«День рождения», — подумал Скай.

На сюжет фильма это явно не тянуло, и он представил себе, что ребенок с матерью — на самом деле карлик и бородатая женщина, сбежавшие из цирка. Так вот что дама скрывает под шелковым шарфиком!

Хихикая про себя, Скай увлеченно следил, как шары отскакивают от лица матери, принимавшего все более кислое выражение. Когда они ныряли вниз, в просветах на секунду появлялись следующие эпизоды картины: за бородатой леди и лилипутом шли господин в коричневом котелке и дама в берете — наверное, шпионы! Тут женщина прикрикнула на мальчугана и сделала шаг в сторону, выпав из кадра. Скаю не терпелось узнать, что будет дальше, и он обернулся. Радужная стая опять заколыхалась, и вдруг…

Скай сполз вниз и скорчился на сиденье. Не может быть, ему померещилось. Просто он слишком много об этом думал в последние дни.

Не поднимая головы, он осторожно повернулся и приблизил лицо к стеклу, следя за шарами. Как назло, теперь они не прыгали; разноцветное облако степенно вращалось вокруг своей оси, потому что мать как раз поставила пакеты на тротуар и выговаривала сыну, крепко держа того за руку. Мальчик огрызнулся, и женщина схватила его за плечи. Взвизгнув, карапуз попытался вырваться; один шарик отвязался и поплыл вверх. Скай заглянул в открывшуюся прореху.

Там темнел остроконечный капюшон.

Стараясь не высовываться, Скай опять скосился в зеркало. Малыш ревел, прыгая за улетевшим шаром. Вот мать резко одернула его и нагнулась за пакетами. Прохожие шли мимо. Призрака и след простыл.

Скаю вдруг захотелось выбежать вон из машины. Он открыл дверцу и поковылял вверх, приволакивая ногу. Над торговыми рядами возвышался замок Ладлоу; в тени мощной крепостной стены раскинулась площадь, по случаю рыночного дня усеянная лотками уличных продавцов. Мама где-то там, в густой толпе; вот бы поскорее найти ее! Скай охотно помог бы ей с тяжелыми сумками.

Прилавки пестрели всевозможной снедью, от фруктов до мяса и сыра. Он чуть шею не свернул, высматривая Соню, но тщетно — она будто испарилась. И все это время на краю поля зрения маячило что-то серое. Скай озирался по сторонам в поисках неуловимой тени, но вокруг спешили по своим делам вполне обычные люди из плоти и крови. Он отворачивался, и пятнышко вновь скользило за ним, куда бы он ни направился.

Скай ускорил шаг. Съестные припасы сменились электротоварами, компакт-дисками, кухонной утварью и подержанной одеждой. Ну где же мама? Он оглянулся, но толпа и не думала рассеиваться; казалось, один лишь Скай неподвижен внутри людского водоворота… Впрочем, нет.

На краю площади, прямо под зубчатой стеной замка, сверкали зеркала всех размеров и форм: туалетные в дешевой пластмассовой оправе, огромные трюмо в резных дубовых рамах и шедевры современного дизайна, похожие на груду искореженного металла с крошечным куском стекла посередине. Наклонное зеркало высотой в человеческий рост стояло особняком. Оно привлекло внимание Ская. Посмотрев на себя, он с удивлением заметил, что по лицу разлилась мертвенная бледность; темный воротник пальто ее только подчеркивал. Оглядевшись, Скай обнаружил целую толпу своих двойников, словно все зеркала развернулись к нему, стремясь вобрать его отражение. Все, кроме одного.

В овальной серебряной раме мерцало полированное стекло, от старости испещренное черными точками. Вместо гранитной крепостной стены, пухлых облаков и людской толчеи перед Скаем зияла пустота. И вдруг то ли давно прочитанная книга, то ли интуиция подсказала ему, что это значит.

У живых мертвецов не бывает отражения.

Он повернулся и уперся взглядом в серый капюшон. В то же мгновение окружающий мир застыл. Только что дама поблизости отсчитывала монеты продавцу, мужчина надевал пиджак, голубь хлопал крыльями, пытаясь стащить хлебную корку. Теперь все они замерли, скованные оцепенением.

Скай оглянулся и увидел мать. Соня тоже заметила сына — в уголках ее губ уже зародилась улыбка.

