Своей прелестью озеро Лох-Ломонд в известной степени обязано многочисленным лесистым островкам, которые, подобно драгоценным изумрудам, разбросаны по его поверхности. Мне кажется, что озеро без островов таит в себя какую-то тоску по морю. Оно похоже на кусочек плененного океана. Другое дело — острова; они привносят в пейзаж элемент романтики и красоты, ибо каждый кусочек земли (пусть самый маленький) обладает своей историей.

Из всех островов прежде всего хочется назвать Инхмуррин — заросший густой травой остров, с которым связано множество исторических воспоминаний. На одном из его холмов стоят заброшенные развалины замка Леннокс. Это тот самый замок, куда в 1425 году удалилась с внуками графиня Леннокс после того, как Яков I казнил в Стерлинге практически всю ее родню мужского пола — отца, мужа и двоих сыновей.

В 1617 году на острове Инхмуррин побывал Яков VI — во время своего первого (и единственного) визита в родную страну после восшествия на английский престол. В тот раз король проехался по всем главным городам Шотландии, и Уильям Драммонд посвятил ему хвалебную оду под названием «Пиршество Форта». В ней поэт характеризовал Якова (на мой взгляд, довольно-таки неприятную личность) как «короля совершенства, совершенство среди королей!» Когда Яков не воевал с непокорными пресвитерианами (бунтовавшими против новых церковных порядков), он развлекался охотой. Сохранилось письмо лорда Леннокса от 23 июля 1617 года, где он предупреждал хранителей острова Инхмуррин, чтобы те припасли достаточно еды «для изрядного числа голодных желудков».

Неподалеку от восточного побережья озера лежит остров Инкайлох, или «Остров старух», как его окрестили местные жители. Это название сохранилось с тех пор, как на острове располагался женский приют. Среди членов клана Макгрегор Инкайлох почитается священным островом, поскольку здесь, среди зеленых рощ и колючих зарослей ежевики, они издавна хоронили своих мертвецов. Здесь же, «под серым камнем Инкайлоха» находится святилище, на котором Макгрегоры приносили свои клятвы. Кроме названных островов имеется Инхфад — «длинный остров», Инкруим — «круглый остров», Инхмоан — «торфяной остров», Инконнахан — «собачий остров» и Инклонайг — «болотистый остров». О последнем рассказывают, что деревья на нем насадил сам Роберт Брюс для своих лучников.

Я знаю немного мест, которые выглядели бы столь же зловеще, как северная оконечность Лох-Ломонд — там, где озеро сужается перед тем, как окончиться у Ардлуя. Замечательная перспектива на него открывается с острова Инхмуррин. Вы видите резкие очертания холмов, которые высятся по обоим берегам озера. А в отдалении вырисовываются еще более дикие и ужасные холмы над Крианларихом. Они напоминают страшное чудище на привязи. В этом нагромождении холмов имеется расщелина — там, где дорога проходит через Глен-Фаллох. Если смотреть на нее с одного из островов Лох-Ломонда, то возникает острое ощущение незащищенности. Так и кажется, что здесь следует выставить охрану. Эта щель, уходящая на север, выглядит как распахнутые ворота. В некотором смысле это и есть ворота, ведущие к Нагорью. Думаю, если бы судьба забросила меня на озеро Лох-Ломонд, мне понадобилось бы немало времени, чтобы привыкнуть к местному пейзажу. Особенно неспокойно я чувствую себя в вечернее время, когда двери запираются на запоры и люди готовятся отойти ко сну. И не важно, насколько хороши мои собственные замки — я бы все равно чувствовал, что вход на Лох-Ломонд защищает лишь слабенькая щеколда. В любой момент могут раздаться воинственные звуки волынки, и через ненадежную дверь хлынут полчища враждебных горцев.

Я свернул налево к Тарберту и вступил в восхитительную долину, узкую полоску земли длиной в две мили, которая разделяет пресное озеро Лох-Ломонд и соленые воды Лох-Лонга. Затем передо мной открылся суровый и негостеприимный на вид горный перевал Гленкро. На входе в него по правую руку возвышался потрясающий великан Кобблер, а слева стоял Брэк. Дорога круто уходила вверх. Тишину нарушал лишь шум горного ручья, протекавшего по дну долины. Отвесные склоны темно-коричневого цвета устремлялись в небо, по ним в беспорядке были разбросаны камни. Чем выше я поднимался, тем более пустынным и диким казался пейзаж. Оглянувшись назад, я бросил взгляд на горный перевал, уводивший к Хайленду. Величественное зрелище! По крайней мере, мне показалось, что эта суровая горная долина ничуть не уступает другой шотландской достопримечательности с созвучным именем — Гленко. Наверх вела извилистая дорога, название которой — «Отдыхай и будь благодарен» — с поразительной точностью отражало ее предназначение. Далее дорога плавно спускалась через Глен-Кингласс в зеленую долину, лежавшую на берегу соленого озера. Идти было несложно и, затратив не так уж много времени, я очутился в Инверэри. Здесь я изменил своему давнишнему правилу и позавтракал овсянкой, хотя это единственная вещь, которая мне не нравится в Шотландии. За сей подвиг я вознаградил себя двумя кусочками копченой селедки, которая выглядела неимоверно соблазнительно. Официант клялся и божился, что рыбу выловили в озере Лох-Файн, хотя чем она лучше любой другой, объяснить так и не сумел.

