— Интрига усложняется…

— У Путинцева единственный выход: снарядить за сундучком надежного человека. Причем не из числа давних корешей, которых Джамал мгновенно раскусит.

— Хм! Найти такого гонца нелегко.

— Он уже нашел.

— Даже так? — Я искренне удивился. — Честно говоря, не представляю, кому мог довериться этот матерый зверь.

Глушенков тонко улыбнулся:

— В Петербурге живет племянница Путинцева, некая Ирина Вячеславовна. Тоже Путинцева. Ее отец, ныне уже покойный, и наш герой — родные братья. На днях Ирина получила от горячо любимого дядюшки весточку. С оказией. В своем письмеце дядя просит ее приехать к нему в поселок Атамановка под Читой для важного разговора, который обеспечит ее на всю жизнь, и не только ее, но и дочку, и будущих внуков.

По той уверенности, с какой говорил Глушенков, нетрудно было догадаться, что перед тем, как попасть к адресату, письмо вчерашнего зэка побывало в его руках.

— Ищите женщину…

— Сегодня утром Ирина купила два авиабилета до Читы, — сообщил Глушенков. — На тринадцатое октября. Один на свое имя, второй — на имя десятилетней дочери. Осталось пять дней.

— Путинцев считает, что русская женщина с ребенком не вызовет повышенного интереса в горном кишлаке? — удивился я. — Это несерьезно.

— В письме есть приписка, — добавил Глушенков, — где дядюшка просит, чтобы племянница прихватила с собой расторопного приятеля, способного ради нее на смелый поступок.

— А при чем тогда ее дочь?

— Ну, это элементарно, — ответил собеседник. — Билеты она взяла сразу для экономии времени. Второй билет всегда можно переоформить на другую фамилию. Сейчас она как раз и занимается поиском подходящего кандидата.

— У нее есть варианты?

— О да! — эмоционально воскликнул Глушенков. — Это весьма привлекательная особа тридцати двух лет, разведенная, живет с матерью и дочкой. Этакий сугубо женский коллектив. Работает в салоне красоты. Зарабатывает неплохо, вдобавок имеет иные источники дохода. К примеру, недавно купила шубку, стоимость которой равна ее двухлетней зарплате.

— Понятно…

— Не совсем то, о чем вы подумали, — возразил Глушенков. — Вокруг нее вертится уйма кавалеров из числа состоятельных господ, причем многие бывшие любовники периодически пытаются восстановить былые отношения. Видимо, есть в ней что-то такое, что ценит наш брат. Можете не сомневаться, что спутника она найдет очень быстро.

— Значит, вы предлагаете мне поехать в Питер, сойтись с этой Ириной, охмурить ее, втереться в доверие, убедить, что я — лучший из кандидатов, затем отправиться с ней в Читу, а там околдовать душку Гаврилыча до такой степени, чтобы он рассопливился и открыл мне местоположение тайника, верно?

— В принципе, это был бы идеальный вариант, — мягко улыбнулся Глушенков. — Но боюсь, термин «рассопливится» не для нашего объекта. И вообще, вряд ли он поведет речь о тайнике. Крепко запомните: Путинцев — мастер многоходовых комбинаций. В какой-то момент вам может показаться, что вы заманили его в ловушку, ан глядь — он уже защелкнул за вами засов клетки, уготованной вами для него. Наверняка у него есть хитроумный план. Спутник Ирины, скорее всего, нужен ему в качестве ширмы.

«Или жертвы», — подумал я.

— А сама Ирина?

Глушенков надолго задумался.

— Сейчас мы вступаем в область догадок, — заговорил он наконец. — О характере их взаимоотношений мне, скажу честно, известно мало. Притом они не виделись долгих двенадцать лет. Но тот факт, что, едва получив послание, Ирина, эта любительница комфортной столичной жизни, тут же помчалась за билетом и подыскивает компаньона, кое о чем говорит, так?

— Возможно, она знает о сундучке и рассчитывает крупно поживиться?

Глушенков развел руками:

— Не исключено… Но более по этому вопросу мне добавить нечего.

— Так-так… Ну, допустим, мы с Ириной появимся в этом самом Ак… как его…

— Ляйляке.

— Да, Ак-Ляйляке. Что подумает по этому поводу Джамал?

