Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— А если я наберусь мужества и скажу «да»?

— Женька! — шутливо прикрикнул на нее Георгий. — Ты уже давно не в десятом «б».

Она предостерегающе подняла руку:

— Молчи. Мне еще с тобою надо свести кое-какие счеты, — колко заметила Женя, — и выяснить некоторые подробности твоей биографии. До сих пор не могу понять, как ты стал парашютистом. Ну всему бы поверила: что ты инженер, археолог, бухгалтер, а вот тому, что ты парашютист… ей-богу, нет.

Каменев остановился и нерешительно притронулся к Жениной руке, чувствуя под пальцами ее тепло. Ему было сейчас удивительно радостно. «Она не должна связывать с ним свою жизнь, — горячо думал Каменев, — она еще такая юная. Зачем ей этот потрепанный жизнью человек?.. Но ты-то почему так близко к сердцу все это принял?» — осек он себя.

— Жора, ты молчишь, — весело сказала Светлова. — Ты не слишком внимателен к своей даме.

— Какая ты дама, ты всего-навсего моя одноклассница. А раз не успела выскочить замуж, то плюс к тому и легкомысленная девчонка еще.

— Ты этому рад?

— Тому, что ты легкомысленная девчонка?

— Нет, тому, что я еще не выскочила замуж?

— Еще бы! — горячо воскликнул Каменев и стыдливо умолк.

— Послушай, ты помнишь, как мы весною гурьбой уходили на Иртыш бросать камни? Сейчас под нами тоже Иртыш.

— Что же ты предлагаешь?

— Пойдем побросаем камни. Жора рассмеялся:

— Чего доброго, по ошибке в твоего знакомого угожу. А впрочем, пойдем!

Светлова вздохнула:

— Только вот с Леней опять встречаться придется.

— Ты этого не хочешь?

— Нет.

— Так в чем же дело? Все устраивается самым наилучшим образом. Он будет подниматься по лестнице, а мы спустимся с другой стороны по тропке. Пошли, я здесь все ходы-выходы знаю.

Они побежали вдоль цементного забора. Свет фонарей давно уже выпустил их из поля зрения.

— Давай руку, — позвал Жора, когда перелез через метровую стенку, но Женя отрицательно покачала головой:

— Пусти. Кому нужны в полночь эти светские манеры?

Правой рукой она оперлась о верх забора и легко перескочила через него, светлым пятном мелькнув в ночи. Потом деловито отряхнула с ладоней цементную пыль.

— Однако, — похвалил зачарованный Георгий.

— Что — однако?

— Ловко ты. Почти как Лариса Латынина.

— Что?! Ты бы меня в физзале на брусьях посмотрел.

— А хвастаться ты и после десятого «б» не разучилась.

— А ты? — насмешливо спросила Женя, и ее бывший одноклассник потупился.

— Женька, не будь инквизитором. Опять про тот случай? Про мост?

— Не могу забыть, как бежал ты тогда по берегу с моими босоножками в руках.

— Злопамятная…

Она уточнила:

— Не злопамятная, а памятливая. Как же ты стал парашютистом?

Каменев облокотился на стенку.

— Стоит ли? Честное слово, ничего романтического. Даже твой Рогов не сумел бы обыграть в очерке. Случайность, узаконенная диалектикой. Провалился в индустриальный институт по конкурсу. Под мамины и папины слезы пошел в армию на срочную службу. На распределительном пункте пожилой подполковник спросил: «В парашютнодесантные войска пойдешь?» Виски у него седые, а на груди синий значок с цифрой «пятьсот» на колечке. Я ему честно в ответ: «Что вы, товарищ подполковник! Я даже в реку с моста побоялся прыгнуть, а девчонка прыгнула. Куда мне в парашютисты! Совсем для десантника не подходящий материал». Он рассмеялся и говорит: «Мы и не из такого сырья десантников делали. Сам будешь потом благодарить». И знаешь, Женька, так мне стыд за тот случай щеки жег, что я уже на первом прыжке отличился. Был третьим на очереди. Двое оробели, инструктор отставить их приказал. А я сам в люк шагнул. И таким все нестрашным представилось…

В лунном свете Женя отчетливо видела и тонкие вздрагивающие крылья Жориного носа, и легкую улыбку на губах.

— А тот, рекордный прыжок был трудным?

