В комнату вошла пожилая служанка с подносом в руках. Поставив еду на стол, женщина объяснила:

— Для вас уже приготовили теплую ванну с лавандой, а пеньюар и ночная сорочка ожидают вас возле постели.

— Благодарю, — вновь смущенно улыбнулась Виола, делая вид, что во всем этом нет ничего необычного. Даже в доме мадемуазель Аделаиды она не имела возможности принимать часто ванну, тем более с душистыми травами.

Бросив робкий взгляд в сторону подноса с едой, девушка вдруг заметила сложенную вдвое записку и прикусила губу.

— Пока мне больше ничего не нужно. Можете быть свободны.

Служанка понимающе кивнула головой и вышла. Виола спешно развернула бумагу.

«Я хотел бы увидеть вас сегодня вечером. В любое время. Вы должны знать, что сейчас я не выхожу из своей комнаты.

Ваш покорный слуга Мишель Бертье».

Несмотря на сильный голод, Виола с трудом проглотила превосходно запеченного лосося и холодные устрицы. Когда служанка вернулась за подносом, девушка поинтересовалась, где она сможет найти мсье Бертье. При этом она невозмутимо взмахнула листком с запиской, желая показать, что всего лишь выполняет просьбу больного человека.

— Я провожу вас, мадемуазель, — лицо женщины было совершенно бесстрастным.

Виола спустилась вслед за ней на первый этаж. Они пересекли большой, хорошо освещенный зал, украшенный турецкими коврами, и пройдя по небольшому коридору, наконец подошли к нужной двери. На стук отозвался мужской голос, и Виола почувствовала, как внутри у нее все похолодело.

Она ожидала, что окажется в кабинете или гостиной, но то, что ей предложат войти в спальню к Бертье, застало ее врасплох, и она замерла на пороге.

— Входите, мадемуазель Фламель.

Его золотые волосы мирно лежали на подушке…

Когда служанка стала закрывать за собой дверь, Виола испуганно схватилась за ручку, желая остановить ее.

— Все в порядке, Жанна, — спокойно проговорил Бертье, заметив, что служанка замерла в дверях. — Закройте двери, спасибо.

— О… я не думаю, что это… так нужно… — запротестовала Виола, мешая удивленной женщине выполнить распоряжение хозяина… — Я думаю, что утром… когда вам будет лучше, и соберется ваша семья… мы сможем поговорить… А сейчас мне следует удалиться, чтобы не беспокоить вас.

— Я прекрасно себя чувствую, уверяю вас. Так что нет никакой необходимости дожидаться утра.

— Княжна Элина сказала, что вы должны сейчас спать, — в отчаянии проговорила Виола, не выпуская дверной ручки.

— Но вы же видите, что я не сплю? — Бертье выразительно посмотрел на служанку. Та покраснела и опустила глаза.

— Это не повторится, мсье Мишель. Я обещаю вам и поговорю с поваром.

— Спасибо. Но мадемуазель Элина не должна об этом знать.

— Да, мсье, — послушно кивнула головой женщина.

— А теперь постарайтесь закрыть двери с противоположной стороны.

— Да, мсье.

Она с силой вырвала дверную ручку из пальцев Виолы и с шумом захлопнула дверь.

Девушка почти что влипла в стену. Как же ужасно, что его лицо так прекрасно… ей трудно отвести глаза… трудно дышать…

— Это неприлично. Я не должна оставаться здесь.

— Глупости. Я сам просил вас прийти ко мне.

— Вы не понимаете!

Он слегка пошевелил больной ногой под простынями и поудобнее устроился в подушках.

— Чем вы недовольны? Вас ведь хорошо приняли в нашем доме?

— Да, разумеется. Спасибо.

Он улыбнулся. Его рука скользила по простыне. Казалось, что разглаживание на ней морщинок — самое важное сейчас занятие для него.

— Я надеюсь, что ваш приход в этот дом означает, что вы согласны принять мое предложение о службе?

— Я полагаю… это так.

Какую-то долю секунды он молчал, старательно поглаживая простыню и не глядя на девушку.

— Я объяснил всем, что с подводы упала бочка прямо мне на ногу. От удара я потерял сознание, а когда очнулся, то рядом увидел вас. Вы пожалели меня и сделали все необходимое, чтобы облегчить мои страдания. Я воздал должное вашему благородству и… опустил некоторые детали нашей встречи, — он пристально взглянул на нее. — Оказалось, что вы понравились княгине и ее дочери еще в ателье.

