Рейвен представила себе, как бы она могла жить, если бы отец ее не бросил. Девушка еще не видела его плантации, однако была твердо уверена, что там ей понравится больше, чем в городе. Ведь там будут лошади и простор — все, что необходимо ей для счастья. Наряды и рестораны — совсем неплохо, однако Рейвен не верилось, что она смогла бы каждый день ходить в роскошных платьях и проводить время за шитьем, чтением стихов и прочими чисто женскими занятиями. Не говоря уже о том, чтобы ездить верхом в дамском седле. Сидеть на лошади боком казалось ей ужасно некрасивым и нелепым.
Глядя на прогуливающихся по тротуару дам, Рейвен нисколько не сомневалась — случись любой из них оказаться одной, оторванной от цивилизации, и ей не выжить. Ведь ни одна из них не способна за себя постоять, а в случае опасности лишь завизжит или упадет в обморок. И уж конечно, откуда им знать, как сделать ловушку на кролика и леску или вырезать рыболовный крючок.
Рейвен удовлетворенно задернула на окнах кружева и, обернувшись, снова оглядела комнату. Что ж, одну ночь она с удовольствием поспит в мягкой большой постели. Стив сказал, что рано утром они отправятся в путь, чтобы к полудню успеть в Хальцион. Там она познакомится со своим отцом и постарается как можно вежливее выслушать его. Затем, передохнув денек, снова достанет из переметной сумки гимнастерку и галифе, прыгнет на Дьявола и ускачет прочь от отца, а также от жизни, которую он ей предлагает.
Однако вырвать из сердца воспоминания о Стиве, пожалуй, будет не так просто.
Расставшись в вестибюле, он поручил кому-то проводить девушку до номера. Сам он собирался побриться и вымыться. Стив предложил Рейвен отдохнуть, сказав, что вечером он поведет ее обедать.
— В одно из заведений, в которые мы не могли зайти раньше, — добавил молодой человек, подмигнув ей.
Рейвен задумалась, подозревает ли Стив о том, что с ней творится, когда он рядом. Иногда, для того чтобы он не увидел, как она дрожит, ей даже приходилось отворачиваться.
Ее размышления прервал стук в дверь. Она поспешно откликнулась. Затем, увидев на пороге какого-то незнакомца, Рейвен неуверенно прошептала:
— Это ты, Стив?
Тот был одет с иголочки — голубая шелковая рубашка с галстуком, темно-синий костюм и новая фетровая шляпа, сняв которую Стив описал ею в воздухе широкий круг, — все сидело на нем превосходно.
— Боюсь, что да. Должен извиниться за то, что от дорожной пыли скорее походил на батрака с плантации.
— Ну что ты. Ты всегда отлично выглядел. — Смутившись, Рейвен замолчала — сейчас он был еще красивее, чем прежде, и она почувствовала, как все ее тело охватывает горячая волна. — Тебе вовсе не стоило так беспокоиться.
— Какое может быть беспокойство, я же обещал тебе сегодня прекрасный вечер. — Молодой человек протянул ей руку. — Ты готова?
Надеясь, что ее пальцы не задрожат, Рейвен взяла его под руку и с трудом проглотила подкативший к горлу ком.
Когда они спустились в ресторан, все взгляды остановились на них, и Рейвен стало неловко.
— Ну вот. Сейчас мне вежливо скажут, что здесь не обслуживают полукровок…
— Опять ты за свое! — Стив крепко сжал ее пальцы. — Запомни: ты совсем не похожа на индианку. Разве что на французскую креолку. А это уже никого не касается.
— Тогда почему они все так на меня уставились? — Рейвен чуть не трясло от волнения. Почти все мужчины смотрели на нее с улыбками, а женщины — с едва скрытой неприязнью. — Может, они думают, что я твоя квартеронка?
— Квартеронка — совсем не то, — улыбнувшись, поправил ее Стив. — Это на четверть негритянка, я же тебе говорил. И, по-моему, в этом нет ничего постыдного. А что касается этой публики, так мужчины просто сходят по тебе с ума, ну а женщины, естественно, ревнуют их.
Официант в белом сюртуке и черных брюках проводил гостей к покрытому скатертью столику, посреди которого стоял букет душистой гардении.
