На лбу Дорофеева вздулась жила. Он кипел от бессильной ярости. Что предпринять? Как дать знать о себе? Проломить дверь и силой за­хватить шлюпку? Но подобная попытка вряд ли увенчается успехом. Кроме того, Румянцев слиш­ком слаб. Грубой силе Тэккера нужно противо­поставить хитрость. Постепенно в уме капитана Дорофеева созрел план. Этот план не был безукоризненным. Он мог потерпеть и неудачу. Однако всякое действие лучше бездействия. Да, все зависит от обстановки. Советский корабль!.. Как он очутился в этих пустынных водах? Что это — помощь или случайная встреча корабля и «Кассиопеи»? Хорошо ли успел рассмотреть Ба­женов корабль? Может быть, какое-нибудь ры­боловецкое судно? Баженов уверяет, что видел эскадренный миноносец. Военный корабль... Зна­чит, нас ищут. И Тэккер здесь ни при чем. Тэк­кер никуда и ни о чем не сообщал. В противном случае все обстояло бы по-другому, .их тотчас бы отпустили. С корабля сразу бы подали шлюпку.

Значит, корабль пришел по зову подводной лод­ки! Они живы!.. Они запросили о помощи...

Дорофеев вскочил и зашагал по каюте. Все, что было до этого, показалось дурным сном. Экипаж жив, действует, а он, командир, окола­чивается на этой «Кассиопее»!.. Нельзя ждать ни минуты, ни секунды... Если даже придется расшвырять их всех...

—   

Матрос Баженов!

—   

Есть!

—    

Инженер Румянцев очень слаб. Его нельзя оставлять одного у американцев. Я буду обере­гать его, а вы добирайтесь до своих...

Дорофеев шепотом изложил свой план. Гла­за у матроса заблестели.

—    

Я уже думал о таком деле,— сказал он.— Если эти гады ползучие так с нами поступают, то и нам нечего церемонии разводить. Чем веж­ливее с ними обращаешься, тем больше они наг­леют...

Баженов не стал дожидаться утра. Он понял, что все заверения Кестера — лишь уловка. Нуж­но действовать, действовать...

Он снял с крючка полотенце, затем взял у ка­питана третьего ранга и Румянцева брючные ремни, связал их, попробовал на прочность. По­том он легонько постучал в дверь. Никто не ото­звался. Баженов постучал сильнее. Дверь откры­лась, в щель просунулась косматая голова де­журного. Баженов при помощи жестов стал объ­яснять, что хочет выйти «по нужде». Видя, что матрос в одном нижнем белье, босой, дежурный улыбнулся, приоткрыл дверь пошире. Ударом кулака Баженов сбил его с ног, заткнул рот по­лотенцем, связал ремнями руки, спеленал ноги простыней и одеялом.

— На всякий случай, прощайте! — сказал он тихо капитану третьего ранга и инженеру. — Не я буду, если не доберусь до своих.

Он выволок дежурного в коридор, захлопнул дверь.

Стараясь не шуметь, прижимаясь к перебор­кам, Баженов пробирался по освещенным кори­дорам. Настороженная тишина пугала... Закры­тые двери кают, а дальше трап наверх. Если бы можно было в мгновение ока проскочить осве­щенное пространство! Всего десяток шагов... Но если даже удастся проскочить мимо дверей, то, может быть, на самом трапе он столкнется нос

к

носу с кем-нибудь... В руках у Баженова была массивная раковина-пепельница. «Оглоушу — и дело с концом!..» — подумал он. Сейчас нужно было вырваться на свободу. Хотя бы на верх­нюю палубу...

Послышались шаги. Баженов застыл. Сердце отчаянно заколотилось. Он стоял у переборки, бе­жать назад

было

уже поздно. Сверху лился ров­ный мертвенно-бледный свет. По трапу спустился матрос, зевнул, рассеянно взглянул на Бажено­ва, толкнул

ногой

дверь и скрылся в каюте. Мед­лить больше нельзя... В несколько прыжков Ба­женов очутился у трапа, во весь дух устремился наверх.

Свежий ветер пахнул в лицо. Баженов остано­вился, прижал руку к сердцу. Над головой туск­ло сияли звезды. Это была еще не свобода... Не­бо и море... Матрос крепче сжал раковину. По палубе мерно расхаживал часовой. Фигура его смутно рисовалась на фоне ночного неба. Со сто­роны мостика доносился негромкий разговор.

