Уже на втором курсе Уайту посчастливилось продать свой первый постер — на зависть сокурсникам. Тема плаката была навеяна чтением научно-фантастической литературы, и молодой художник решил не искушать судьбу и в дальнейшем специализировался в той области, которая уже принесла ему удачу. Правда, по окончании колледжа Уайту пришлось два года поработать в рекламном агентстве, но нет худа без добра: опыт чуткого реагирования на нужды заказчика, приобретенный там, многого стоил. Однако, как только первые иллюстрации Уайта замелькали на обложках фантастических книжек (дебютом стал роман патриарха Артура Кларка «По ту сторону неба»), британские издатели быстро заприметили талантливого художника, и вскоре он смог оставить службу, став «вольным художником».

С тех пор кого он только ни иллюстрировал. Ветеранов Артура Кларка, Альфреда Ван Вогта, Роберта Хайнлайна, Пола Андерсона, Клиффорда Саймака, Айзека Азимова, Теодора Старджона, Фрица Лейбера, Альфреда Бестера; представителей теперь уже «среднего поколения» — Ллойда Биггла, Алана Дина Фостера, Брайана Олдисса, Франка Херберта, Барри Молзберга, Джона Браннера, Майкла Муркока, Роберта Силверберга, Брайана Стейблфорда, Стивена Кинга. Урсулы Ле Гуин; и молодежи — Кристофера Приста, Джоан Виндж, Уильяма Гибсона и Брюса Стерлинга… Наверное, проще перечислить тех, кого он не коснулся. Его работы настолько хороши, что теперь уже трудно представить знаменитые фантастические миры — например, азимовского Основания, «киберпанкового» близкого будущего Гибсона, Янтарной страны Желязны или даже мрачных фантазий Лавкрафта и Клайва Баркера — иными, нежели в визуальном восприятии Тима Уайта.

Хотя в других случаях буйная фантазия и требования коммерческих издательств определенно заводили Уайта «не туда». Взять, например, его серию обложек к классическим работам Хайнлайна (для английского издательства «Нью инглиш лайбрери»). Ничего не скажешь: классно, богато на выдумку, с настроением, но… не Хайнлайн! Или редкая по эпатажу обложка с аппетитными женскими попками и иными прелестями в смертельных объятиях мерзкого спрута с гипертрофированным мозгом. Угадаете с пяти раз, к какому роману? Вряд ли… Оказывается, это хорошо известная нашим читателям «Машина пространства» Кристофера Приста!

Впрочем, в подобных перехлестах виноваты, скорее, художественные директора издательств, которым виднее, чего хочет читающий народ. Основную массу работ Уайта можно с наслаждением рассматривать, не справляясь, к какому именно литературному произведению они относятся.

Работает он и в области прикладного искусства. В частности, среди последних увлечений художника — изготовление ювелирных украшений. А кроме того, обожает тщательно и с особыми изысками декорировать на полотнах одежду и украшения персонажей, уделяет огромное внимание внешней отделке своих причудливых летательных аппаратов. Когда видишь все эти золоченые летающие гондолы будущего, украшенные барочным орнаментом, на ум сразу же приходят многочисленные произведения научной фантастики, в которых изображено красиво и томно зашивающее человечество далекого будущего — декадентски-изнеженное, купающееся в роскоши, разленившееся и потерявшее вкус к жизни…

Как и большинство коллег, Уайт работает буквально всем, чем придется — кистью, пером, аэрографом. Он использует масло, гуашь, акварель и, конечно, акриловые краски, без которых был бы немыслим расцвет современной фантастической живописи. А вот что его отличает от большинства собратьев по цеху, так это пристальным интерес к художественной фотографии — и, как следствие, буйное экспериментирование в попытках соединить ее с живописной техникой.

