Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
Моею кровью, трижды три,
Сжигаю эти пряди и освобождаю тебя.
Все, кто был проклят злыми чарами,
Станьте свободными.
А я хочу лишь одного: познай доброту, милосердие
И сладкую боль любви.

А потом Лучо выстрелил из лука. Стрела с привязанной к ней серебряной лентой угодила прямо в окно, ведьме пришлось упасть на колени, чтобы она не пронзила ее сердце. Каким-то образом лента превратилась в прочную витую веревку из серебряных нитей, и La Strega смогла спуститься вниз. Когда ее ноги наконец коснулись земли, она всхлипнула от облегчения. Несколько дней, проведенных в башне, изменили ее до неузнаваемости. Она осунулась, лицо изрезали глубокие морщины, волосы поседели. Она повалилась на колени перед Маргеритой, моля о прощении.

– Мне нелегко простить вас, – ответила ей девушка. – Вы украли мою свободу, мою юность, вы почти украли мою жизнь. Но, если я не прощу вас, зло, причиненное вами, будет преследовать меня всю жизнь. И без вас, кстати, я бы так и не узнала, что такое настоящая любовь.

La Strega подняла к ней искаженное мукой лицо.

– Прости меня. Мне очень жаль.

– Вы должны доказать, что полностью раскаялись, – сурово заметил Лучо. Своим кинжалом он срезал две веточки с тернового куста и связал их серебряной лентой, так что в руках у него оказался импровизированный крест. Он протянул его колдунье. – Вы еще можете принести много добра этому миру. До сих пор вы творили только зло и служили тьме. Но ведь вы можете выбрать и другой путь, если действительно искренне раскаиваетесь.

– Я попробую. – La Strega взяла грубый крест одной рукой, а другой зачерпнула горсть горячего пепла и размазала его по лицу и ладоням. – Я еще не знаю, куда пойду. Но в одном я уверена совершенно точно: наконец-то я освободилась от Венеции. Ведьма Сибилла против моей воли привязала меня к ней.

– Как вы привязали меня, – раздался за их спинами чей-то голос. Из тени башни к ним шагнул Магли. Голос его звучал чисто и сильно, как колокольчик. Он улыбнулся, явно наслаждаясь его звучностью. – Вы только послушайте меня! Я могу говорить. Я даже могу петь. – И он затянул колыбельную, которую так часто напевала в своей одиночной тюрьме Маргерита: – Farfallina, bella e bianca, vola vola… – Бабочка, красивая и белая, летай себе, летай…

– Вы прекрасно поете! – воскликнула Маргерита.

Все ее прежние страхи перед этим гигантом улетучились. Она вспомнила, как Лучо рассказывал о том, что ему помог какой-то незнакомец. А там, где она нашла раненого, Маргерита видела гигантский отпечаток ноги на земле. Девушка протянула Магли руку. Он принял ее и почтительно склонился перед нею.

– Я слышал, как вы поете, и всегда мечтал петь так же. Вы сняли оковы с музыки в моей душе. Не знаю, как и чем я смогу отплатить вам за вашу доброту.

– Она и вас привязала к себе? – Маргерита метнула гневный взгляд на ведьму, которая поднялась на ноги.

– Он был нужен мне! – вскричала La Strega, но потом покраснела и опустила глаза. – Простите меня, – прошептала она.

– Можете отправиться во Флоренцию вместе с нами, если хотите, – обратился Лучо к Магли. – Я расскажу дяде о том, что вы спасли мне жизнь. С вашим голосом он с радостью предоставит вам место при дворе.

– Сначала я должна вернуться в Венецию, – сказала Маргерита. Лучо с удивлением взглянул на нее. – Мои родители… Я должна найти своих родителей.

– Ну, конечно! Мы пойдем в Венецию, разыщем твоих папу и маму и покажем им их внуков. Может, мы и поженимся там? Я бы хотел сделать это до того, как вернусь домой. Мой дядя, конечно, добрейшей души человек, но полагает, будто может распоряжаться жизнями других людей. А если мы поженимся, получив благословение твоих родителей и имея двух очаровательных детей, что он сможет сказать? – Лучо улыбнулся и подмигнул ей, совсем как встарь, и Маргерита почувствовала, как ее захлестнула любовь к нему.

