— Извините, что разбудили, — заговорил Скай, кашлянув. — Мы…

— Я не спал, — прошелестел старец; голос его словно рассохся от длительного молчания; он говорил по-английски с акцентом. — Добро пожаловать.

Бескровные губы растянулись в подобии улыбки.

— Видишь ли, я очень долго ждал встречи с тобой.

Лишь в этот момент Скай понял, кто стоит перед ним. Тот самый голос, только дрожащий от старости. Голубые глаза, теперь подернутые пеленой. А главное — тень на переносице, где брови срастались воедино.

Скай на время утратил дар речи.

— Дедушка? — прошептал он наконец.

Скай простоял неподвижно целую вечность. Внезапная слабость в ногах едва не заставила его опуститься на крыльцо. Он хотел убежать, но не мог оторвать взгляд от этих глаз — мутных от старости, обрамленных складками дряблой кожи, но все же как две капли воды похожих на его собственные.

Сделав над собой болезненное усилие, Скай все же отвернулся, спустился с крыльца и, спотыкаясь, брел прочь, пока не наткнулся на Кристин. Если бы она не удержала его, он так и ковылял бы до самого города.

— Что с тобой? — прошипела она. — Ты будто привидение увидел!

— Т-т-так и есть, — заикаясь, ответил он и кивнул в сторону крыльца.

Ноги подкосились, словно все силы ушли на первые несколько шагов. Встреча с дедом во сне — это одно, а призрак на пороге хижины — совсем другое.

И тут Кристин окончательно сбила его с толку. Заглянув ему через плечо, она громко сказала:

— Извините нас!

Скай дернулся и оторопело поглядел на нее.

— Ты что, видишь его?

Она нахмурилась и тихо произнесла:

— Кого, старика? Разумеется, я его вижу. Перестань валять дурака.

Пытаясь отцепить от себя брата, она крикнула:

— Не обижайтесь на него, он немного устал!

Скай не мог заставить себя обернуться. Вместо этого он еще крепче схватил кузину за плечи, не пуская ее дальше.

— Это дедушка! — прошептал он ей на ухо.

— Ну да, конечно.

Кристин еще раз посмотрела на его лицо, а потом снова на отшельника.

— Бред! — воскликнула она, однако без прежнего сарказма.

— Это он, — прохрипел Скай. — А раз ты тоже видишь его…

Третий голос произнес:

— Вы не могли бы подойти поближе? Я вас не вижу и не слышу.

Кристин шагнула к хижине, таща Ская за собой.

— Ты ведешь себя невежливо, — шепнула она ему, а затем громко заявила: — Простите, мой двоюродный брат думает, что вы призрак нашего покойного деда.

Если бы не слабость, Скай ущипнул бы сестрицу побольнее, но сейчас он мог только беспомощно хвататься за нее, чтобы удержаться на ногах.

— Я не призрак, — прошелестел старик. — Но я действительно прихожусь ему дедом. И тебе, моя дорогая.

От неожиданности Кристин разжала руки, но Скай уже не нуждался в поддержке — силы возвращались к нему вместе со злостью. Что за черт!

— Все думали, ты мертв! — завопил он, наконец повернувшись к отшельнику. — А раз ты не погиб, значит, все это время водил нас за нос!

Еще пошатываясь, он шагнул к домику. Кристин обогнала его и первой ступила на крыльцо.

— Я должна была догадаться, что это надувательство.

— Прости, дитя мое?

— Лис. — В ее голосе бушевала ярость пополам с удивлением. — Ты принимал обличье живого существа. Но в книгах сказано, что духам не под силу вселяться в зверей — они могут являться только в виде привидений или фюльгий. Я-то думала, что это ошибка. Теперь понятно, что дело в тебе. Получается, все, что ты говорил, — вранье?

Возмущение явно взяло в ней верх. Скай встал рядом. Вдвоем они уставились на старика. Тот, должно быть почувствовав, что внуки вне себя от гнева, примирительно раскинул руки.

— Верьте мне, умоляю. Это вынужденная ложь. Простите, что пришлось обмануть вас, но это было совершенно необходимо. Заходите… — Он жестом пригласил гостей внутрь. — Прошу. Вы наверняка проголодались, путь из Лома неблизкий. Когда я поведаю свою историю, вы все поймете. Пожалуйста!

Брат с сестрой колебались. Кроме их прерывистого дыхания, тишину нарушало только «ку-ку, ку-ку, ку-ку» далеко внизу — словно даже птица потешалась над их глупостью.

Наконец Кристин прервала молчание:

— Что ж, лично я слона бы сейчас съела. — Повернувшись, она подняла с земли рюкзак. — Завтрак — самое меньшее из того, что ты нам должен.

