Затем Ирина нырнула под одеяло, повернулась на бок, примостив под щеку ладошку, и проспала в такой позе до позднего утра. Перед рассветом мне захотелось ее разбудить, но ее сон был так сладок и безмятежен, что я отказался от своего эгоистического намерения.

Приняв душ и одевшись, я спустился вниз и купил у мальчишки-разносчика свежий выпуск «Невской радуги». На третьей полосе красовалась очередная статья Касаева «Воды Обводного», начинавшаяся так: «Медленная утка, как утверждает сибирская пословица, прилетает первой…» Я невольно улыбнулся, вспомнив наши с ним фольклорные беседы.

Когда я вернулся в номер, Ирина еще спала. Можно подумать, что мы провели бурную ночь. Но в том, что это не так, моей вины нет. Впрочем, она ведь пережила сильную нервную встряску. Организму требуется отдых.

Я заварил кофе, достал из холодильника остатки поздней трапезы и накрыл на стол. Затем закурил и самым внимательным образом трижды перечитал касаевскую статью. В ней рассказывалось о чудовищной захламленности Обводного канала (некий самоубийца бросился в него с моста, но только переломал свои конечности) и ставился вопрос о перспективах его капитальной очистки.

Очень хорошо. Касаев поможет подтолкнуть Ирину к мысли использовать меня в качестве курьера. Возможно, в ее очаровательной головке уже родилась эта идея. Но нужно поторопиться. Сегодня уже одиннадцатое. До тринадцатого остается с гулькин нос. А вдруг она по-прежнему рассчитывает на Леонида?

С кровати раздался певучий голосок:

— Доброе утро, милый!

— Доброе утро, моя прелесть! Как спалось?

— Как в сказке. Спасибо, что не стал будить. Я и вправду прекрасно выспалась. Но сейчас не будем, ладно? В следующий раз обещаю быть более уступчивой. Если ты, конечно, хочешь этого…

— Я дал повод усомниться?

Она затаенно улыбнулась и переменила тему:

— Чем ты занимался, пока я спала?

— Во-первых, приготовил завтрак. Во-вторых, ознакомился с местной прессой. — Я помахал в воздухе газетой.

— Ну и что пишут интересного?

— В данном случае интересно — кто пишет. Вот статья Игоря Касаева. Слышала о таком?

Она сладко потянулась:

— У меня плохая память на фамилии.

— Досадно. Потому как Касаев не только один из лучших питерских журналистов, но и мой хороший друг. Не понимаю, почему я до сих пор не позвонил ему? Надо звякнуть. Прямо сейчас. Но ведь он обязательно пригласит в гости… Как же быть? — Я хлопнул себя по лбу: — Идея! А почему бы не сходить к нему вместе? Посмотришь, как живет известный журналист. Посидим, пообщаемся, человек он интересный, семья приятная, а после закатимся в какой-нибудь кабак с варьете, а?

— Там не осталось немножко «Старого Таллина»?

— Целая бутылка.

— Разве мы ее не прикончили?

— Я принес вторую.

— Димка, ты просто душечка! С тобой можно иметь дело.

— Можно, можно… — согласился я. — Вот что, милая… Ты пока поднимайся и приводи себя в порядок, а я тем временем все же звякну Гарику. Не то он страшно обидится.

Я повернулся к ней спиной, придвинув телефон.

Ирина, кутаясь в простыню, соскользнула с кровати и танцующей походкой приблизилась к зеркалу:

— Ну и синячище!

Затем прошмыгнула в душ.

Трубку сняли после второго гудка.

— «Невская радуга», Касаев, слушаю, — раздался знакомый баритон.

— Гарик, угадай, кто звонит.

— Димка! — восторженно заорал он. — Ты где, старина?

— Здесь, в Питере.

— Вот здорово! Чем занимаешься?

— Читаю статью одного своего знакомого под названием «Воды Обводного».

Он заливисто рассмеялся.

— Слушай, приезжай прямо сейчас в редакцию. Я постараюсь смыться, и мы куда-нибудь забуримся. Деньги есть.

— Извини, Гарик, прямо сейчас не могу. Дела.

— Надолго?

— Боюсь, до самого вечера.

— Слушай, тогда сделаем так. Приезжай вечерком в Сосновую Поляну. Часикам к семи. Мои будут рады. Адрес не забыл?

— Будь спокоен.

— Ждем-с! — Он скопировал реплику известной телерекламы.

— Ничего, если я буду не один?