Слово «художественная» следовало бы подчеркнуть. поскольку работы подлинных фотомастеров ни в чем не уступают работам живописцев: и те, и другие не отражают действительность, а скорее, осмысляют ее, трансформируют и фактически создают заново. Какую-то новую, фантастическую, неведомую нам пока реальность…

Когда Уайт впервые попробовал сочетать фотографию с живописью в 1977 году, этот прием среди иллюстраторов научной фантастики и фэнтези еще считался «малоперспективными выкрутасами» (по словам одного художественного критика той норы). Сейчас, глядя на работы мастера, где почти живые нарисованные фантастические фигурки органично чувствуют себя в почти реальном сфотографированном пейзаже — но сфотографированном так, что он уже нереален! — можно предвидеть, что скоро этот прием будут преподавать в художественных школах. На отделении фантастической живописи и иллюстрации.

Впрочем, это тоже пока фантазии.

Хотя кому их исполнять, как не профессиональным фантазерам. Тиму Уайту только что исполнилось сорок пять — а фантастику в Англии и США издают по-прежнему обильно…

Кино научилось клонировать человека задолго до того, как появились сенсационные сообщения о генетических копиях овец и коров. Еще довоенному кинематографу, сначала с помощью зеркал, а потом комбинированных съемок (техники «блуждающей маски»), удалось создать в одном кадре двух или даже нескольких абсолютно похожих друг на друга героев.

Идея героя-«клона» была предвосхищена в фильмах, не имевших к гипотезам генной инженерии никакого отношения. Ее самым простым и естественным воплощением стали сюжеты с близнецами. Жанр мог быть любым — детектив, комедия, фантастика, приключенческая драма или что угодно другое, где можно было остроумно и изобретательно обыграть каприз матери-природы: совпадение внешности при различии характеров. Иногда у близнецов не совпадали «предначертания судьбы», или, выражаясь наукообразно, социальные роли. Классический пример этого — многочисленные экранизации «Железной маски», где лишь одному из идентичных героев была уготована участь наследника трона. Лучшей, на мой взгляд, версией этого сюжета остается фильм 1929 года, где близнецов играет актер Г.Торп, а Д'Артаньяна — знаменитый Дуглас Фербэнкс.

Чаще, впрочем, два внешне похожих героя противостояли друг другу по принципу «добро и зло». В голливудском фильме-фэнтези «Женщина-кобра» (1944) борьбу вели две сестры, одна из которых была олицетворением светлой добродетели, другая — сатанинской злобы (обе роли исполнила актриса Мария Монтес). Контрастных по моральному облику «близняшек» интересно играли Оливия Де Хэвилэнд в триллере «Темное зеркало» (1946) и Бетт Дэвис в «Звонке мертвеца» (1964).

Прогресс техники комбинированных съемок и спецэффектов (и — увы! — отсутствие талантливых исполнителей-близнецов) приводили к тому, что обоих героев исполнял, как правило, один и тот же актер. В историю кино вошли близнецы, сыгранные Борисом Карлоффым (фильм ужасов «Черная комната», 1935), Конрадом Фейдтом («Нацистский агент», 1942) и Джереми Айронсом («Двойники» Д.Кроненберга, 1988). Среди весьма редких актерских дуэтов — сестры-близнецы Мэри и Мадлен Коллинсон (триллер «Близнецы зла», 1972), попавшие в кино после удачной съемки на разворот «Плэйбоя».

Кроме близнецов реальными прототипами клонов можно считать героев-двойников. Классический пример фильма о двойниках — сатирическая фантазия Ч.Чаплина «Великий диктатор» (1940), где замухрышка-парикмахер становится достойной заменой маниакальному властителю. Нисколько не умаляя гуманистических достоинств чаплинской притчи, заметим, что она построена на том самом мифе, который сегодня обрел новую жизнь именно в связи с клонированием: «зло коренится в генетическом коде личности; отберите власть у „генетических“ злодеев — и все будет в порядке». К сожалению, история изобилует примерами, когда все та же «социальная роль» сводит на нет очевидные достоинства генетического кода…