С трех сторон были скалы, и в тумане они на­поминали то разрушенные строения, то фанта­стических животных. Нужно пробраться сквозь эти каменные дебри, отыскать тоннель, в кото­ром скрыты самолеты. Дружков понимал, что найти «Фингалову пещеру» не так-то легко среди этого нагромождения скал. Враг хорошо зама­скировался. Нужно добыть «языка», а найти его можно только на южном берегу, который охра­няется.

Дружков решил лично произвести разведку. Он взял с собой матросов Старкова, Маркова и Еременко. Эти трое считались мастерами руко­пашной схватки и отличались физической вынос­ливостью. За себя лейтенант оставил своего за­местителя, старшину второй статьи Одинцова.

Лейтенант повел своих людей по каменистой тропе на юг. Разведчики двигались бесшумно и открытые участки переползали. Дружков замет­но нервничал. Он часто останавливался, прислу­шивался к настороженной тишине, а если из-под ног вырывался камень — замирал на месте или приказывал ложиться.

Уж очень необычным и сложным было это за­дание! Всякое бывало: со своими людьми он за­хватывал посты, опорные пункты в глубоком ты­лу противника, приводил «языка» через линию фронта. Теперь с горсткой разведчиков нужно было захватить подземный аэродром на совсем незнакомом острове!.. Утром к Тинд-фьельду по­дойдут свои корабли.

Лейтенант Дружков и его разведчики не зна­ли, что в это же время на острове появился еще один человек — Олаф Кнудсен. Об аресте Хромой Гульды он узнал сразу же и понял, что необходимо во что бы то ни стало предупредить об этом коменданта Тинд-фьельда обер-лейтенанта Шульца. Он удачно перебрался через ли­нию фронта, раздобыл у рыбаков за. огромные деньги лодку и переплыл на ней бурный пролив отделяющий Тинд-фьельд от материка.

Олаф Кнудсен вытащил плоскодонную остро­носую лодку на песок и в полном изнеможении опустился на камень. Руки и ноги дрожали. Кос­матые брови его и «нормандская» бородка были покрыты соляным налетом. Зюйдвестку он поте­рял. Мускулы красного обветренного лица как-то обвисли, обмякли. Он засунул руку в глубокий карман куртки, но трубки не нащупал. «По-ви­димому, забыл в чуме у лопарей на последней ночевке...» — подумал он с каким-то равноду­шием. Только теперь он почувствовал, что смер­тельно устал. Но и это не так важно. Ему уда­лось переправиться через этот проклятый про­лив. Теперь некуда спешить: вот он, остров Тинд-фьельд!.. Осталось только добраться до «Фингаловой пещеры» и предупредить хозяев о том, что Гульда арестована русскими. Обер-лейтенант Шульц оценит его верную службу... А вообще-то все летит к черту! Скоро русские доберутся и до Шульца. Пора, пора им всем покинуть это гор­ное гнездо... Жаль, погибла Гульда, лучшая раз­ведчица. Такая далеко бы пошла... А он, Кнуд­сен, еще повоюет! Мнимый рыбак снова займется политикой, соберет рассеянных хердеров, и тогда посмотрим...

Занятый своими мыслями, Кнудсен не заметил, как из зарослей приземистой березы выполз че­ловек и направился к нему. Он вздрогнул, когда почувствовал на своем плече чью-то руку.

— Спокойно, папаша Кнудсен!

Олаф быстро повернулся и, к своему изумле­нию, увидел лейтенанта Дружкова. В правой ру­ке лейтенант держал пистолет. От охватившего ужаса Кнудсену захотелось дико завыть, но язык словно прилип к гортани, и Олаф выдавил из себя лишь стон.

Кнудсена повалили на землю, заткнули ему рот тряпкой, скрутили руки, а потом потащили наверх в скалы.

Встреча со старым Кнудсеном на пустынном берегу не удивила Дружкова: ведь он, Дружков, и матерый шпион Кнудсен изо всех сил стреми­лись к одной цели -— к «Фингаловой пещере», правда, с разными намерениями. Рано или позд­но они столкнулись бы. И то, что разведчикам удалось опередить Кнудсена и даже схватить его в решающую минуту, нужно считать делом слу­чая, который очень часто благоприятствует при выполнении подобных заданий.