Городок Инверэри, расположенный на берегу Лох-Файна, является своеобразным пережитком феодальной эпохи. Он служит резиденцией (едва не написал «королевской резиденцией») клана Кэмпбеллов из Аргайла. Здесь стоит родовой замок Кэмпбеллов — величественное серое здание с четырьмя башенками. Когда герцог находится у себя дома, над замком поднимают штандарт Аргайла.

Сам городок раскинулся на закругленном мысе, далеко выдающемся в воды озера. Аккуратные домики выстроились вдоль набережной, обратив свои строгие беленые фасады к озеру. Городок настолько маленький, что теряется в окружении гладких зеленых холмов, которые чередой тянутся до самого горизонта. В Инверэри одна главная улица, на которой можно найти парочку магазинов, торгующих обрезками тартан и прочей туристической дребеденью. Как правило, все это добро скупают пассажиры с прогулочных пароходов — исключительно для того, чтобы потом продемонстрировать друзьям, как далеко они забрались от дома. У меня создалось впечатление, что над Инверэри постоянно висит почтительное молчание, какое устанавливается после чьего-то многозначительного покашливания. Подобный эффект мне доводилось наблюдать в Балморале и (в меньшей степени) в Сандрингэме.

Думаю, что большинство туристов именно в Инверэри впервые сталкиваются с такой традиционной деталью шотландского быта, как килт. Это и неудивительно, поскольку все сторонники дома Кэмпбеллов щеголяют в зеленых тартанах с тонкой желто-белой клеткой, один вид которого вызывает приступы бешенства у представителей клана Макдональд. Странно другое: на витринах магазинов Инверэри с трудом отыщется имя Кэмпбелл. Вы встретите здесь Макларена, Дьюара, Малькольма, Макинтайра, Макнотона, Робертсона, Манро и даже Роуза (факт, показавшийся мне совершенно неуместным на исторической родине предка нынешних Кэмпбеллов — Маккалана Мора). С Кэмпбеллами ведь как? Приезжаешь в любой уголок земного шара и тут же наталкиваешься на представителя этой славной фамилии. При таком положении вещей естественно было бы предположить, что уж в Инверэри-то имя Кэмпбелл будет красоваться на каждой магазинной витрине. Но нет, владельцы магазинов, словно сговорившись, избегают использовать столь популярную фамилию. У меня есть объяснение этому феномену, хотя кому-то оно может показаться весьма сомнительным. Тот факт, что Кэмпбеллы всегда и всюду приходят, подразумевает также, что они откуда-то уходят. Так, возможно, они попросту ушли и оставили витрины Инверэри другим кланам? А сами в это время продвигаются в те места, которые — со свойственной им проницательностью — сочли более заманчивыми?

Как бы то ни было, но ничто не способно умалить энтузиазм жителей по поводу появления герцога Кэмпбелла в Инверэри. «Галера Лорна»[7] реет над башнями замка — значит, его светлость прибыл в город! В любую минуту глава клана может появиться в поле зрения горожан. И в этом почитании нет ничего рабского, ничего постыдного. Подобное преклонение основывается на многовековом авторитете клана. Ведь, по сути, вся история города тесно переплетена с историей Кэмпбеллов. Лично мне трудно понять, почему в Инверэри придают такое огромное значение периодическим приездам герцога. Ведь, скажем, в Уорике не происходит ничего подобного, когда потомок легендарного «делателя королей» объявляется в своем великолепном замке. Аналогично и визит герцога Девоншира в Чатсворт не вызывает такого ажиотажа. Возможно, все дело в том, что в Англии историю делали короли, а в Шотландии — выдающиеся аристократы? Реакция формируется на бессознательном уровне. Представьте, что вы сидите в зале, дверь внезапно распахивается и… Если при вас торжественно провозгласят: «Кэмпбелл из Аргайла!», то вы почувствуете трепет, не сравнимый с тем, какой возникает при словах «герцог Норфолк».