— В горах не бывает мелких неприятностей, — назидательно проговорил он. — Это я виноват, что не оградил от них таких высоких гостей. Совсем закрутился с этой свадьбой, знаете ли. Да-а, нехорошо получилось… И мне позор, и всему кишлаку позор. Но мы исправим ошибку. — Не оборачиваясь, он прищелкнул в воздухе пальцами: — Фархад!

Тотчас у стола возник плечистый молодой человек с тоненькой ниточкой щегольских усиков.

— С завтрашнего утра будешь повсюду сопровождать наших драгоценных гостей, — распорядился Джамал. — Головой отвечаешь за каждый их волосок, понял?

— Но, хозяин, что я должен делать, если они направятся в разные стороны?

— Мы позаботимся об этом, — величественно кивнул Джамал. — Иди.

Итак, к нам приставили соглядатая. Похоже, самый благоприятный момент был упущен.

Джамал поднялся:

— Отдыхайте, дорогие гости, веселитесь. А я должен похлопотать по хозяйству.

Когда он ушел, я в упор посмотрел на Ирину.

Ее взор был безмятежен.

А между тем веселье разгоралось.

Бразды правления за столом взял в свои руки вальяжный мужчина средних лет с холеным подвижным лицом. От основной массы гостей — как на подбор сухощавых, стройных, жилистых, словом, истинных горцев — его отличал необъятнейший живот, начинавшийся едва не от подбородка. Чтобы как-то уравновесить его, толстяку приходилось отклонять корпус назад.

— Это Тура, знаменитый кишлачный тамада, — пояснил Павел. — Его даже в город приглашают. За свою жизнь провел, наверное, не одну тысячу тоев. Только этим и занимается, никогда нигде не работал, даже в собственном огороде.

Надо сказать, что Тура делал свое дело мастерски. Обладая звучным, раскатистым голосом, он, видимо, весьма широко варьировал тематику — от возвышенной патетики до забористой шутки, потому что гости то трепетно замирали, внимая ему, то надрывались от хохота.

— А где же жених и невеста? — удивилась Ирина. — Что за свадьба без молодых?

— Они будут позднее, — со знанием дела объяснил Абдунасим. — Сейчас мулла скрепляет их союз именем Аллаха, затем они получат наставления от близких родственников, после чего присоединятся к гостям.

К нашему столу подлетел худенький паренек, заменил опустевший красный чайник полным, затем принес стопку пышущих жаром лепешек и ляган с пловом.

— Ну-ка отведаем свадебный плов… — Абдунасим взял ложку, подавая пример.

— Он чем-то отличается от обычного? — поинтересовалась Ирина.

— Хм! — Абдунасим даже подпрыгнул на стуле. — Что значит — обычный плов? Готовят плов по-фергански и плов по-бухарски, плов по-самаркандски и плов по-хорезмски, плов с курдючной оболочкой, с казы, с тыквой и даже плов из пшеницы. В состоятельных семьях делают плов с голубцами из виноградных листьев, плов с фазаньей грудкой и плов с фаршированными перепелками. В принципе в каждом районе и даже в каждом кишлаке — свой рецепт. Свадебный плов в Ак-Ляйляке, как видите, приготовлен с добавлением гороха, но гороха особого, изюма, айвы, яиц и головок чеснока. Кстати, чеснок, истомившийся в массе плова, утрачивает запах, но приобретает неповторимый вкус. Рекомендую!

— Боже мой! — воскликнула потрясенная Ирина. — Вы, Абдунасим, непревзойденный знаток национальной кухни!

— Не в обиду будет сказано Абдунасиму, — заметил я, — но непревзойденнейшим знатоком кухни среди присутствующих является, несомненно, Тура. Полагаю, в его брюхе побывали все те разновидности плова, о которых мы сейчас узнали.

— Это точно, — поддакнул Павел.

Ложками пользовались только мы, остальные ели руками, священнодействуя. Плов со своего конца блюда сначала утрамбовывался, затем набирался в щепоть и отправлялся в рот. Тамада, по-моему, орудовал всей пятерней.

— Между прочим, самых дорогих гостей хозяин потчует из своих рук, — сообщил змеелов. — Трамбует рисинки плотнее и вталкивает в гостя. У радушного хозяина эта порция вмещает добрых полкило. Проглотить нужно мгновенно, иначе страшная обида.

— Вы шутите, — побледнела Ирина.

— Не волнуйтесь, в Ак-Ляйляке этот обычай не соблюдается, — успокоил ее Павел.

На некоторое время голоса умолкли. Ляганы пустели с космической скоростью.

Но вот тамада вновь, приступил к исполнению своих обязанностей.

Однако на этот раз его монолог состоял из одной фразы. Ее продолжил кто-то из гостей, за ним второй, третий… Почти каждая реплика сопровождалась бурным взрывом хохота.

— Что происходит? — недоуменно спросила Ирина у Абдунасима, который тоже принялся улыбаться. — Чему они смеются?

— Это аския — состязание острословов, — пояснил он. — Нужно на лету подхватить шутку соседа и продолжить ее еще остроумнее. Кто промедлит хоть секунду — проиграл.

Проигравших пока не было. Шутки сыпались одна за другой как горошины из пакета.

— Вы можете перевести? — Ирина выглядела явно заинтригованной.

— О, это очень трудно! — покачал головой Абдунасим. — Аския во многом построена на игре слов, при переводе суть теряется. Однако сейчас прозвучала очень известная на Востоке поговорка, и я вспомнил связанную с ней любопытную историю. Могу рассказать.

— С удовольствием послушаем.

— А что за поговорка?

Я невольно вспомнил Касаева.

— «Головы двух баранов в одном котле не варятся», — продекламировал Абдунасим.

Ирина сделала гримаску:

— Что же она означает?

— Э-э… — задумался Абдунасим. — Сейчас…

— «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», — подсказал я.

— Да! — кивнул Абдунасим. — Примерно так. Понимаете, уважаемая Ирина-ханум, у нас вареная баранья голова считается настолько изысканным лакомством, что ее обязательно готовят отдельно, чтобы не перебивать вкуса.

— Это я понимаю, но почему нельзя варить вместе две головы?

— Таков обычай, — лаконично заключил Абдунасим. — Даже для падишаха варили только одну голову. Две головы в одном котле — то же самое, что два носа у одного человека. Излишество. Смысл поговорки в этом, понимаете?

— Ага, — кивнула Ирина, но без особой уверенности.

Я усмехнулся. Ох, уж эти тонкости!

— Ну вот, — продолжал Абдунасим. — Лет двадцать назад, еще при старой власти, одно из наших издательств выпустило красочную детскую книжку. На русском языке. Вроде бы народную сказку про белого царя и Ленина. Белый царь пригласил к себе Ленина и говорит ему: «Давай править вместе! Тогда наша власть будет непобедима!» На что Ленин гордо отвечает: «Головы двух баранов в одном котле не варятся!» Да-а, много было шуму. Весь тираж пустили под нож, издательство едва не разогнали… Но по сути, ни один восточный человек не увидел бы в этой фразе ничего криминального. То есть я клоню к тому, что буквальный перевод очень часто не отражает сути и даже искажает ее, понимаете?

Ответить Ирина не успела.

На улице громко заиграла музыка, во двор, кружась, влетели танцовщицы и расступились, усыпая дорожку цветами. На нее ступили молодые — довольно симпатичная пара.

…Последующие два-три часа, что мы провели на тое, принесли нам массу впечатлений, которые, пожалуй, я здесь опущу.

Упомяну лишь о тех, что имеют непосредственное отношение к моей миссии.

Торжество было в самом разгаре, когда в стороне Змеиного ущелья раздался низкий звук, похожий на хрип смертельно раненного человека. Актер, читавший в этот момент стихи, поперхнулся на полуслове. Тамада качнулся и едва не упал. Танцовщицы сбились в пугливую стайку.

— Что это? — побледнела Ирина.

— Утверждают, что так воет призрак Гафура, — сощурился змеелов. — Однако давненько не было его слышно! Видимо, кто-то опять собирается потревожить его покой…

— Умоляю, что это на самом деле?

— Ветер, конечно, — ободряюще улыбнулся Павел.

— Как — ветер? Ни один листочек не шелохнется.

— Вы забываете, Ирина, что мы находимся на дне гигантской пропасти. Здесь может стоять полная тишина, а наверху бушует ураган. Иногда, впрочем, случается наоборот. Ведь это ущелье, по сути, представляет собой изогнутую аэродинамическую трубу. При определенном направлении ветра тут иногда такое начинается! Однажды при мне на Ак-Ляйляк обрушился смерч. Представляете, поднял в воздух отару овец и аккуратно перенес ее на верхнее пастбище. Ни один ягненок не пострадал. А вот чабан сломал ногу.