Беррье. Я предлагаю в виде временной меры предписать мэру открыть свободный доступ в зал.
Де Фаллу. Мне кажется, мы не предусмотрели двух возможностей, которые мне представляются весьма вероятными: одна — что ваше предписание не будет выполнено, другая — что нас выгонят отсюда. Нужно теперь же условиться, где именно мы соберемся.
Беррье. Ввиду присутствия здесь посторонних это вряд ли было бы целесообразно. Разумеется, мы сумеем известить всех депутатов о месте встречи. (Нет! Нет!) Я предлагаю дать мэру предписание.
Председатель. Слово имеет господин Дюфор. Тише, господа! Сейчас минуты для нас равны часам.
Дюфор. Соображение, только что высказанное здесь, — справедливо; мы не можем во всеуслышание объявить, где именно мы соберемся снова, Я предлагаю, чтобы Собрание предоставило своему бюро право назначить место. Бюро известит каждого депутата о месте заседания, чтобы все мы могли явиться. Господа! В настоящее время мы — единственные защитники конституции, права, республики, родины. (Да, да! Правильно! — Возгласы: «Да здравствует республика!») Так сохраним же свое достоинство, и если придется уступить насилию, — история зачтет нам то, что до последней минуты мы сопротивлялись всеми доступными нам средствами. (Крики: «Браво!» Аплодисменты)
Беррье. Я предлагаю, чтобы Национальное собрание издало декрет, предписывающий всем начальникам тюрем и арестных домов, под страхом обвинения в должностном преступлении, освободить всех арестованных депутатов.
(Декрет ставится председателем на голосование и принимается единогласно.)
Генерал Лористон. Здесь Собрание не в безопасности. Представители муниципалитета заявляют, что мы водворились в мэрии насильственно и что они не могут оставить ее в нашем распоряжении. Мне известно, что полицейские отправились сообщить об этом властям, и в скором времени значительные вооруженные силы принудят нас очистить зал.
(Только что вошедший в зал депутат восклицает: «Скорее! Идут солдаты!» Это происходило в половине первого.
Входит Антони Туре. Он подписывает декрет об отрешении президента от должности и говорит: «Те, кто не подпишется, — подлецы».
После сообщения о прибытии солдат наступает глубокая тишина. Все члены бюро становятся на скамьи, чтобы их могли видеть и депутаты и командиры отряда.)[57] (Движение, шум.)
(В глубине зала раздаются восклицания: «Подымаются по лестнице! Идут!» Сильное волнение, затем — гробовая тишина.)
Председатель Бенуа д'Ази. Ни слова, господа, ни слова! Полное молчание! Это — больше чем просьба; разрешите вам сказать — это приказание!
Возгласы. Сержант! Прислали сержанта!
Председатель Бенуа д'Ази. Сержант — представитель военной силы.
Де Фаллу. Если у нас нет силы, пусть по крайней мере у нас будет достоинство!
Один из депутатов. У нас будет и сила и достоинство (Глубокая тишина.)
Председатель. Оставайтесь на своих местах; помните — на вас смотрит вся Европа.
(Председатель Вите и один из секретарей, Шапо, направляются к двери, в которую должен вступить отряд, выходят из зала и останавливаются на площадке лестницы, нижние ступеньки которой уже заняли десять — двенадцать венсенских стрелков под командой сержанта.
Следом за Вите и Шапо на площадку выходят Греви, де Шарансе и еще некоторые члены Собрания, а также ряд лиц, не принадлежащих к числу депутатов, среди них — бывший член Учредительного собрания Беле.)
Председатель Вите (обращаясь к сержанту). Что вам нужно? Мы заседаем здесь на основании конституции.
Сержант. Я выполняю данный мне приказ.
Председатель. Переговорите с вашим командиром.
Шапо. Скажите вашему батальонному командиру, чтобы он пришел сюда.
(Спустя минуту на площадке лестницы появляется капитан, исполняющий обязанности батальонного командира.)
Председатель (обращаясь к командиру). Здесь заседает Национальное собрание. Именем закона, именем конституции мы требуем, чтобы вы ушли.
Командир. Мне дан приказ.
Вите. Собрание только что издало декрет, которым, на основании статьи шестьдесят восьмой конституции, президент республики, ввиду того что он препятствует законной деятельности Собрания, отрешается от должности; все чиновники и прочие лица, представляющие государственную власть, обязаны повиноваться Национальному собранию. Я требую, чтобы вы ушли.
Командир. Я не вправе уйти.
Шапо. Под страхом обвинения в должностном преступлении и тяжком нарушении закона вы обязаны повиноваться; ответственность за неподчинение падет на вас лично.
Командир. Вам известно, что значит быть орудием; я выполняю приказ. Впрочем, я немедленно доложу начальству.
Греви. Не забывайте, что вы обязаны подчиняться конституции и статье шестьдесят восьмой.
Командир. Статья шестьдесят восьмая меня не касается.
Беле. Она касается всех; вы обязаны повиноваться ей.
(Председатель Вите и секретарь Шапо возвращаются в зал.
Вите докладывает Собранию о том, что произошло между ним и батальонным командиром.)
Беррье. Я предлагаю немедленно объявить — и не только постановлением бюро, а декретом Собрания, — что парижским войскам поручается охрана Национального собрания и что генералу Маньяну под страхом обвинения в государственном преступлении вменяется в обязанность предоставить эти войска в распоряжение Национального собрания. (Правильно!)[58]
(Собрание единогласно принимает декрет)
Моне. Я предлагаю послать председателю Собрания копию декрета об отрешении президента от должности.
Многие депутаты. У нас нет больше председателя! Нет больше председателя! (Волнение.)
Паскаль Дюпра. Нужно прямо сказать — Дюпен вел себя подло. Я предлагаю не называть его имени. (Сильный шум.)
Моне. Я хотел сказать — председателю Верховного суда. Декрет нужно послать председателю Верховного суда.
Председатель Бенуа д'Ази. Господин Моне предлагает послать декрет об отрешении президента от должности председателю Национального верховного суда. Запрашиваю мнение Собрания.
(Собрание принимает декрет.)
Жюль де Ластери. Я предлагаю вам, господа, издать декрет, предписывающий командующему парижскими войсками и всем полковникам легионов Национальной гвардии под страхом обвинения в государственном преступлении повиноваться председателю Национального собрания. Пусть в столице все без исключения знают, в чем заключается их долг, пусть всем станет известно, что не исполнить его — значит предать родину. (Правильно! Правильно!)[59]
Один из депутатов. Я предлагаю реквизировать телеграф.[60]
Генерал Удино. Никогда еще потребность окружить нашего председателя уважением и симпатией, выразить готовность повиноваться ему не была в нас так сильна, как в настоящий момент. Он должен быть облечен своего рода диктаторской властью, если мне позволено так выразиться. (Протестующие возгласы некоторых депутатов.) Я отказываюсь от этого выражения, если оно может возбудить в ком-либо хоть малейшее недовольство. Я хочу сказать, что его слова должны выслушиваться в почтительном молчании. Наша сила, наше достоинство — в нашем единстве. Мы — единое целое, в Собрании нет более ни правой, ни левой. (Правильно! Правильно!) Во всех сердцах звучит одна струна; сейчас оскорблена вся Франция. (Правильно!)[61]
Председатель Бенуа д'Ази. Мне кажется, сила Собрания — в незыблемом единстве. Сообразно желанию, которое мне только что выразили многие члены Собрания, я предлагаю назначить командующим войсками нашего сотоварища, генерала Удино. (Правильно! Правильно! Браво!)
