Жаркий запах женщины дурманил его. Ее тело дрожало, но боялось идти ему навстречу. Она жалобно стонала, словно пытаясь вырваться из его объятий, но он не отпускал ее. Он целовал ее. Нежно, очень нежно. Ее тело протестовало, но он уже не мог остановиться. Никакая сила не могла заставить его отказаться от счастья ласкать ее… Она дрожала и пыталась ускользнуть от него, но это еще больше распаляло его и заставляло еще жарче целовать желанное тело женщины, которая отныне принадлежала ему. Отныне и навеки. Только ему.

Сама того не понимая, она откликнулась на его ласки, обвилась вокруг него, щекой прижалась к его груди. Он чувствовал всю ее нежную хрупкость… Еще мгновение — и она застонала, устремившись к нему всем телом. Она прижималась к нему, нежная, горячая, удивленная тем, что сама ищет близости и сгорает от нетерпения.

Они оба рвались навстречу желанной сладости…

Его сердце было готово взорваться, невыразимое удовольствие затопило его, когда эта маленькая женщина слилась с ним в едином чувственном ритме. Никогда раньше он не испытывал подобного. Встреча их тел была подобна пламени вулкана…

Мишель обвил ее руками и вновь поцеловал. И в этом поцелуе ощущался ветер — буйный и будоражащий. Его дыхание стало тяжелым, замедленным.

— Я не смог справиться с собой… — прошептал он виновато.

— Это… было удивительно…

Его сознанием одолевала дремота, но Виола не хотела спать. Она чувствовала легкость в сердце. И радость.

— Приятных снов, — шепнула она, положив руку на плечо засыпающего супруга.

После завтрака Элина предложила Виоле пройтись немного по саду.

— Виола, теперь мы с тобой почти что сестры… Я хочу серьезно поговорить с тобой.

Волнение в голосе заставило Виолу встревоженно посмотреть на княжну.

— Я думаю, что в последнее время ты могла… Я, наверно, была слишком отстраненной… Прости меня, пожалуйста.

— Я не понимаю вас, — Виола смущенно отвернулась.

— Милая моя, все так сложно… Когда вы объявили о помолвке, я всерьез встревожилась. Все те слухи, что ходили вокруг вас… Мама сказала, что все это ложь, но… мне так стыдно, что я слушала эти ужасные вещи. — Я ревновала, — неожиданно решительно проговорила Элина.

Виола молчала, чувствуя, как сердце покрывает тонкая корочка льда.

— Я боялась, что вы заберете с собой Лео!

— Лео? — не поняла девушка.

— Я хочу его усыновить. Если ты не являешься его матерью, то имеешь на него столько же прав, как и я.

— Это не мой ребенок! — выкрикнула Виола. — Почему я должна всем это доказывать?

— Теперь я понимаю… Мама все объяснила мне. Но… я долго не верила этому. Мишель хотел усыновить Лео, — Элина сняла перчатки и, кусая губки, уставилась на Виолу. — Герцог Александр сделал мне предложение. Я дала согласие. Он, как и я, очень привязался к Лео и рад будет стать его приемным отцом.

— Вы помолвлены? — радостно спросила Виола.

— Сегодня будет объявлено об этом. Все ждали, когда состоится ваша свадьба.

— Как я рада за вас! Я желаю вам счастья!

— Ты полагаешь, что Мишель не будет против, если Лео… — Элина нервно стиснула руки. — Он очень хороший, но… очень прохладно смотрит на малыша. Что ты скажешь об этом? Я почти перестала его понимать.

Виола спрятала взгляд.

— Не уверена, что сейчас понимаю саму себя.

— О, я знаю, о чем ты сейчас подумала! — княжна рассмеялась, восхищенная застенчивым румянцем юной супруги Мишеля, и, обняв ее за талию, весело закружилась вместе с ней на заснеженных дорожках сада.

Как только Виола увидела Мишеля, то сразу поняла, что ему уже все известно. Он поздравил Элину с помолвкой и держался так же напряженно, как во время своей собственной свадьбы. А княжна тут же принялась обсуждать с ним проблему Лео.

— Тебе всего восемнадцать лет, — сухо ответил он. — Мне кажется, что ты не вполне можешь понимать, что значит воспитывать ребенка.

