Эти варвары представляли собой реальную внешнюю и внутреннюю опасность: благодаря их поддержке князья свергли и убили Ю-вана, последнего из династии Чжоу, владевшего китайским Западом. Одного из его сыновей они возвели на престол в Чжэнчжоу — древнем шан-иньском городе около современного Лояна, который до этого был второй столицей государства. Вторая группа мятежников выбрала правителем другого сына Ю-вана, который разместился в Хуэе около Сйаньфу.

Руины Хао, прекрасной столицы Чжоу, и трагическая смерть Ю-вана сразу же стали объектом легенды. Согласно ей, варвары положили конец беспутному поведению Ю-вана, поскольку, влюбившись в женщину, насколько красивую, настолько же и беспокойную, он пренебрегал делами правления и навлек на себя презрение князей. Некоторые говорят о катаклизмах, которые тогда произошли, и не считают их простым совпадением. В это время случилось землетрясение в Шэньси, которое свалило горы и осушило реки. К материальным последствиям этого землетрясения следует добавить невыразимый ужас, который подобные грозные феномены порождали в сознании людей того времени, особенно внимательных к природным знакам. Космический мир наказал за упадок. «Когда горы 'рушатся, а воды пересыхают — это предзнаменование падения государства», — писал Сыма Цянь.

Значимость этого потрясения оказывается еще большей, если учитывать результаты недавних раскопок, которые сделали очевидными процветание и богатство городов периода Чжоу. В общем конструкция жилища, по сравнению с периодом Шан-Инь, практически не изменилась, однако крыши теперь стали покрывать черепицей, использовать которую начали именно в правление этой династии. Это новшество достаточно быстро получило широкое распространение. Также стоит отметить появление колодцев с водой, которые, благодаря Чжоу, стали открытием для всего Дальнего Востока.

Китайское общество этого периода меньше зависело от климатических случайностей и плодородности почвы. Заняв всю долину Желтой реки, Китай вступил в период городов. Правители, как позднее делали их преемники в трудные для страны моменты, перенесли столицу на восток, в сердце гостеприимной Великой равнины. Их авторитет резко упал. Скрываясь в своем убежище Лояне от постоянной варварской угрозы, чжоуские ваны правили еще более пятисот лет, позволяя расцветать духовным и материальным богатствам страны, которой они уже не стремились управлять со свойственным им авторитаризмом.

Моральная и политическая слабость последних правителей Западного Чжоу нанесла необратимый ущерб вообще авторитету верховной власти. Каждая страна, или правильнее сказать каждая земля (го), постепенно совсем избавилась от материальной зависимости от правителя Чжоу. Он смог сохранить свою власть только в духовной сфере, поскольку оставался верховным жрецом. Еще более важным фактом является то, что одновременно со снижением значения культа правителя продолжало увеличиваться число посредников, соединяющих этот и тот миры. В итоге наступил момент, когда каждый глава княжества, убежденный в своем фактическом превосходстве, посчитал вполне естественным присвоить себе Ч религиозную власть, с которой идея самостоятельности оказалась связана напрямую. Побуждаемый собственным честолюбием и темпами экономического развития, правитель каждой земли пытался навязать остальным свое превосходство. Таким образом, дробление правительственного культа стало причиной бешеной гонки за власть.

Покинув долину реки Вэйхэ, чжоуский правитель, вероятно, рассчитывал укрыться в союзных землях — на Великой равнине, где процветали представители его клана, потомки соратников по оружию первых правителей Чжоу, а может быть, и его собственные дальние родственники. В результате он нашел множество мелких князьков, дорожащих своей независимостью, которые если и вспоминали о своих связях с Чжоу, то только для того, чтобы было проще управлять собственным народом. Дальние родственники превратились в князей, из которых двенадцати самым могущественным удалось разделить между собой нижний бассейн Желтой реки, где и появились эти многочисленные княжества, стремящиеся к независимости.

