—    

Вы ошибаетесь, лейтенант! Фашисты хитры и изворотливы. У них остались в запасе секрет­ные аэродромы. Вот с одним из таких аэродро­мов и держала связь известная вам Хромая Гуль­да. Вы хорошо знаете район Финмарка?

—    

Это уже Норвегия...

—    

Да. На территории Финмарка находится секретный аэродром гитлеровцев. Его нужно най­ти и обезвредить до того, как мы начнем опера­цию по освобождению Печенги.

—   

А разве не известно точное расположение аэродрома?

—    

Приблизительно известно. Кое-что удалось выведать при допросе Гульды. Видите на карте гору Тинд-фьельд? Здесь находится фашистский аэродром. Аэродром небольшой, отлично зама­скирован. Вот почему нашей авиации не удалось до сих пор обнаружить его. Гора Тинд-фьельд находится на одноименном острове. Она прони­зана естественным тоннелем, расположенным на высоте пятисот метров над уровнем моря. Такие горы с естественными тоннелями часто встреча­ются в Норвегии. Например, гора Торгхаттен. Фашисты использовали тоннель как укрытие для самолетов. Условное название секретного аэро­дрома «Фингалова пещера». Аэродром нужно за­хватить. К острову необходимо подойти скрытно, чтобы не вспугнуть фашистских стервятников. К сожалению, север Тинд-фьельда лишен бере­говой равнины — страннфлата. Гора круто обры­вается к морю. Южный берег пологий и легко доступен, от материка он отделен всего лишь узким проливом, но южный берег хорошо укреп­лен и охраняется. Нужно нагрянуть на «Фингалову пещеру» внезапно, с севера. Придется ка­рабкаться на отвесную стену...

—   

Мы выполним задание! — горячо восклик­нул лейтенант.— Операцию проведем бесшумно.

Начальник штаба иронически улыбнулся и пе­решел на неофициальный тон:

—   

Удивляюсь я тебе, Сергей Петрович! Как будто опытный разведчик, а к делу подходишь несерьезно. Выполним, выполним... Шапками за­кидаем...

Дружков густо покраснел:

—   

Да я просто испугался, Федор Степанович, что вы другого пошлете на это дело. Хочется за­вершить историю с Гульдой и ее папашей.

—   

Романтик, одним словом. Любит, чтобы вся­кая история имела конец. Ты, ты пойдешь! Ра­дуйся. Да только радоваться рано. Нам не уда­лось напасть на след старого Кнудсена, вот что. Ну, а если Кнудсен узнал, что его дочь аресто­вана? Думаю, он не будет сидеть на месте, а по­старается связаться с аэродромом и предупре­дить об опасности.

Дружков почесал затылок. Обстоятельства осложнялись.

—   

Мы должны опередить Кнудсена! Во что бы то ни стало опередить,— сказал он.

—   

Да, раздумывать некогда. Будь осторожен. Малейший просчет — и все полетит к черту!

—   

Главное, скрытно подойти к острову. А остальное мы берем на себя.

—   

Что ж, ни пуха ни пера.

Лейтенант крепко пожал протянутую руку Ду­босекова.

Низкие рваные облака стремительно летели над взлохмаченной поверхностью моря. Потоки воды перекатывались по верхней палубе катера. Над заливом бушевал ледяной ветер. Берега Пасвик-фьорда потонули в ночной мгле. Лейте­нант Дружков и старшина второй статьи Один­цов стояли на палубе и молчаливо вглядывались в кромешную тьму. Лейтенант ощущал необык­новенный подъем сил, какую-то легкость во всем теле, ему хотелось действовать, взбираться на скалы, встретиться с врагом лицом к лицу. Он был привычен и к ветру, и к качке и, казалось, не замечал, что маленький корабль бросает с гребня на гребень, а корпус его сотрясается от беспорядочных частых ударов волн. И лишь одна мысль тревожила лейтенанта: удалось ли старому Кнудсену, отцу Гульды, добраться до острова Тинд-фьельда. Если это так, то все усложняется. Гитлеровцы не будут сидеть сложа руки...

Качка усилилась.

—        

Идем в кают-компанию, вздремнем ма­лость,— предложил Дружков. Одинцов без­молвно последовал за ним.

...Остров Тинд-фьельд показался на горизонте в пятом часу утра. Он, словно призрачный за­мок, мутно-серой громадой поднимался над пу­стынным морем.

