— А талоны на парковку — это тоже ущемление прав?

Марла догадалась, что Ивонн очень волнуется за Натана, но скрывает свои чувства. Она обратила внимание, что последнее время ее секретарша не сводит с него глаз. Но, к несчастью для нее, Натан не заинтересован ни в чем, кроме своей работы.

— Ты не платишь за парковку? — удивленно спросил Вернон. — О Натан, Натан… — вздохнул он. — Иди найди свою машину. И возьми это с собой, — добавил он, протягивая несмолкающее радио.

Ивонн с мольбой посмотрела на свою начальницу.

— Все в порядке, — сказала Марла. — Ты можешь пойти с ним. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

Ивонн поспешила за Натаном, оставив свой обед у Вернона на столе.

— Интересный же денек выдался сегодня, — сказал он, заглядывая в коробочку с обедом. — Как насчет половинки куриного сандвича?

— Спасибо, но у меня нет аппетита.

— Проблемы? — поинтересовался Вернон.

Марла рассказала ему о разговоре с Толменом. Они оба прекрасно представляли, какие проблемы могут возникнуть у них теперь.

— У Дэвида Морана, несомненно, есть нам неизвестные таланты, но он высокомерен и безответственен, — сказал Вернон. — Кроме того, он обожает все эти пространные мишурные лозунги, которые, как ты уже говорила, Вентура не хочет видеть в своей рекламе.

— Ну, нам придется контролировать его, следить за тем, чтобы он четко придерживался нашего плана, — ответила Марла.

— Слушай, кажется, у меня возникла прекрасная идея. Не сейчас, а тогда, когда мы рассматривали фотографию дружка Брента на байдарке, на бушующей реке.

— Ну?

— Я хочу, чтобы кто-нибудь из нас снова съездил в «Вентуру» на этой неделе и просмотрел вообще все фотографии, которые у них есть. Пусть это будут снимки работников, друзей, спортсменов и самого Вентуры. Найджел сказал, что их достаточно. Ты можешь это устроить?

— Конечно.

«Постарайся приехать как можно скорее», — вспомнила Марла слова Брента. Дрожь охватила ее. Тело с нетерпением ждало следующей встречи с ним, но чувство опасности, особенно после разговора с Уореном, предупреждало, что она должна во что бы то ни стало разрешить ситуацию, в которую сама себя втянула.

Она чувствовала себя полностью разбитой и до сих пор вспоминала о том, как глупо повела себя, растаяв в объятиях Брента, когда еще одна проблема напомнила о себе — очередной развод матери.

— Ну что, Джон все еще отказывается выплачивать тебе деньги? — поинтересовалась Марла.

Она сидела в мягком банном халате и сушила полотенцем волосы, выслушивая последние новости о бракоразводном процессе своей матери. Марла с пониманием относилась к жалобам матери на свое скудное существование на мизерные деньги, которые зарабатывала администратором в салоне красоты. Она знала, как ей тяжело, но все браки и разводы ничему не научили ее, и, расставаясь с очередным мужем, она попадала в одну и ту же ситуацию. Растратив все ее сбережения, они ничего не возвращали обратно.

— А что говорит адвокат по поводу того, что Джон отказывается от выплат?

— Именно поэтому я и звоню… — нерешительно продолжала мать. — Ты знаешь, как я ненавижу просить у тебя деньги, но все эти огромные платежи… — Она замолчала.

Марла прикрыла ладонью уставшие глаза, прикидывая, какую сумму она могла бы сейчас послать матери.

— Все в порядке, мам. Как ты думаешь, сколько тебе понадобится?

Ее лицо вытянулось, когда она услышала кругленькую сумму, необходимую, чтобы оплатить гонорар адвокату за несколько месяцев борьбы, быть может, за совсем безвыигрышное дело.

Марла пообещала выслать чек на следующей неделе. Но, попрощавшись, она бросила трубку, полная злости и возмущения. Почему после четырех неудачных замужеств ее мать все еще не поняла, что никто, кроме нее самой, о ней не позаботится? Почему она требовала от Марлы не только финансовую поддержку, но и помощь в решении бытовых проблем, с ними сталкивается каждый человек. Марла устала быть опорой женщине, которая отказывалась вести себя как нормальные взрослые люди. Она устала от постоянных просьб матери помочь ей деньгами, ведь самой Марле они доставались большим трудом. Она устала быть сильной и надежной для остальных членов семьи. Она устала быть «везучей», как любили повторять ее сестра и мать. У нее все хорошо лишь потому, что она, черт побери, выкладывается на все сто. Что бы она ни делала с тех пор, как ей исполнилось восемь, она во всем старалась быть максимально независимой от остальных.