— Значит, ты считаешь, что я слишком молода, чтобы стать матерью? Уверяю тебя, что я вполне созрела для того, чтобы выйти замуж и очень быстро завести своих собственных детей.

— Полагаю, что княгиня тебе лучше объяснит…

— А твоя жена? — Элина лукаво взглянула на Виолу, которая усиленно делала вид, что изучает книгу. — Наша милая Виола не очень любит возиться с Лео, но, думается, изменит свои привычки, когда подарит тебе твою маленькую копию.

Мишель неожиданно покраснел, и княжна осеклась.

— Прости меня… Мне кажется, ты сердишься на меня? — в ее голосе прозвучала обида.

Он минуту молчал, потом ответил:

— Нет.

— А я чувствую, что сердишься. И это в мой самый счастливый день! Я так хотела, чтобы ты смеялся и радовался. Но глядя на тебя, можно сказать, что у тебя кто-то умер. Мишо! Пожалуйста! Неужели ты даже не улыбнешься?

Он сжал за спиной руки и отвесил легкий поклон.

— Конечно, госпожа герцогиня, — на его губах появилась светская улыбка. — К вашим услугам!

Элина всплеснула руками и, подбежав к нему, крепко обняла его.

— Мой милый медведь! Я знала, что ты будешь рад за меня! Ты скажешь родителям, что я вполне могу справиться с воспитанием Лео?

— Да.

Она поцеловала его в щеку.

— Прекрасно. Пойду поищу Алекса. Он тоже будет рад.

Она вышла. Тишину комнаты нарушали теперь только огонь камина и шорох страниц.

«Прости меня, — хотела сказать Виола. — Из-за меня ты потерял свою любовь!»

— Мы уезжаем завтра, — сказал он. — Важные дела ждут моего присутствия.

— Мне доставит честь сопровождать вас куда вам будет угодно, мой господин.

Он коснулся ее шеи. Тепло его руки передалось ей.

— Спасибо, — негромко произнес он.

За обедом обсуждали проблему малыша. София сказала, что Лео останется у нее, пока не состоится свадьба Элины и намеченное свадебное путешествие. Княжна настаивала, чтобы Мишель и Виола вернулись в Париж к ее свадьбе, которую решено было отпраздновать летом.

После ужина все тихо разошлись по своим комнатам. Мишель вновь остался на ночь в спальне у жены.

Его тревожила сила собственных чувств. Как могло случиться, что эта маленькая девушка из бедного квартала вытеснила из его сердца образ княжны, в которую он был так давно влюблен?

Зависимость от нее пугала его. Он все время хотел видеть Виолу. Ему всюду мерещился ее изящный изгиб спины, чуть склоненная голова, выбившийся завиток волос на затылке… Это было похоже на бесконечно повторяющийся сон, который хотелось прервать. Днем он ругал себя, давал обещания стать сдержанным, вернуть желанное спокойствие, но стоило лишь перешагнуть порог ее спальни, как легкая истома окутывала его сознание ночным искушением, и он не мог сопротивляться… Ему казалось, что нет ничего лучше, чем держать ее в своих объятиях, слушать, как она тихо щебечет о чем-то, ласкать и целовать ее… Он чувствовал, как где-то в глубине его сердца дрожит предчувствие счастья. Но вместе с этим в нем росло предчувствие опасности. Неожиданная влюбленность могла в любой момент стать его злейшим врагом. Из-за этого чувства он становился уязвимым. Он не должен позволить нежным чувствам сломать его мир. Об этом предупреждал Левон.

Дела вынудили Мишеля задержаться ненадолго в Париже. Это помогло ему наконец отвлечься мыслями от своей молодой жены. Все время пребывания в Париже ему пришлось проводить большую часть дня в обществе своих деловых компаньонов. Новые договоры о поставках товаров, возможные проценты от выручки, обсуждение возможностей свежих вливаний капиталов — знакомая круговерть закружила его, но впервые в жизни ему это показалось не столь важным, как прежде.

Однажды вечером, когда он возвращался домой после деловой встречи, к нему подошла весьма красивая девушка и, чарующе улыбнувшись, предложила:

— Пойдем со мной, мой красавчик.