La Strega ушла первой, босая и перепачканная пеплом. В руках она несла только крест из терновых веточек. Магли двинулся на юг, во Флоренцию, взяв с собой рекомендательные письма к дяде. Лучо и Маргерита отправились на восток, в Венецию, и каждый из них нес на руках спящего ребенка.

Путь был неблизким. Очень скоро они устали и до крови сбили ноги. Какой-то юноша подвез их на своей тележке. Он назвал свое имя – Джамбаттиста Базиле, и сказал им, что сам он – неаполитанец, едет искать работу в Венеции.

– Я бы хотел писать рассказы, – со вздохом признался Джамбаттиста, – но, полагаю, сначала мне придется побыть солдатом.

– Какая жалость, – вежливо ответил Лучо. – Вам нравится воевать?

Джамбаттиста содрогнулся.

– Я ненавижу войну, но бедность я ненавижу еще сильнее. Я надеюсь составить себе состояние на военной службе, чтобы потом выйти в отставку и писать смешные сказки и истории. Кстати, судя по вашему виду, у вас есть что порассказать. Не хотите поделиться своими приключениями со мной?

– Вы нам не поверите, – сказала Маргерита и неуверенно рассмеялась.

– А вы попробуйте, – предложил Джамбаттиста.

И тогда они с Лучо рассказали ему свою историю, почти всю, без утайки. Кое о чем рассказывать было и впрямь не просто. Слушая их, юноша ахал, хмурился и грозил кулаком, а в самом конце – когда они поднялись на холм и увидели Венецию, плавающую в закатной дымке, окутавшей лагуну – сказал:

– Я придумаю другое окончание! Вы должны были задушить ее серебряной лентой или превратить щетку в волка, чтобы он растерзал ведьму.

Маргерита лишь вздохнула и покачала головой, а Лучо сказал:

– Пожалуй, из вас получится лучший солдат, чем вы думаете, Джамбаттиста.

Тот ухмыльнулся.

– Нет, но ведь так история выглядит намного интереснее, правда?

Сгущались сумерки, когда их гондола заскользила по тенистым каналам, приближаясь к Сан-Поло и маленькой лавке торговца масками. Маргерита настолько устала, что буквально валилась с ног под тяжестью двух голодных детей. Лучо привлек ее к себе, чтобы она оперлась об него, и обхватил ее с детьми сильными руками, нежно баюкая всех троих. Маргерита спрятала лицо у него на груди, слыша, как бьется под щекой его сердце.

– Интересно, живут ли они здесь по-прежнему. Может, они уже умерли или переехали…

– Скоро мы все узнаем, – успокоил ее Лучо.

Маргерита часто мечтала о том, как вернется домой и увидит узкий тенистый переулок, окно, за которым лежит пещера Аладдина, полная диковинных масок, сверкающих серебром и золотом, украшенных разноцветными перьями. Она представляла себе, как распахнет дверь и крикнет:

– Я вернулась! – и родители выбегут ей навстречу, чтобы обнять.

Все вышло именно так, как она и представляла. Хотя родители не выбежали, а медленно вышли к ней, поскольку уже успели состариться. А их отягощенный скорбью рассудок не сразу принял то, что их дочь вернулась домой. Зато потом, когда они прижали ее к сердцу, то объятия их получились такими же сильными, радостными и любящими, как она всегда мечтала.

Палаццо Питти, Флоренция, Италия – октябрь 1600 года

Шестого октября 1600 года во Флоренции начались праздничные мероприятия по случаю свадьбы Генриха IV Французского и Марии де Медичи, младшей сестры Великого герцога Фердинандо I.

Измученный создатель, Джакопо Пери, именовал свое детище просто – «опера», что означает «труды», и она стала новейшим увеселением, сочетающим в себе музыку, песни, танцы и актерскую игру. Представление в Палаццо Питти во Флоренции должно было показать всему миру роскошь и великолепие флорентийского двора и лишний раз подтвердить исключительный уровень здешних певцов, танцоров, актеров и музыкантов. В основу своего произведения Пери положил историю Орфея и Эвридики, но изменил конец, сделав его счастливым, дабы развлечение гармонировало с брачной церемонией. Генрих IV Французский один раз уже женился против своей воли – на безумной Марго. Эта свадьба стала предвестником жуткой резни во время Варфоломеевской ночи. Посему нельзя было допустить, чтобы тень прошлого омрачила его вторую свадьбу.

125
{"b":"173114","o":1}