—   

Тинд-фьельд! Тинд — значит «зуб»,— произ­нес негромко Дружков.

—   

Это не зуб, а отвесная стена... неприступ­ная стена...— отозвался разведчик Старков, юр­кий крепыш с очень черными, озорно прищурен­ными глазами.

Старшина второй статьи Одинцов зло рас­смеялся и сказал:

—   

Что, струхнул, Старков? Неприступная сте­на... Запомни: неприступных стен не существует. Их выдумали слабые люди...

Старков хотел возразить, но потом махнул ру­кой и отошел к группе матросов. Он знал, что спорить с Одинцовым бесполезно. Старшина, че­ловек замкнутый и молчаливый, не терпел пу­стых разговоров.

Катер закачался на мертвой зыби.

—   

Шлюпки на воду!

Разведчики — а их вместе с лейтенантом на­считывалось тридцать два человека — проворно разместились в резиновых шлюпках.

—   

Скоро станет совсем светло. Нужно пото­рапливаться!— сказал Дружков.

Шлюпка командира устремилась к берегу, за ней последовали остальные. Дружков сидел на корме головной шлюпки и иногда покрикивал:

—   

Навались!..

Волна то и дело накрывала гребцов. Они вы­бивались из сил, а до берега было еще далеко.

Когда шлюпка наконец подошла к берегу, Дружков встал во весь рост:

—    

Приготовить канаты!

Сейчас лейтенант не сомневался в успехе опе­рации. Все было предусмотрено, даже то, что придется штурмовать эту отвесную стену. На разведчиках были штормовые куртки с капюшо­нами, мало проницаемые для ветра и снега, тя­желые ботинки.

Взгляд лейтенанта скользил по скалистому ребру массива. Стена была изрезана широкими и узкими трещинами. А вон виднеется кривая, хрупкая на вид березка...

—   

Разрешите мне первому! — угрюмо произ­нес Одинцов. Он уже успел рассчитать, где при­дется искать опору, а где можно будет лезть без особого труда.

—   

Добро. Разрешаю.

—    

Я пошел.

Цепкие пальцы Одинцова забрались в узкую трещину. Вот он нашел опору для ног. Ступни не умещаются на едва заметных выступах, и Одинцов опирается лишь на внутренние края подошв. Старшина экономно расходует силы: тело свое он держит у поверхности скалы, чтобы центр тяжести не отходил далеко от точек опоры. На ноги приходится основная тяжесть, руками он лишь поддерживает равновесие. Лейтенант знает, что Одинцов может подняться на почти отвесную скалу, были бы на ней выступы и не­ровности.

Одинцов достиг небольшого выступа, заложив идущую от него вниз веревку за выступ скалы. Веревка дрогнула — это Старков дает знать, что готов к подъему. Одинцов начинает плавно под­тягивать веревку к себе. Вот показывается голова

Старкова, а потом он становится рядом со стар­шиной. Глаза матроса блестят.

—   

А неприступных стен-то в самом деле не су­ществует!— взволнованно шепчет он. Но Один­цов не удостаивает его даже взглядом: рано еще праздновать победу...

Становясь друг другу на плечи, цепляясь за выступы, вбивая в трещины крючья, разведчики метр за метром одолевали каменную стену.

Через два часа они выбрались на небольшую, сравнительно пологую площадку и огляделись. Вниз круто уходил только что пройденный склон. Море было скрыто туманом. Вскоре туман сгу­стился и окутал площадку, на которой располо­жились разведчики.

—   

Теперь бы «языка» нам...— задумчиво про­изнес Дружков.— Ну что ж, друзья, сидеть нет смысла. Будем действовать!

«Начинается самое трудное...» — подумал Дружков.

И штормовой поход, и штурм отвесной ска­

лы—

это было лишь прелюдией к тому, что предстояло сделать. Сейчас начальник штаба Дубосеков не узнал бы всегда веселого, порывисто­го и немного поспешного на решения лейтенанта Дружкова. Командир разведывательной группы был хмур и сосредоточен. Правая бровь его сер­дито изломалась, глаза поблескивали беспокой­ными зеленоватыми огоньками, а в голосе появи­лись властные нотки. Да и сами разведчики под­тянулись. Не слышно стало перешептывания, у каждого нервы были напряжены до предела. Где-то совсем близко, может быть в сотне ша­гов,— враг...