Каждое подобное государство состояло из города или из большого обнесенного стеной поселка, в котором располагался князь и его аппарат управления. Центр княжества со всех сторон окружали деревни. Эта довольно древняя схема постепенно полностью изменилась. «Город» начал терять свою сельскохозяйственную составляющую, которую он сохранял с неолита, и стал все больше превращаться в административный, а не производительный центр. Вокруг каждого такого центра расстилались обрабатываемые поля, которые обеспечивали его продовольственными запасами. Этого удавалось достичь без особых сложностей, когда была возможность приступить к обработке новых участков земли. Обратная ситуация возникала, когда население, даже при невысокой плотности расселения, занимало имеющиеся в распоряжении у правительства свободные земли. Под угрозой нехватки продовольствия эти поселения вынуждены были пытаться возместить свои потери за счет соседей, что рано или поздно приводило к использованию силы.

Одновременно изменялись отношения между власть имущими и теми, кем они управляли. Первые должны были доказать способность соблюдать равновесие между миром и войной. Именно оно позволяло сохранить «правильный» путь, так как от населения, задавленного налогами, общественными работами и дурным обхождением, правители не могли ждать ни материального изобилия в мирное время, ни боевого пыла в военные периоды. Одновременно с общностью интересов населения всех княжеств перед лицом любой опасности начал появляться пока еще неотчетливый регионализм. Стоит отметить, что этот регионализм выходил за рамки кланового^кю мере того как, благодаря демографическому росту, стал распространяться страх перед возрастающей нехваткой ресурсов.

Однако бронзовый век подходил к концу, а вместе с ним растаяли и тайные опасения цивилизаций, которые видели, как исчезают основные источники их могущества. В IV в. до н. э. широкое внедрение металлургии железа, которое появилось в результате долгого успешного использования бронзы, привело одновременно и к увеличению количества вооружения и орудий труда, и к социальным потрясениям.

Значительные улучшения произошли в сельском хозяйстве: появились новые острые орудия труда высокого качества, произведенные с помощью готовых форм; были усовершенствованы методы ирригации; изобретен плуг, в который впрягали быков. Таким образом, повышение урожайности позволило временно преодолеть те трудности, которые вызвал демографический рост. Одновременно эти процессы привели к зарождению денежной экономики, которая получила широкое распространение в чжоуском Китае.

Политическая, техническая и экономическая раздробленность Китая той эпохи не препятствовала расцвету цивилизации, а скорее послужила причиной ее интеллектуальной зрелости. Самой большой бедой, от которой когда-либо страдал Китай, было то, что он, объединенный, сильный, монолитный, слишком закрывался от любого иностранного влияния, способного помочь его развитию, и стремился обязательно его превзойти. Самые лучшие умы этой цивилизации появились в тот момент, когда каждый регион мог, общаясь со своими близкими и дальними соседями, совершенствовать свои собственные традиции. Таким было движение, которое получило развитие в эпоху «Весна и осени» (770–473 до н. э.), а затем и в эпоху Борющихся Царств (472–221 до н. э.), когда баланс сил всех государств привел к триумфу таланта, а не только жестокости.

Изучать шаг за шагом развитие китайских княжеств в эти эпохи достаточно тяжело. Это исследование является еще более трудным для нас, мало знакомых с китайскими патронимами и топонимами. Согласно Сыма Цяню, государство Ци, расположенное у подножия гор Шаньдуна в устье реки Хуанхэ, было первым среди вышедших из-под влияния Чжоу. Произошло это благодаря правителю княжества Ци — Хуаню (685–643 до н. э.). Тот почет, который был ему воздан после смерти, напоминает нам о щедрости этой личности: в его могиле, помимо обычных материальных и человеческих подношений, было сооружено маленькое ртутное озеро. Точно такое же озерцо будет устроено и в могиле Цинь Шихуанди в конце III в. до н. э. Действительно, могущество Ци вело происхождение с древних эпох и основывалось на прочном экономическом фундаменте: в этой плодородной, омываемой морем стране население, кроме сельского хозяйства, занималось рыбной ловлей и продажей соли, которую они сами и обрабатывали. Скоро разведение шелковичных червей и ткачество привели к резкому увеличению доходов, причем настолько сильно, что Ци первым из государств своего времени создало мощную армию — орудие защиты и нападения. В эту армию входило 800 боевых колесниц; если добавить к ним еще пехоту и обслугу, то всего войско насчитывало примерно 40 тыс. человек.