Когда Кнудсену вынули кляп изо рта, он охот­но начертил план аэродрома и покорно согла­сился провести разведчиков к нему.

Дружков наметил порядок действий. Он раз­делил разведчиков на две подгруппы. Одну по­вел сам, во главе другой поставил Одинцова. Одинцов должен был пробиться к «Фингаловой пещере». Дружков рассчитывал захватить зем­лянки, в которых размещался гарнизон острова.

По узкой тропе двинулись разведчики в глубь острова. К вечеру туман рассеялся. На небе кое- где зажглись звезды.

Дорогу к аэродрому Кнудсен знал хорошо. Это чувствовалось по тому, как он уверенно ориен­тировался среди нагромождения скользких, по­росших мхом камней.

Мысли у Кнудсена были невеселые.

«Так глупо попался... Все кончено...— размыш­лял он. Но кто мог предполагать, что русские так проворны? Нелепая случайность погубила все... Он понял, что игра проиграна. Бороться бес­смысленно. Рано или поздно, его все равно рас­стреляют. Он обречен. Обречен и обер-лейтенант Шульц.

Какое-то безразличие ко всему овладело им.

«Где-то неподалеку должно быть проволочное заграждение...» Да, Кнудсен вел русских на про­волочное заграждение. А вот и оно!.. Кнудсен ударил головой в живот одного из разведчиков и рухнул на колючую проволоку. Затрещали звон­ки, взвились автоматически сработавшие раке­ты. Кто-то из разведчиков дал очередь в спину Кнудсена. Все стали бросать ватники и куртки на заграждение.

Где-то справа застрочил пулемет.

«Одинцов пробивается к тоннелю»,— догадался лейтенант. Разведчики устремились к землянкам. Человек пять гитлеровцев выскочили из укрытия и открыли огонь.

Вот упал Старков. В призрачном свете ракет замелькали тени.

—    

Глуши гранатами!..

Дружков не чувствовал под собой ног. За ним мчались разведчики, обгоняя друг друга. Враги не ожидали нападения советских разведчиков и были в полной растерянности. По-видимому, они решили, что высадился крупный десант. Землян­ки были захвачены с ходу.

—   

На подмогу к Одинцову! — закричал лейте­нант.

Группа Одинцова пробилась к тоннелю, но вы­нуждена была залечь за камнями. Враг бил из орудия прямой наводкой. Над островом спусти­лась ночь, а бой все продолжался.

«Только бы удержали тоннель!..» — думал Дружков. Он лежал за большим камнем и вы­жидал момента, когда можно будет повести раз­ведчиков врукопашную. Осколки осыпали его. Наконец он поднялся, швырнул гранату и ки­нулся вперед...

Враг был уничтожен. Группы Дружкова и Одинцова соединились у тоннеля. Марков и Ере­менко, перевязывали раненого Старкова. Дул свежий, порывистый ветер, но десантники не за­мечали его.

Все с интересом осматривали сквозную дыру в горе Тинд-фьельд — «Фингалову пещеру». Вот она, таинственная пещера, до которой с таким трудом они добирались! Ветер гудел в ней, как в аэродинамической трубе. И страшно было сту­пить в зияющее чернотой отверстие. Над есте­ственным тоннелем громоздились запорошенные кое-где снегом мрачные острые скалы. Была ка­кая-то своеобразная суровая красота во всей этой картине.

—    

А птички не успели упорхнуть! — весело воскликнул Одинцов и указал на тускло побле­скивающие в свете карманного фонаря фюзеля­жи самолетов.— Гадина Кнудсен крепко нас подвел. Это ты, Паша, не доглядел! — обратился он к Еременко.

—    

Ну, кажется, даже нашего Одинцова проня­ло,— слабо проговорил Старков и улыбнулся. Все рассмеялись. Настроение было радостное, приподнятое. Только лейтенант Дружков хму­рился.

Он полусознательно сорвал каким-то чудом уцелевший меж камней хрупкий горный цветок и размял его пальцами. «Слаб ты еще, Сережа! Только хвастать умеешь...— с горечью подумал он о себе.— Где же она, бесшумная операция?.. Дубосеков отчитал бы по-свойски, если бы при­сутствовал здесь. И все же с гнездом стервятни­ков покончено!..» Его лицо просветлело, а синие глаза вспыхнули только тогда, когда Маркин крикнул во всю силу легких: