Не успела она устроиться поудобнее, как Санчес со стоном повернулся на другой бок и прижался к ней, дрожа как осиновый лист. Лора обняла его за плечи и вскоре тоже заснула.

Санчес проснулся на рассвете. Его еще лихорадило, но сейчас он чувствовал себя намного лучше, чем вчера. Во рту ощущался отвратительный привкус, да и каким он еще мог быть после того мерзкого варева, которым его напоила синьора-цыганка. Это, конечно, было очень любезно с ее стороны, но, право, ей вовсе не стоило из-за такой ерунды выходить ночью из дома и тащиться к нему в сарай.

Корелли хотел повернуться, но что-то тяжелое помешало ему это сделать. Тогда он приподнял голову, и… оцепенел от неожиданности. Рядом лежала Лора!.. Лоб его покрылся испариной. Как она здесь оказалась?.. Оглядевшись, Санчес понял, что это не она, а он оказался в ее постели. Господи, что же вчера произошло?.. В голове завертелся калейдоскоп воспоминаний. Наводнение. Холод. Озноб. Колючий плед… А что дальше?..

Лору разбудил скрип кровати. Она с трудом открыла глаза и села. Санчес. Как он? Снизилась ли температура, или все ее ухищрения оказались напрасными? Осторожно взглянув на больного, она увидела, что тот уже проснулся и теперь изумленно таращится на нее.

— К-как вы себя чувствуете? — запинаясь, спросила она и покраснела. В ярком свете дня все выглядело иначе, чем ночью, и казалось постыдным. Он обнажен… Она лежит рядом с ним… Дай-то бог, чтобы гость ничего не вспомнил.

— Я совсем здоров, — улыбаясь, ответил он. — Немного жарко, наверное, из-за толстого одеяла. Вы не будете против, если я его сброшу?

— Нет! — поспешно вскрикнула Лора. — Не делайте этого…

Он, кажется, действительно ничего не помнил. И лечение, и жаркие объятия, и поцелуй… Похоже, все стерлось из его памяти… — Нет?.. Но почему? — нахмурился Санчес и тут же все сам понял.

Конечно же, одежда промокла, и ему пришлось раздеться. Неужели он до сих пор голый?.. Чуть приподняв уголок одеяла, Корелли заглянул внутрь. Так и есть. Гол, как дно высохшего озера.

— Простите, Лора, — он смущенно потер кончик носа. — Я об этом совсем забыл.

Забыл! Он все забыл… Лора опустила глаза. Может, оно и к лучшему, но все-таки жаль, что он ничего не помнит. Поцелуй… Она бы такое забыть не смогла.

Женщина проворно соскочила с кровати и разгладила руками смятую юбку.

— Я принесу вашу одежду. Надеюсь, она уже высохла.

— Подождите!

Его призыв остался без ответа. Что же произошло ночью? И почему так сладко ноют губы?..

Лора стремительно выбежала во двор. Еще немного — и она разрыдалась бы прямо у него на глазах. А что, собственно говоря, случилось? Ночью он ее поцеловал, а утром забыл об этом. Только и всего. Подумаешь! Один глупый поцелуй, а она уже навоображала себе невесть что. Санчес наверняка целовал женщин сотни, тысячи раз, так что еще один для него ровным счетом ничего не значит. И для нее тоже! Она забудет об этой злополучной ночи… если сможет.

Лора вошла в конюшню, чтобы осмотреть раненую ногу жеребца, но вместо этого без сил опустилась на солому. Последние десять минут она только тем и занимается, что лжет самой себе. Ведь на самом деле Санчес Корелли очень много для нее значит, и их единственного поцелуя ей не забыть. За короткий промежуток времени этот мужчина так прочно вошел в жизнь Лоры, что она уже не представляла, как раньше могла обходиться без него. Она была убеждена в том, что гость хороший, честный человек. Ведь он принес ей весточку от брата, хотя наверняка спешил по своим делам. Потом он починил загоны и теперь спас Марию. Можно ли ждать большего от почти незнакомого человека? Пожалуй, нет.

Немного успокоившись, Лора поднялась на ноги. Конь узнал ее и негромко заржал. Сегодня он выглядел молодцом и даже слегка опирался на правую переднюю ногу, а не поджимал ее к брюху, как вчера. Женщина облегченно вздохнула. Вылечить жеребца она хотела едва ли меньше, чем Санчеса. Впрочем, с таким послушным пациентом у нее вряд ли будет много хлопот.

Она заботливо принялась втирать мазь в сустав жеребца. Тот вдруг тревожно фыркнул, и Лора сразу же поняла, что в сарае есть кто-то еще. Так и есть — послышался хруст соломы, а потом она увидела пару роскошных сапог. Джура собственной персоной.

— Его конь? — хрипло спросил цыган.

Лора кивнула.

— Что с ним случилось?

Отложив мазь, она вытерла руки о солому и повернулась к цыгану лицом.

— Жеребец уже хромал, когда Сан… мой гость пришел к нам. Вчера этому коню пришлось потрудиться, и ему стало хуже.

Джура хмыкнул и презрительно посмотрел на раненого жеребца. Было бы из-за чего беспокоиться…

— Когда чужак покинет твой дом?

Лора неопределенно пожала плечами.

— Как только конь будет здоров, его хозяин уйдет отсюда.

При мысли, что это действительно скоро произойдет, у Лоры мучительно сжалось сердце. Ей будет очень не хватать его… Очень.

— Мариука боится чужих. Завтра же приведи ее в табор, — приказал Джура тоном, не терпящим возражений.

Лора вскинула голову и строго посмотрела на цыгана:

— Нет. Моя дочь останется рядом со мной. Малышке пора привыкать к оседлой жизни и к общению с разными людьми. К тому же, Мария не боится этого человека. Он ей нравится.

— Бред!.. — и цыган оглушительно рассмеялся.

— Это правда! — возмутилась Лора и, пользуясь случаем, спросила: — Когда ты позволишь Заре навестить меня?

Цыган заложил руки за пояс и принялся расхаживать по сараю взад-вперед. Время от времени Джура бросал на Лору злые взгляды. В какой-то момент лицо его прояснилось, и он подошел к ней вплотную. Сердито взглянув на него, Лора увидела, что он буквально пожирает ее глазами. Она сердито фыркнула и отошла поближе к двери сарая.

— Мариука поедет сегодня же со мной. Зара давно ждет ее, — грозно заявил цыган.

— Сомневаюсь, приятель…

Обернувшись, Лора чуть не упала — прямо за ней в дверях сарая, прислонясь к косяку, стоял Санчес, и только крупные капли пота на лбу выдавали его болезненное состояние.

— Доброе утро, синьора, — вежливо поздоровался Корелли. — Этот… синьор вам досаждает?.. Между прочим, Мари уже проснулась и зовет свою маму, — Санчес перехватил взгляд Лоры и едва заметно подмигнул ей.

Та нахмурилась и вновь взглянула на цыгана. Широко расставив ноги, он таращился на Санчеса с таким презрением, словно хотел доказать свое превосходство над ним. Оно и не удивительно. После вчерашней «прогулки верхом» слабость гостя была очевидна.

— Мы возвращаемся в дом, — спокойно проговорила Лора. — Марии пора завтракать. А тебе, Джура, лучше вернуться в табор и подумать о том, какой опасности ты подвергаешь остальных. Вам давно уже пора покинуть эти места.

С этими словами женщина подошла к Санчесу и демонстративно взяла его под руку, не обращая внимания на взбешенного цыгана.

Корелли ужасно разозлился, догадавшись, что Лора сейчас использует его, словно ширму, в разговоре с незваным гостем и тем самым ясно дает понять, что в помощи не нуждается. Он отстранился и, пошатываясь, пошел внутрь сарая, не спуская все же с цыгана настороженных глаз. Лора поспешила за ним.

— Сегодня вашему коню лучше, — торопливо объяснила она. — Он уже может опираться на больную ногу.

Когда Санчес добрел до стойла, его конь, почуяв приближение хозяина, тут же приветственно заржал.

— Ну, здравствуй, дружище, — пробормотал Корелли, прижавшись к теплому боку животного, и ласково потрепал жеребца по холке. Да пропади они пропадом, эти бродяги! В конце концов, ему нет до них никакого дела. Главное, что его друг жив и почти здоров.

Он не видел, как Лора и Джура за его спиной обменялись яростными взглядами, после чего цыган развернулся и молча выскользнул через боковую дверь, а хозяйка сразу же устало опустилась на солому.

— Он ушел? — не поднимая головы, спросил Санчес.

— Да, но вряд ли передышка окажется долгой.