— В его интересах накормить нас повкуснее, — тихо проворчал Скай.

— Не сомневайся, мой мальчик, — улыбнулся Сигурд. — О таком угощении ты и не мечтал.

Внутри хижина оказалась гораздо просторнее, чем выглядела снаружи; входная дверь вела прямо в большую гостиную. В камине потрескивало слабое пламя. Тусклый отблеск падал на темные деревянные панели, которыми была обшита комната. В передней и задней стене виднелись небольшие окна, длинные занавеси висели в проходах, ведущих в другие помещения. После яркой норвежской зари глаза не сразу привыкли к полумраку. Пару минут спустя Скай и Кристин поняли, что все доступные поверхности — полки, стулья, стол и даже пол — завалены бумагами. Книги раскрытые и закрытые, сложенные в шаткие стопки; под завязку набитые папки, из которых вываливалось содержимое; кипы газет на разных языках; наконец, бесчисленное множество разрозненных листов, исписанных тем же небрежным почерком, что и дневник из сундука. Около камина залежи достигали предельной высоты; подобно сугробам, они окружали старинное кожаное кресло с высокой спинкой. Именно туда Сигурд и повел гостей. Костлявыми руками он попытался расчистить хоть немного места. Под завалами обнаружилась круглая скамеечка для ног, обитая мягкой тканью.

— Вот наш обеденный стол, — сказал Сигурд, шаркая в сторону занавеса.

Скай и Кристин присели на корточки, с трудом отыскав место среди бумажных груд. Несмотря на медлительность, старик тут же вернулся с целой горой снеди, как будто заранее готовился к их приходу. Кристин поднялась на ноги, чтобы помочь деду.

Поднос ломился от кошмарной еды, которую так любили их матери-норвежки: ветчина и салями, сыр, селедка, черный хлеб, сваренные вкрутую яйца, кувшин теплого молока. Будь Скай дома, он скривился бы, но сейчас, после долгого подъема в гору, он был голоден как волк и принялся уминать все подряд. Кристин, также преодолев секундное отвращение, последовала его примеру. Сигурд наблюдал за внуками из своего кресла.

— Мне подождать, пока вы утолите голод?

Скай как раз набил рот, так что Кристин ответила за двоих:

— Можешь начинать.

Она красноречиво указала на Ская, сооружавшего очередной бутерброд с сыром.

— Думаю, завтрак затянется.

И Сигурд заговорил под громкое чавканье:

— Я знаю, что у вас накопилось множество вопросов, и главный из них — почему же я притворялся мертвым все эти годы, а второй — почему решил сказать вам правду сейчас, когда моя жизнь и впрямь подходит к концу. — Он закашлялся. — У меня было две причины исчезнуть, одна из них весьма практического свойства, другая — более сложная.

Он прочистил горло.

— Я служил капитаном торгового судна и ходил из одного порта в другой по всему миру, поэтому мне не составляло труда… Как это будет по-английски? — Старик задумался, потом вспомнил слово: — Возить контрабанду. Да, я возил контрабандные товары в разные страны.

Кристин нервно сглотнула.

— Ты был преступником?

— Да, в каком-то смысле. Я вовсе не горжусь этим, но капитанам платят так мало. А я не хотел ждать выхода на пенсию — особенно после встречи с двойником в судоходном агентстве. Меня ждали другие дела. — Глаза Сигурда сверкнули. — Но как быть с клиентами, чьи заказы я выполнял? Само собой, они зарабатывали на этом гораздо больше, чем я, оставляя все риски на мою долю. Поэтому я решил исчезнуть вместе с нелегальным грузом, как только появится шанс. И вскоре такая возможность представилась.

Он перевел дух.

— Кораблекрушение?

— Да, Скай. Моя мнимая смерть не вызвала никаких подозрений. Неподалеку от берегов Явы на корабле вспыхнул пожар. Последний член команды умер у меня на руках. Он был одного со мной роста и телосложения, так что я натянул на беднягу капитанский мундир и надел на обугленный палец свое обручальное кольцо, а потом прыгнул в мутную воду, чтобы скрыться до прибытия пожарных катеров. Я издалека смотрел, как они тушили пламя, которое к тому времени уничтожило корабль почти полностью. Я оставался в Джакарте до окончания расследования; на моих глазах гробы с телами погибших погрузили на норвежское судно. На одном я увидел свое имя — согласно моему завещанию, его отправили в неприметный городок высоко в горах, где я когда-то был счастлив. Едва корабль отошел, я понял, что мы свободны.