К восьми часам, когда уже взошло солнце, заработали обе машины «Пингвина», и теперь рейдер мог развить скорость 14 узлов. Вскоре на горизонте проступили очертания трубы и мачт другого корабля, который действительно оказался торговым судном, шедшим в западном направлении. Когда примерно через час рейдер приблизился к нему достаточно близко, оно резко изменило курс. Стало ясно, что на его мостике заметили «Пингвин». Крюдер позволил кораблю беспрепятственно удалиться. Почему-то с него не посылали по радио призывов о помощи, хотя всю ночь и все утро шел интенсивный обмен радиограммами между австралийскими береговыми радиостанциями и союзными кораблями. Крюдеру совершенно не хотелось попадать в ловушку.
Капитан преследовал двухвинтовое судно «Маймоа» водоизмещением 8011 тонн, спущенное на воду в 1920 году и принадлежавшее компании «Шоу Сэвил и Альбион». На его борту находился ценный груз: 1500 тонн масла, 170 000 ящиков яиц, 5000 тонн мяса и 1500 тонн зерна. С этим грузом транспорт направлялся в Англию. Судном командовал капитан Х. С. Кокс, а значительную часть экипажа из восьмидесяти семи человек составляли уроженцы Шотландии. К тому моменту, когда на мостике «Маймоа» заметили рейдер, судно находилось в море уже два дня, на экономичной скорости 11 узлов направляясь из Фримантля в Дурбан, где планировалось пополнить запасы угля.
Вызванный на мостик капитан Кокс немедленно заподозрил что-то неладное в поведении незнакомого корабля и изменил курс транспорта, стремясь оставить незнакомца за кормой, отдав в машинное отделение приказ увеличить скорость до максимума. Впрочем, не желая поднимать ложную тревогу, Кокс распорядился повременить с отправкой в эфир призыва о помощи — сообщения «QQQQ». Незнакомое судно весьма походило на германский рейдер, но вполне могло оказаться союзным транспортом, выполняющим обычный рейс.
По мере того как шло время, а неизвестный корабль не появлялся вновь на горизонте, Кокс все более убеждался в том, что принял верное при данных обстоятельствах решение. Но все же у капитана оставались некоторые сомнения, которыми, что характерно, он поделился не со своими офицерами, а со стюардом, Альфредом Нэшем, принесшим ему завтрак на мостик.
В 13 часов 43 минуты Нэш находился в офицерской столовой, где прибирал после обеда, думая о вполне заслуженном послеобеденном отдыхе. В этот момент паровой свисток «Маймоа» издал серию коротких гудков — сигнал общей тревоги. Проклиная все на свете, поскольку он был убежден, что это лишь очередная учебная тревога, Нэш поплелся на корму. Его место по боевому расписанию было у 102-мм орудия. Как только стюард вышел на палубу, раздался оглушающий рев мотора. Нэш втянул голову в плечи, когда «Хейнкель» с «Пингвина», с хорошо заметными фальшивыми британскими опознавательными знаками, пронесся над палубой корабля, почти задевая мачты.
«Хейнкель» пилотировал лейтенант Вернер, а лейтенант Мюллер находился на месте наблюдателя. К днищу самолета был прицеплен утяжеленный провод, с помощью которого немцы намеревались срезать антенну передатчика «Маймоа». Первая попытка оказалась неудачной. Самолет вновь снизился, и на мостик сбросили пакет с посланием. Сообщение гласило: «Немедленно остановите корабль. Не используйте радио. В случае неповиновения будете подвергнуты обстрелу или бомбардировке».
Ответ капитана «Маймоа» последовал незамедлительно. Радиоустановка, до того молчавшая, стала посылать в эфир одно послание за другим, информируя, что судно подвергается атаке с воздуха. В ответ на это с «Хейнкеля» сбросили две небольшие бомбы перед носом корабля. Затем самолет сделал резкий поворот, после чего вновь прошел над палубой, его двигатель БМВ работал на предельных оборотах. На этот раз «Хейнкель» был встречен стеной огня. Четвертый механик Эрнест Хаулетт, занимавший совершенно незащищенную позицию на палубе, вел огонь из пулемета, а главный артиллерист «Маймоа» — из скорострельного «Льюиса» на мостике. Лейтенант Мюллер открыл ответный огонь из пулемета, но лишь легко ранил двух других членов экипажа — Джона Гиллиса и Малькольма Маклина.