Едва только Рейвен немного пришла в себя, как уже снова забеспокоилась — как есть, чтобы не сделать из себя посмешище? Стол был загроможден несметным количеством бокалов, тарелок и серебряных приборов, а она даже не знала, за что взяться. Девушка привыкла пользоваться лишь тарелкой, ложкой и кружкой. Впервые в жизни она видела перед собой рюмки на длинных ножках и самую разнообразную посуду. Что ж, придется внимательно следить за Стивом и делать все так же, как и он.
Во время обеда Стив немного рассказал Рейвен о Мобиле. Как портовый центр по перевозке хлопка, город уступал только Новому Орлеану, Саванне и Чарлстону. Молодой человек то и дело восхищался капиталами и умением ее отца вести дела, однако девушка притворялась, будто ей это совершенно безразлично. Впрочем, нет — иногда так и подмывало выпалить Стиву, что богатство нисколько не мешает отцу оставаться в ее глазах лгуном и негодяем.
Когда подали шоколадно-кремовый десерт, от одного взгляда на который у Рейвен потекли слюнки, Стив прямо спросил у нее:
— Ну как тебе новая жизнь, которая могла бы стать твоей?
— Она никогда не станет моей, — буркнула девушка. — Честно говоря, я все время думаю о том, как бы хорошо было здесь моей маме, если бы отец сдержал свое обещание…
— Неужели ты серьезно думаешь, что она сумела бы ко всему этому привыкнуть? Не забудь — в отличие от тебя она выросла среди индейцев.
— Моя мать была очень умна. Она смогла бы ко всему приспособиться. А если отец считал по-другому, то только потому, что ему так было удобнее.
Стив не осмеливался затрагивать столь щекотливую тему, однако раз уж разговор коснулся этого, он сказал:
— Трудно поверить, что твоя мать совсем не любила человека, за которого вышла замуж. Судя по тому, что я слышал о Сете Гриере, он очень о ней заботился.
— Да. И обо мне тоже. Но мама слишком любила моего отца. Она даже умерла с его именем на устах, — добавила Рейвен, помрачнев от горьких воспоминаний. — Хорошо еще, что Сета не было в это время рядом. Хоть он и знал, что она так и не сумела забыть Неда Ральстона, он бы все равно очень обиделся.
— Еще бы. Но твой отец объяснит, почему ему пришлось поступить именно так, а не иначе.
— Что же, я выслушаю его. А затем все равно уеду.
Не закончив десерт, Стив потянулся за бренди. Мысли о встрече Рейвен с Недом не давали ему покоя. Молодой человек надеялся, что все пройдет удачно. Он понимал чувства Рейвен и все-таки рассчитывал на то, что она не будет к Неду слишком черства.
— Знаешь, после смерти он хочет все оставить тебе. Так что подумай, следует ли тебе, как говорится, воротить нос.
Рейвен тоже отодвинула десерт в сторону — от этого разговора у нее уже начисто пропал аппетит. Сейчас ей хотелось только одного — поскорее уйти отсюда.
— Мысль о его деньгах так же ненавистна мне, как и он сам. Разве ты забыл, что чуть ли не силой приволок меня сюда?
В груди Стива постепенно закипал гнев. — Да забудь ты наконец о прошлом! Возможно, Неду и не следовало бы обещать твоей матери того, что он не мог выполнить, но с этим уже ничего не поделаешь. Теперь он хочет только одного — постараться исправить свою ошибку и лечь в могилу. Если ты отвернешься от всего, что он тебе предлагает — тем хуже для тебя. Однако обижать его не смей. Сколько бы еще ему ни осталось, пусть доживет спокойно. Прикуси язык и позволь ему перед тобой повиниться. Дай ему сказать о том, что он любит тебя. После его смерти можешь уезжать на все четыре стороны, а пока держи лучше свою обиду и ненависть при себе.
— Я уже говорила, что задерживаться здесь не собираюсь. Может, он еще целых полгода протянет.
— Вряд ли, но пока он жив, ты останешься в Хальционе.
Рейвен упрямо вздернула подбородок.
— Я все равно сбегу.
Стив посмотрел на нее почти со зловещей улыбкой.
— Не сбежишь.
— Откуда такая уверенность?
Он немного смягчился.
— Просто я знаю Неда, да и тебя немного. Мне кажется, ты не такая черствая, как стараешься показать. Я вообще думаю, что после того, как ты познакомишься со своим отцом, твоя злость пройдет.