— Не надо, Жень, а то я начну тебе, как журналисту, заученными фразами резать. Лучше под настроение сам расскажу когда-нибудь.

Женя шепотом предупредила:

— Тсс… видишь, по лесенке Рогов поднимается? Точно, как ты говорил.

Георгий обернулся и увидел: тяжелыми медленными шагами, что-то насвистывая, взбирается по ступенькам журналист. Белеет перекинутое через плечо полотенце.

— Ну и пусть, — развеселился Каменев, — а мы тут сбежим. Только я первый, а ты за мной. Пошли!

Сухой песок заструился под ногами.

Когда Рогов подошел к подъезду гостиницы, на асфальтовой площадке уже никого не было. Он громко вздохнул и направился к себе в номер.

4

Каменев прошелся вдоль стены учебного класса, увешанной схемами нового парашюта, и остановился у широкого подоконника. На спине тотчас почувствовал всю силу среднеазиатскою полуденного солнца. Украдкой посмотрел на слушателей. Их всего десять: девять космонавтов да полковник Нелидов, деликатно попросивший разрешения присутствовать на первом занятии. Десять слушателей, но как трудно держаться перед ними! Никогда еще не было у капитана Каменева такой аудитории, и поневоле брови на его лице сводит от напряжения. Георгий встретился с подбадривающим взглядом Жениных глаз и почувствовал — сразу стало легче.

«Спасибо, хоть один свой человек, — подумал он, — а то совсем бы стушевался».

Нет. Еще полковник Нелидов смотрит на него доброжелательно. А космонавты… Те, ради кого прислали его сюда, в далекие знойные степи… Марина Бережкова стальной пилочкой точит ногти. Субботин, позевывая, смотрит в распахнутое окно. Заречной далью, что ли, любуется? Ножиков что-то записывает в тетрадь. Майора Локтева обуяла сонливая истома, и он беззастенчиво опустил веки. Морщит лоб подполковник Костров, и мысли у него, вероятно, далеки от парашютной подготовки. Только Игорь Дремов и самый молодой из парней капитан Горелов с критическим интересом наблюдают за его движениями. Каменев справился с нахлынувшим волнением, взял указку.

— О том, что такое парашют и что его изобрел русский человек Котельников, рассказывать не буду, — попробовал заговорить он несколько вольно, но с задней скамьи тотчас донесся флегматичный голос Субботина:

— А надо было бы!

Каменев подумал, что это насмешка, но Андрей так же спокойно закончил:

— Говорю, надо бы, потому что мы уже около года как не прыгали, и некоторые из нас, наиболее мечтательные, будут вместо вытяжного кольца за пояс себя дергать.

— Андрей, не перебивай человека, после выскажешься, на переменке, — осадил его Костров.

— Чего это ради? — заспорил Субботин. — Я даже в первом классе предпочитал в основном на уроках высказываться, а не на переменках.

Каменев подошел к доске, обвел чертеж тонким концом указки.

— Перед вами, товарищи, схема нового круглого парашюта П-семьдесят шесть. Именно с таким придется вам совершать в Степновске тренировочные прыжки.

— Попутный вопрос, — снова перебил Субботин. Каменев покоробленно вздрогнул. Ему показалось, что реплики Андрея направлены против него, и от этого он еще более оробел.

— Да, я слушаю, — разрешил он.

— Скажите, — приподнялся Андрей, — лично вы свой рекордный высотный прыжок совершили с этим парашютом или нет?

— Газеты надо читать, — буркнул Олег Локтев. Субботин снисходительно на него поглядел:

— Благодарю за совет. Однако в печати тип парашюта не назывался. Действительно газеты надо читать. Только повнимательнее. Поэтому я и спрашиваю у капитана Каменева: с таким ли парашютом он прыгал с аэростата, устанавливая рекорд?

— Это к теме нашего занятия не относится, — сухо ответил Георгий. Но Субботин лишь распалился и, вставая со стула, упрямо заявил:

— Нет, относится. Если вы прыгали именно с этим парашютом, это ж самая лучшая аттестация ему.

Каменев улыбнулся, настороженность сразу исчезла. Так вот, оказывается, что — Субботин хочет его приободрить. Он вовсе далек от мысли о какой-либо обструкции.

— Я действительно прыгал с парашютом данной конструкции, — признался Каменев, — правда, мой экземпляр имел некоторые усовершенствования, но схема такая же.

10
{"b":"170981","o":1}