Баженов распластался на палубе. Он полз бесшумно, замирал, когда часовой направлялся е его сторону. У шкафа с водолазными костю­мами пришлось подняться.

Шкаф оказался запертым...

Маленький замочек хитрой конструкции... Ба­женов крутил его по-всякому, дергал вниз и вверх, но замок не поддавался.

Часового кто-то резко окликнул. В припадке бешенства Баженов уже не замечал ничего. Он рвал и рвал стальную висюльку. Ударил рако­виной по дверце шкафа, потом отшвырнул рако­вину, принялся дубасить по нему кулаками. Злые слезы застилали глаза. На мгновение он опомнился, зажал в ладони замочек.

А по настилу уже гремели шаги.

«Прыгну так, но не сдамся!..» Рванул изо всей силы: замок слетел. Баженов хватал все, что по­падалось под руку. Навесил на спину баллоны, плотно натянул маску на лоб и скулы, заложил в рот мундштук дыхательных трубок, привязал к ногам ласты.

Теперь пора!.. Он не видел бегущих по палубе людей. Сквозь плексигласовый иллюминатор маски виднелось лишь бушующее море и да­лекий свет прожекторов. Баженов поднял вверх руки и, не раздумывая больше, прыгнул в кипя­щие волны. Он сразу же ушел на глубину, от­толкнулся ножными ластами и легко заскользил в нужном направлении. Здесь было тихо. При выдохе слышалось слабое журчание пузырьков. Он старался экономить силы, больше двигаться по инерции. Под ним была мрачная таинствен­ная глубина, но Баженов не думал об опасности. Сейчас уже ничего не страшно! Главное—ско­рее добраться до своих, рассказать все, а они выручат и капитана третьего ранга и инженера.

Иногда он поднимался вертикально вверх, чтобы проверить, не сбился ли с направления. Потом снова уходил под воду. Воздух поступал без перебоев. Даже не двигая руками, Баженов мог плыть приличной скоростью...

Экипаж «Кассиопеи» был поднят по тревоге. Легководолазы торопливо надевали снаряжение. Тэккер стоял на палубе и потрясал кулаками.

— Он далеко не уйдет! — успокаивал расхо­дившегося шефа Кестер. — Вы же знаете, что меня считают подводным асом.

Да, Кестер был уверен, что советский матрос далеко не уйдет. Он облачился в прорезиненный костюм, надел кислородный аппарат, прицепил на пояс фонарь, вооружился ножом.

У ног Кестера лежал небольшой подводный скутер — торпедообразный аппарат с пропелле­ром. На этот скутер, развивающий скорость свыше пяти узлов, Кестер и возлагал надежды.

Начиналась охота на человека, а Кестер был специалистом в этой области.

Кестер взял скутер за длинные рукояти, спу­стился по трапу и нырнул в воду. Нажал паль­цем рычаг — винт заработал и потащил пловца за собой.

Баженов вскоре понял, что за ним организова­на погоня. Сначала он увидел расплывчатое све­товое пятно слева от себя. Что бы это могло быть? Возможно, какая-нибудь светящаяся ры­ба... Вскоре мимо матроса с невероятной быстро­той промелькнула фигура водолаза. Но вот пят­но снова двинулось на Баженова. Значит, пого­ня?.. Значит, рядом враг?.. По-видимому, воору­женный враг... Это похуже акулы или осьми­нога!

Матрос ушел на глубину. Желтое пятно про­неслось над головой. Потом он выскочил на по­верхность и закачался на волнах. Враг, по-види­мому, был сбит с толку. Наверху дул холодный ветер, и Баженов постепенно начал коченеть. По его подсчетам, он находился в воде уже около тридцати минут, а до голубых прожекторных огней было все еще далеко. Хватит ли запаса воздуха? Силы иссякали. Он снова нырнул, и опять впереди замелькало пятно света. Баженов подумал, что нужно подпустить врага на близ­кую дистанцию, а затем броситься на него, от­нять фонарь или уцепиться за горло руками. Он был измучен, вымотан, глухое раздражение и злоба закипали в груди. Разумеется, с самого на­чала смешно было бы думать, что его исчезнове­ние останется незамеченным и что они не устроят погоню. Может быть, их даже несколько, этих преследователей. Навалятся со всех сторон... Как жаль, что не прихватил нож... Но сейчас жалеть об этом бесполезно. Только бы отдышаться хоть немного... Сознание близкой опасности застав­ляло напрягаться, готовиться к схватке.