Этот приступ негодования вскоре закончился острым чувством вины. Марла никогда не стремилась выйти замуж по расчету. Она искренне верила, что без ума от своего жениха, и поэтому долго не могла оправиться после развода.

Марла вспомнила свою неустроенную личную жизнь и совсем загрустила. Она открыла коробку шоколадного печенья и, решив съесть все, поудобнее устроилась на диване. «Интересно, — с тоской подумала она, — а что делает Брент в этот невеселый вечер?»

Будь она горой, он бы тщательно изучил ее, прежде чем взобраться на вершину. Он исследовал бы подножие, высоту, наклон, изучил бы опасные места и те, где можно укрыться в непогоду, выяснил бы сезонные колебания климата. Старался бы до тех пор, пока окончательно не убедился бы, что сможет покорить ее и взойти на вершину победителем.

Можно ли поступить так с женщиной? С этой женщиной? Он открыл перед ней все карты сегодня утром, схватив в объятия и осыпав поцелуями, ведь именно такая тактика помогла Кларку Гейблу пятьдесят лет назад. Ее глаза, прожигающие его насквозь там, в кафе, помогли ему наконец разгадать ее желания, те, что она так тщательно скрывала. Она тоже хочет его. Но почему же она прячется, почему так сопротивляется их взаимному влечению? Зато как интересно совершить рискованный подъем в горы без подготовки, только для того, чтобы наиболее полно насладиться прелестью восхождения. Именно так и случилось утром.

Было удивительно приятно вновь прикоснуться к телу женщины спустя три года. Хотя нет, не просто женщины. Такой женщины. Он еще не знал, почему именно она оказалась той, о которой он мечтал холодными одинокими ночами. Начиная понемногу узнавать ее, он понял, что после Кати не смог бы выбрать женщину менее восхитительную.

Он тряхнул волосами и усмехнулся своим мыслям, прогуливаясь по Винданси-Бич. Марла Фостер отличалась от Кати, как шелк от кожи. Но теперь это было не важно. Именно она стала той женщиной, которая разбудила в нем так долго молчавшие желания, хотя он сам поначалу противился и не хотел признавать это. И она все еще не смирилась с этим.

Теперь ему предстояло разрешить нелегкую задачу. Она сказала, что им нужно поговорить, и была права. Он почти ничего не знал о ней. Только то, что подсказывало ему сердце, что чувствовало его тело. Оставалось еще слишком много неизвестного: кто она, как живет, к чему стремится, о чем мечтает. Но больше всего его интересовало, почему она отвергает его, почему пытается отдалиться. Этому можно найти тысячу объяснений, и будь он более терпеливым, мог бы медленно, шаг за шагом, постепенно разобраться во всем. Но он набросился на нее, потому что не мог больше подавлять в себе желание попробовать вкус ее губ, и еще он хотел показать ей, что все знает, знает, что она хочет его. Он больше не даст ей прятаться.

Он сел на песок и пристально посмотрел на темную синеву океана, на яркие звезды. Он искренне хотел, чтобы Марла сидела сейчас рядом с ним, ему необходимо было ее присутствие, пусть даже они бы молчали. Не то, чтобы он скучал по женщине, которую видел почти каждый день, которая живет где-то поблизости, просто его тяготило невыносимое чувство одиночества. Он хотел вновь ощутить тепло и любовь, и хотел этого как можно скорее, теперь гораздо сильнее ощущая, оценивая важность некоторых моментов, часто незаметно пролетающих в жизни.

Да, им нужно серьезно поговорить. И поскорее.

Увидев Брента, Марла сразу же поняла, что он не собирается притворяться, будто их последняя встреча ничего не изменила. О, он был очень вежливым и деликатным, но ясно дал понять Марле, что их отношения теперь другие и что обратной дороги нет. «Ты должна выдержать это», — приказала она себе. Однако было невозможно оставаться равнодушной, видя эту мальчишескую улыбку, не реагировать на комплименты и даже выдернуть свою руку из его теплой сильной ладони. Он вел ее к столу Найджела, на котором громоздилась кипа фотографий.