В очередной раз немецким пилотам удалось сбить антенну «Маймоа», но за это им пришлось заплатить дорогую цену — «Хейнкель» получил попадания в бензобак и один из поплавков. Его мотор несколько раз чихнул и заглох. Вернеру пришлось сажать самолет на воду. «Хейнкель» беспомощно болтался на волнах, воздух наполнялся запахом вытекающего из бензобака горючего. Вернер и Мюллер укрылись в своих кабинах, ожидая, что противник уничтожит самолет. К их полному изумлению, «Маймоа» гордо прошел мимо, не открывая огня. Пилотам даже показалось, что им помахал рукой кто-то из стоявших на мостике корабля.
Причина такого поведения капитана Кокса заключалась в том, что у него просто не хватило времени окончательно разделаться с «Хейнкелем», поскольку он четко осознавал, что немецкий рейдер находится где-то поблизости. Количество кочегаров в машинном отделении удвоили, и «Маймоа» понесся вперед со скоростью, которой ни разу не развивал со времени проведения ходовых испытаний двумя десятилетиями ранее. В то же время офицер-радист корабля, используя временную антенну, посылал в эфир сплошной поток сигналов SOS.
Дым, идущий из трубы «Маймоа», был виден с мостика «Пингвина» в течение получаса, но британский корабль мчался вперед на полной скорости. В течение последующих двух с половиной часов, пока рейдер пытался догнать транспорт, Крюдер с возрастающим раздражением выслушивал донесения из радиорубки. Радисты докладывали, что в сообщениях в эфир, передаваемых с преследуемого судна, в деталях описывается преследующий его корабль, то есть «Пингвин». Каждый английский военный корабль и каждая наземная станция радиослежения в пределах зоны действия передатчика «Маймоа» уже наверняка предпринимали все от них зависящее, чтобы обрушить на «Пингвин» всю мощь британского флота. С этим Крюдер ничего поделать не мог.
Наконец в 16 часов 45 минут, когда до захода солнца оставалось каких-нибудь два часа, Крюдеру удалось сократить дистанцию между двумя кораблями до 12 миль. Теперь транспорт находился в зоне действия орудий главного калибра рейдера. Капитан «Маймоа» пытался укрыть свой корабль за струей дыма из трубы, однако сильный ветер быстро уносил дым в сторону. Крюдер поднял боевой флаг и приказал открыть огонь.
Прогремел первый залп из 6-дюймовых пушек. Снаряды просвистели над кормой «Маймоа» и прошли с перелетом, вздымая столбы воды. Второй залп оказался точнее, снаряды стали падать за кормой пытающегося уйти транспорта. Капитан Кокс, в распоряжении которого находилось лишь одно 4-дюймовое орудие, от которого на таком расстоянии не было никакого толку, стал опасаться, что третий залп немецкого корабля окажется роковым для его судна. Поэтому он решил спасти жизни членов своего экипажа. Он приказал спустить флаг и остановить машины. «Маймоа» стал медленно снижать скорость и наконец совсем остановился.
Когда группа захвата доложила Крюдеру, что трюмы британского корабля забиты отборной продукцией с австралийских ферм, немецкий капитан вновь стал подумывать о том, чтобы отправить транспорт с немецкой командой на борту в Германию. Но машины «Маймоа» работали на угле, а его угольные бункера оказались наполовину пустыми. До самого Бискайского залива не было ни одного подходящего порта для заправки. Теперь, когда на борту каждого находившегося в Индийском океане корабля знали о том, что «Маймоа» подвергся нападению, командиру рейдера пришлось принять нелегкое решение.
Когда тьма уже сгущалась, на борту «Маймоа» заложили взрывные заряды, и судно пошло ко дну со всем своим ценным грузом. Крюдер, наблюдавший за этим с некоторым сожалением, утешал себя лишь мыслью о том, что среди 87 членов экипажа не было ни одного индийца. Пленные индийцы с «Наушеры» с их привычкой к антисанитарии, требованиями специальной пищи и медицинских осмотров, граничившими с массовой истерией, уже стали для него постоянным источником раздражения.
Лишь в первые предрассветные часы нового дня Крюдер обнаружил полузатонувший «Хейнкель» и моторный катер. Самолет все еще находился на плаву, летчикам удалось кое-как заделать пробоину в поплавке, но ветер и волнение на море значительно усилились. Подъем гидросамолета и катера на борт «Пингвина» оказался сложной операцией, продолжавшейся почти до самого рассвета.