Виола по-прежнему стояла у двери, вжавшись в стену.

— А как вы объяснили — почему я не проводила вас домой? Вы ведь рассказали, что я почти что ангел?

— Потому что вы отказались принимать какое-либо вознаграждение. Моя спасительница услужливо помогла мне остановить экипаж и тут же исчезла, словно и впрямь была ангелом. Но я успел вручить вам свою визитную карточку и предложил место секретаря.

Девушка недоверчиво улыбнулась.

— Видимо, вы живете с очень доверчивыми людьми, мсье Бертье.

— Они лучшие люди в мире.

Он взглянул на нее с явным вызовом, словно ожидая возражений, но Виола опустила глаза.

— Вам очень повезло… Но мне, пожалуй, все же лучше уйти. Я никогда бы не зашла в этот дом, если бы не княжна Элина. Она увидела меня возле решетки и… мне неудобно было отказаться от приглашения войти…

— Но вы ведь приняли мое предложение?

— Да… — еле слышно пролепетала Виола. — И поскольку мы с вами уже все выяснили, я хотела бы вернуться в… свою комнату.

— Как ваш… работодатель, я вас пока что не отпускал.

— Мсье Бертье, это не очень прилично — оставаться в вашей спальне в столь неурочный час. Я должна просить вас извинить меня и отпустить к себе.

— Интересно, вы сами уволились с прежней работы или вам дали отставку? Вы уже первое мое поручение встречаете в штыки. Вы собираетесь продолжать в том же духе?

— Меня не уволили. Я ушла сама.

— Почему?

— Это мое личное дело.

— Вы только что поступили ко мне на работу. Теперь все, что касается вас, непременно должно быть известно мне. Итак, я вас слушаю.

— Хорошо. Мадам Лили хотела, чтобы я выполняла некоторые ее поручения, которые… я не могла выполнять.

— Что это за поручения?

Виола молча смотрела на него. Он встретил ее упрямый взгляд и слегка криво улыбнулся. Конечно же, он догадался, что она имеет в виду. Девушка почувствовала, что краснеет.

— Я могу считать себя уволенной?

— Вы боитесь меня? — вдруг спросил он низким глуховатым голосом.

Виола и сама не знала, боится она или нет.

— Почему вы так решили?

— Вы слишком торопитесь уйти.

— Я не знаю, каковы правила в той стране, откуда вы приехали, но меня учили, что женщине не положено находиться в спальне чужого мужчины. Слуги начнут сплетничать о нас…

Он громко рассмеялся.

— Уверяю вас — слугам и в голову не придет, что я стану покушаться на вашу честь.

— Тогда они вас плохо знают, — резко бросила Виола. — Я знаю вас значительно лучше.

Она ожидала услышать в ответ новую насмешку и с удивлением увидела, что алая краска заливает лицо Бертье.

— Я прошу у вас прощения. Извините, что задержал вас и… скомпрометировал. Вы можете идти.

Бертье пристально посмотрел ей в глаза, и Виола неожиданно сообразила, что не так давно он имел возможность видеть ее обнаженной. Легкая улыбка коснулась губ Бертье, и девушка поняла, что сейчас он подумал о том же самом. Прикусив губку, Виола приподняла повыше подбородок и вежливо попрощалась:

— Спокойной ночи.

— Утром я жду вас в библиотеке в девять утра, мадемуазель Фламель. Надеюсь, это отвечает вашим представлениям о достойном поведении.

— Праздники еще продолжаются… — бросила она, не сообразив, что становится немного нахальной.

— Я полагаю, что вы не собираетесь взять неделю отпуска в честь празднования? — усмехнулся он.

— Нет, простите, я не подумала, что говорю, — быстро поправилась она. — Завтра в девять утра я буду в библиотеке. Спокойной ночи, мсье.

Не дожидаюсь ответа, она быстро выскользнула за двери.

Виола давно так сладко не спала и проснулась в самом чудесном настроении в благоухающей цветами спальне, залитой солнечным светом. Было очень заманчиво еще долго нежиться в постели, наслаждаясь покоем и негой, но воспоминание о том, что Бертье будет ожидать ее в библиотеке, прервало ее радужное настроение.