— Что вы посланы Путинцевым за сундучком, — мгновенно ответил мой собеседник. — На этот счет у вас не должно быть никаких иллюзий. Повторяю: кишлак глухой, удаленный. Каждый чужак, каждое новое лицо там на виду. С вас не будут спускать глаз.

— На что же надеется Путинцев?

— Знать бы… — вздохнул Глушенков. — Несомненно одно: у него есть четкий и реально достижимый план. Он умеет рисковать, но только в том случае, когда игра стоит свеч. На бездумную авантюру он никогда не пойдет.

— Серьезный противник…

— Очень!

— А не проще ли перекупить Ирину?

— Нет уверенности, что она пойдет на это. Если же ее вспугнуть, наш замысел может лопнуть как мыльный пузырь. Единственная дорожка к Путинцеву ведет через Ирину. Терять ее нельзя.

— Хм! А нет ли возможности выманить из кишлака Джамала?

Глушенков замотал головой:

— Джамал — не волк-одиночка. Это глава влиятельного клана, у него повсюду глаза и уши, под началом — мобильный отряд. Не сомневаюсь, что в период развала союзной армии он сумел крупно поднажиться. Готов держать пари, что в горах у него припрятаны парочка бэтээров, с десяток орудий и целый арсенал стрелкового оружия. Нет, нахрапом тут не возьмешь, последствия могут быть непредсказуемыми. К тому же, зная, что его враг снова на свободе, он утроил бдительность.

— Серьезный противник, — вырвалось у меня прежде, чем я сообразил, что повторяюсь.

— Они стоят друг друга, — подтвердил Глушенков.

— Что ж, обстановка ясна. А этот сундучок… Предпринимались попытки его найти?

— Конечно. С того самого дня, когда был арестован Путинцев, поиски не прекращались в течение нескольких недель. В них участвовали специалисты с миноискателями и служебными собаками, егеря, альпинисты и даже археологи. Обследовали каждую расселину, всякую запримеченную пещерку. Позднее, когда слух о зарытых сокровищах распространился по всей долине, из города нагрянули любители-кладоискатели, но местные жители решительно дали им от ворот поворот. Но вовсе не потому, что сами надеялись добраться до клада. Они считали, что поскольку тело Мирзоева не было найдено, то тут не обошлось без потусторонних сил и могущественных джиннов. Клад проклят. Каждый, кто отыщет его, навлечет тысячу несчастий не только на свою голову, но и на весь кишлак. Ни поддержки, ни понимания в Ак-Ляйляке вы не встретите. Если о ваших тайных помыслах проведают, вы станете в глазах горцев презренными и коварными злодеями. Джамал, кстати, всячески подогревает подобные настроения. Рассказывают, что в темные безлунные ночи со стороны Змеиного ущелья, где предположительно спрятан сундучок, раздается протяжный заунывный вой. Это стенает бесплотный дух Мирзоева, который никак не может овладеть своим сокровищем. Образованный человек, конечно, сразу же поймет, что причина загадочного звука — ветер, гудящий в ущелье. Но чабаны думают иначе, и вы должны это знать.

— Анатолий Евгеньевич, вы так часто касались темы сундучка, что у меня возник нормальный вопрос: так что же в нем?

— Дмитрий Сергеевич… — с расстановкой ответил мой визави. — Иногда излишняя информация вредит. Ну зачем вам знать, что там внутри? К вашему заданию это не относится.

— Должен же я иметь представление о его наружности.

— Это небольшой сундучок традиционного восточного типа, деревянный, окованный медной полосой, с ярко раскрашенными ячейками, по весу не тяжелее сумки, с которой вы возвращаетесь с рынка. Да вы его сразу узнаете.

— И все-таки… — Я взял атлас и пощелкал ногтем по открытой странице. — На обратном пути мне придется пересечь по меньшей мере три границы. Они хоть и прозрачные, да ведь всякое случается. Как-то не улыбается перспектива отвечать за контрабанду чего-то запретного.

— Это исключено, — возразил Глушенков. — Сундучок вы передадите человеку, который сам разыщет вас и назовет пароль.

— Следует ли мне понимать так, что в кишлак уже внедрен кто-то из ваших людей?

— Нет, — уклончиво ответил он. — Мой человек появится, скорее всего, перед заключительным актом. И не обязательно в кишлаке. Вероятнее всего, в долине. А до той поры о вашей миссии не будет знать ни одна живая душа.