— Какие проблемы!

— Речь идет об очаровательной спутнице.

— О! Тем более!

— Ну, тогда до вечера.

— Пока!

Через некоторое время в комнате появилась Ирина — свежая, цветущая, в новом платье, от которого была без ума.

Мы сели за стол.

Я налил ей ее любимый ликер, а себе плеснул немного коньяку. Клюнула она или еще нет?

На губах — безмятежная улыбка, но, судя по некоторым признакам, в данную минуту она размышляет обо мне. В том плане, насколько мне можно доверять. Гожусь ли я для специфической роли? Или лучше мило попрощаться и навсегда забыть о нечаянной встрече?

— Извини за мой вид. — Улыбка стала еще мягче. — Не могу найти свою косметичку. Наверное, выпала в той гадкой подворотне. Как я ненавижу эти наши питерские арки!

— Арки — да… Не сочти за комплимент, Ирэн, выглядишь ты превосходно. Однако я понимаю, что без косметички современная женщина чувствует себя дискомфортно. Приглашаю тебя посетить со мной парфюмерный магазин.

— Послушай, откуда ты такой щедрый взялся?! — воскликнула она.

Казалось, вот подходящий момент, чтобы выпалить: «Из Читы!» Но я понимал, что сейчас отвечать так нельзя. Слишком тонкие нити связывают нас. Слишком выпирающе обнажатся детали, вроде четырех тузов в покере, когда невольно подумаешь, что раздать так мог только шулер. Но даже если у Ирины и не появились бы подозрения, они неизбежно возникли бы позднее у ее дядюшки, этого тертого калача, стреляного воробья и матерого волка. Сыграть нужно ювелирней, от этого хода зависит многое.

— То есть? — тупо переспросил я.

— Ну, раз ты живешь в гостинице, значит, откуда-то приехал?

— Весьма логичный вывод.

— Ты не хочешь отвечать?

— Почему же? Я приехал из Москвы, вон и билет валяется.

— А чем ты занимаешься?

Я тяжко вздохнул:

— Если бы ты спросила меня об этом через месяц, я, возможно, ответил бы, что владею небольшой, но прибыльной фирмой. А сейчас у меня несколько странный период… Извини, но мне не хотелось бы продолжать эту тему.

— Но свободным временем ты располагаешь?

— Сверх меры!

Она призадумалась, вертя в руках рюмку, а я решил катнуть пробный шар.

— Послушай, Ира, а этот твой вчерашний спутник… Не случилось ли с ним беды? По-моему, один из бандитов гнался за ним по улице. Может, надо позвонить?

Ее спокойные, как тихий омут, глаза гневно блеснули.

— Это его проблемы! Шкурник ничтожный! Так трусливо удрать! А хочешь, скажу, куда мы шли?

— Если сочтешь нужным.

— А мне нечего скрывать, — запальчиво ответила она. — Мы шли трахаться. Я обещала провести с ним ночь. Он давно меня обхаживает. Несчастненького из себя корчит, — жизнь, мол, не удалась, все плохо, счастья нет, и только я для него — как свет далекой звезды. Умеет красивые слова говорить, этого у него не отнять. Ну и пожалела чисто по-женски. А вот как получилось. Пусть. Я даже рада.

Она выпила и пристально посмотрела на меня. Глаза стали темнее, лицо строже, старше.

— Я тебя разочаровала?

— Обожаю женщин с сильным характером. И с такой очаровательной родинкой на хорошенькой попочке.

Она рассмеялась:

— Дима, ты договорился со своим приятелем?

— Да. В семь нас ждут. Давай встретимся пораньше на «Гостином Дворе». Я слышал, там хороший парфюмерный отдел.

Мы пображничали еще немного, затем я проводил Ирину вниз, поймал для нее машину, усаживая, поцеловал в щечку, а сам вернулся в гостиницу, но не к себе в номер, а этажом выше.

Парни укладывали вещи, готовясь к автопробегу «Санкт-Петербург — Москва» на том самом «форде».

Бедняга Роман, вздыхая, поминутно смотрелся в зеркало. Бороздки основательно припухли. Думаю, Ирину он будет до-олго вспоминать.

Я еще раз подтвердил, что свою миссию они выполнили с честью, и пожелал им счастливого пути.

Артур сделал мне знак. Мы отошли к окну.

— Это вам от Анатолия Евгеньевича. — Он протянул мне пластмассовый, довольно невзрачный, даже слегка надтреснутый портсигар.