Сигурд сказал, что их скандинавские предки не знали прошлого, настоящего и будущего; они представляли себе течение времени как бесконечный прилив, где волны одна за другой разбиваются о берег, мешая свои воды. И вот доказательство — перед ним стоит человек, обезглавленный тысячу лет назад, когда он, Скай, находился в теле Бьорна! Или с тех пор прошло всего четыре дня? Так или иначе, судьба опять свела их — на этот раз вне времени.

— Что тебе нужно? — прошептал Скай.

В гулкой пустоте на стыке прошлого и настоящего эти слова прозвучали как крик.

Призрак не шелохнулся. Ветер всколыхнул полу темного плаща.

— Зачем ты здесь?

Новый порыв заглушил голос Ская. Застывшие фигуры вокруг шевельнулись, как будто люди сделали вдох. Улыбка матери стала шире. Сумрачный силуэт начал блекнуть, истончаться по краям, словно дневной свет разъедал его.

Испуг придал Скаю сил и злости.

— Чего ты от меня хочешь?

В воздухе мелькнула костлявая рука. Послышалось шипение:

— С-с-смерти.

Скай ждал этого слова.

— Чьей? — неуверенно спросил он, опасаясь собственной догадки.

Призрак воздел белесый палец, но солнечные лучи уже пронзили темное одеяние; оно таяло на глазах, пока совсем не исчезло. Краешком глаза Скай заметил, что мужчина наконец просунул руки в рукава пиджака.

В тишину ворвались голоса, рядом зазвенели монеты, мимо пролетел голубь, едва не задев Ская крылом. От драуга осталась только тень; миг спустя испарилась и она.

Ласково улыбаясь, Соня положила руку сыну на плечо.

— Что, соскучился в машине? Поможешь мне с покупками?

— Конечно, мам, — отозвался Скай, нагибаясь за пакетами.

Когда он выпрямился, зеркала вновь наполнились красками, движением и лицами. Его собственное отражение пропало.

— Эй, да не беги ты так!

Скай отцепил пальто от колючей проволоки, через которую только что умудрился перелезть. Ничего не ответив, он похромал к вершине холма. Нога болела, даже когда Скай давал ей покой, теперь же он с каждым шагом удалялся от ненавистного чердака вместе со всем его содержимым. Здесь, на свежем воздухе, он хотя бы мог дышать полной грудью.

— За тобой что, черти гонятся? — сердито крикнула Кристин, едва отдышавшись.

— Можно и так сказать.

Они как раз вошли под своды леса. Поперек тропинки лежал поваленный дуб; не успел Скай перешагнуть через него, как кузина ухватила его за полу.

— О чем это ты?

Она осыпала брата вопросами с того момента, как тот вернулся из Ладлоу и позвал ее прогуляться. Скай оставлял их без внимания, но теперь решил, что пора ответить.

Оседлав упавшее дерево, он лег на спину. Кристин с облегчением уселась на землю.

— Меня преследуют, — сказал он.

— Серьезно? Кто?

Вытянув шею, Кристин проследила за его взглядом и внимательно осмотрела долину. Они забрались довольно высоко, внизу расстилались широкие поля.

— Я никого не вижу.

— Его здесь нет. Хотя… Он может оказаться где угодно.

Скай посмотрел на деревья. Как прохладно, должно быть, в их тени…

— Кто — он? Ты вообще собираешься поговорить со мной? Ты еще ни слова не сказал про свои приключения… То есть странствия в прошлом. — Она стукнула брата по ноге. — Я уже места себе не нахожу! А ну давай выкладывай.

— С чего начать? — вздохнул Скай.

— С начала, болван! — Кристин опять пнула его. — Ты зарезал летучую мышь. Что было дальше?

И Скай поведал ей обо всем. Или почти. Он не утаил событий, в которых участвовал тысячу лет назад, но умолчал о собственных ощущениях. Для подобных откровений время еще не пришло.

Кристин слушала, сосредоточенно хмуря брови. Начав рассказ, Скай уже не мог остановиться, ему хотелось выговориться. Когда он наконец закончил, надолго воцарилось молчание, нарушаемое лишь воркованием голубя в кроне ближайшего дерева.

— У меня столько вопросов, что прямо дух захватывает!

— Представь себе, у меня тоже.