальное собрание лишено возможности заседать в своем помещении; оно заседает здесь; оно должно осуществлять свои права, а не выражать протест (Очень хорошо! — Изъявления согласия.) Мы должны действовать как свободное Собрание, именем конституции.

Вите. Нас могут разогнать; не следует ли тотчас условиться о другом месте встречи, либо в Париже, либо вне Парижа?

Множество голосов. В Париже! В Париже!

Биксио. Я предлагаю свой дом.

Беррье. Этот вопрос мы обсудим во вторую очередь; прежде всего Собрание, уже достаточно многочисленное, должно издать декрет; я прошу слова по вопросу о декрете.

Моне. Я прошу слова по вопросу о факте насилия. (Шум, оратора прерывают.)

Беррье. Оставим в стороне всякие отдельные факты; возможно, в нашем распоряжении нет и четверти часа. Издадим декрет. (Да, да!) Согласно статье шестьдесят восьмой конституции, ввиду того что Собранию препятствуют осуществлять его полномочия, я предлагаю следующий текст:

«Национальное собрание постановляет, что Луи-Наполеон Бонапарт отрешается от должности президента Республики; посему исполнительная власть по праву переходит к Национальному собранию». (Бурное, единогласное одобрение. Крики: На голосование!) Я предлагаю всем присутствующим здесь членам Собрания подписать этот декрет. (Да! Да!)

Бешар. Я поддерживаю это предложение.

Вите. Нужно объявить заседание непрерывным.

Председатель. Декрет будет напечатан любым возможным для нас способом немедленно. Ставлю вопрос о декрете на голосование (Декрет принимается единогласно под крики: «Да здравствует конституция!» «Да здравствует закон!» «Да здравствует республика!»)

Бюро составляет текст декрета.[55]

Пискатори. Я советую для ускорения дела пустить по рукам листы бумаги, на которых депутаты поставят свою подпись; затем эти листы будут приложены к декрету. (Да, да!)

(Депутатам раздают листы бумаги.)

Один из депутатов. Нужно дать командиру 10-го легиона приказ защищать Собрание. Генерал Лористон здесь.

Беррье. Дайте письменный приказ.

Многие депутаты. Пусть бьют сбор!

(В глубине зала происходят пререкания между депутатами и группой граждан, которых хотят удалить. Кто-то из этих граждан восклицает: «Господа, быть может через час мы пойдем на смерть за Собрание!»)

Пискатори. Два слова: мы не можем… (Шум. — Внимание! Внимание!) мы не должны, мы не хотим удалять слушателей. Мы будем рады всем, кто захочет прийти. Только что были сказаны слова, которые запали мне в память: «Быть может, через час мы пойдем на смерть за Собрание!» Здесь не хватит места для всех, но те, кто вошел, должны остаться! (Правильно! Правильно!) По конституции заседания открытые. (Возгласы одобрения.)

Председатель Вите. Вот текст декрета о вызове вооруженных сил:

«Согласно статье тридцать второй конституции, Национальное собрание вызывает Десятый легион для охраны места заседаний Собрания».

Я запрашиваю мнение Собрания. (Декрет принимается единогласно, затем возникает некоторое волнение, гул — многие депутаты говорят одновременно).

Беррье. Я настоятельно прошу депутатов хранить молчание. Сейчас бюро составляет текст декретов; кроме этого, я предлагаю дать бюро широкие полномочия для принятия всех мер, которые окажутся необходимыми; бюро нуждается в спокойствии и тишине. Те, у кого имеются предложения, внесут их позднее, но если все начнут говорить разом, невозможно будет столковаться. (Тишина восстанавливается.)

Один из депутатов. Я предлагаю, чтобы Собрание не расходилось, пока не явятся вызванные нами войска. Если мы разойдемся до этого момента, нам уже не собраться вторично.

Легра-Дево. Да, да. Заседание должно быть непрерывным.[56]

(В зал входят Одилон Барро и Денагль; они подписывают декрет об отрешении президента от должности.

Председатель поручает Овену Траншеру провести в зал депутатов, которых туда не пропускают.)

Пискатори. Я хочу довести до сведения Собрания следующий важный, как мне кажется, факт. Я пошел удостоверить личность нескольких депутатов, которым не давали войти в зал. Полицейские надзиратели сообщили мне, что мэр распорядился никого не пропускать. Я немедленно отправился к нему. Он сказал мне: «Я представляю исполнительную власть, я не могу разрешить депутатам доступ в зал». Я сообщил ему изданный Собранием декрет, заявил ему, что теперь единственная исполнительная власть — это Национальное собрание (Правильно!), и ушел. Я счел необходимым сделать это заявление от имени Национального собрания. (Да, да! Отлично!) Кто-то на ходу сказал мне: «Поторопитесь, войска будут здесь через несколько минут».

вернуться

54

В квадратные скобки заключены те части стенограммы, которые были выпущены в официальной публикации.

вернуться

55

Шапо. Вот проект декларации, предложенный господином де Фаллу.

Де Фаллу. Огласите его.

Беррье. У нас другое неотложное дело; прежде всего — декрет.

Пискатори. Декрет — вот подлинная декларация.

Беррье. Декларации составляются в частных собраниях. Мы находимся на заседании Национального собрания.

Возгласы. Декрет! Декрет!

Кантен Бошар. Подпишем его!

вернуться

56

Фавро. Я хочу дать отчет в том, что произошло сегодня утром в Собрании. Морской министр приказал полковнику Эспинасу очистить залы. Нас было человек тридцать или сорок в Конференц-зале. Мы заявили, что перейдем в зал заседаний и останемся там, пока нас не удалят силой. Послали за Дюпеном, он пришел к нам в зал заседаний; мы вручили ему перевязь, и когда прибыл отряд войск, он сказал, что хочет переговорить с командиром. Явился полковник……., Дюпен сказал ему:

«Я глубоко уважаю закон и говорю языком закона; вы угрожаете нам военной силой: я выражаю протест».

Моне. Я присутствовал при этой сцене и прошу занести в протокол, что мы подверглись насилию. После того как я, по предложению моих сотоварищей, прочел вслух статью шестьдесят восьмую конституции, меня схватили и стащили со скамьи.

Даирель. Мы нисколько не удивлены этим, ведь нас кололи штыками.

98
{"b":"174153","o":1}