Озадаченная ее поведением, Виола заметила укоризненный взгляд Эмиля, адресованный сестре. Слегка помедлив, девушка решилась подойти к Бертье, который уже встал из кресла, собираясь пересесть к столику с едой.

— Осторожнее… Я помогу вам. Обопритесь на мое плечо, — предложила она и осторожно обняла мужчину за талию.

Пробормотав слова благодарности, Мишель воспользовался ее помощью и уселся за стол, осторожно вытянув больную ногу. Устроив больного, Виола поспешно отошла в сторону, почувствовав на себе внимательные взгляды княгини и ее сына.

На следующее утро горничная принесла новую записку от Бертье. Он желал встретиться с Виолой в оранжерее.

Девушка знала, что вся семья этим утром должна отправиться за город на большой праздник, устроенный в резиденции герцога Бопертюи. Из-за болезни Мишель не мог присоединиться к ним.

Виола никак не могла понять, кем приходился Бертье семье князя. Внешне он ничем не походил на них, хотя манеры и походка очень напоминали князя Альбера. Князь, кстати, был очень красивым мужчиной — с благородным лицом и обаятельной улыбкой, но даже он не мог сравниться с Бертье. После недолгих размышлений девушка пришла к выводу, что Мишель, скорее всего, является какой-нибудь дальней родней этому знатному семейству.

Записка с предложением встретиться в оранжерее застала девушку врасплох. Было ясно, что Виоле придется остаться в доме наедине с этим мужчиной, если, конечно, не принимать во внимание слуг. Разумеется, самым лучшим будет отклонить его нескромное предложение уединиться в оранжерее. Пожалуй, ей следует отправиться в город на прогулку в ожидании, пока семейство князя не вернется домой.

Виола быстро написала записку Мишелю, где изложила свои причины, почему их встречу лучше отложить до более удобного случая. Горничная отправилась с ее письмом к господину Бертье и очень быстро вернулась с ответом.

«Ваши причины глупы. Кто, по вашему мнению, сочтет нашу встречу неприличной?»

Виола вновь села за изящный столик и написала одно слово: «Слуги». Сложив листок, она тщательно запечатала его сургучом и передала горничной.

Ответ пришел незамедлительно: «Я считал вас более уверенной в себе девушкой».

Виола почувствовала приступ негодования. Ее буквы стали более размашистыми: «Я считаю неприличным вызывать неудовольствие гостеприимных хозяев своим нескромным поведением».

На этот раз письмо пришло с небольшой задержкой и оказалось также опечатано.

«Неужели мне придется взять к себе на работу еще одного слугу, чтобы иметь возможность встречаться с собственным секретарем? Большую глупость трудно придумать. Мадемуазель Фламель, я жду вас в оранжерее в одиннадцать часов».

Виола взглянула на горничную, которая стояла возле двери с совершенно невозмутимым выражением лица. На часах над камином было уже без пяти минут одиннадцать.

— Где сейчас находится мсье Бертье? — сухо спросила Виола.

— В оранжерее, мадемуазель. Ему доставили туда завтрак. Сейчас там очень красиво. Слуги открыли окна, чтобы проветрить оранжерею, и принесли новые цветы из сада.

Виола почувствовала, как краска заливает ее лицо.

— Можете идти.

Девушка поклонилась и исчезла за дверью.

Как глупо она себя ведет. Последнее его письмо — напоминание о ее положении в этом доме. Она должна вести себя, как секретарь, а не как женщина. Если она еще раз забудется, то очень быстро потеряет работу. Опаздывать в сложившихся обстоятельствах не стоит.

В оранжерее, к ее удивлению, находились несколько слуг. Они старательно поливали водой из маленьких леечек многочисленные растения, стараясь не привлекать к себе внимание молодого господина.

Бертье в это утро себя чувствовал, похоже, намного лучше. Он устроился на удобной софе, находившейся неподалеку от распахнутых дверей в сад. Его больная нога покоилась на пухлых подушках. Возле софы стояла изящная трость.

— О, мадемуазель Фламель! Как я рад, что вы все же сочли необходимым прийти, — сухо бросил он.

— Доброе утро, господин Бертье, — произнесла она в ответ каким-то чужим голосом. — Чем могу быть вам полезна?

Он рассматривал ее слишком долго, и девушке показалось, что это было замечено слугами.

— Пьер, — обратился Бертье к дворецкому. — Принесите мадемуазель Фламель газеты, чтобы она смогла прочесть нам последние новости.

Дворецкий поклонился и исчез на какое-то мгновение. Вскоре он вернулся со свежими газетами, затем слуга поставил рядом с софой, где полулежал Бертье, стул и предложил Виоле присесть.

Дрожащими руками девушка развернула газеты и принялась читать все подряд, не особо понимая, о чем идет речь. Она чувствовала себя очень неловко и старалась, чтобы голос не выдал ее смущение.

Немного погодя из кухни доставили обед, и Мишель занялся едой. Он предложил Виоле присоединиться к нему, но девушка решительно отказалась, решив, что это уж точно покажется слугам неуместным. Секретарь должен знать свое место.

Учитель, преподававший детям князя основы математики, грамматики и прочих наук, был весьма доволен успехами Мишо и не раз хвалил его княгине. Мальчик всегда смущался, когда его таланты превозносили до небес, но чувствовал себя совершенно счастливым, когда София с улыбкой одобрения смотрела на него.

У него почти не было друзей, но он и не стремился их иметь. Намного большее удовольствие вызывали у него прогулки с маленькой Элиной и общение с Левоном. Старый гуцул оставил место воспитателя Эмиля, который вырос и стал вполне самостоятельным. Старик поселился в маленьком домике на опушке леса, в небольшом отдалении от усадьбы. Отсюда открывался великолепный вид — небольшая, но бурная река, сбегающая с радужными брызгами с высоких холмов в зеленую долину, лазоревые небеса, окутывающие легкими пушистыми облаками вершины далеких гор, и могучий изумрудный массив бесконечных лесов.

Левон оказался умелым плотником. Его ловкие руки плели из тонких прутьев лозы удивительно красивую легкую мебель, которую с удовольствием покупали даже самые искушенные ценители изящного. Каждый день после уроков Мишо теперь собирал необходимые ветви и приносил к домику своего наставника. Кроме плетения мебели, старик еще увлекался резьбой по дереву, и Мишо неожиданно понравилось это занятие. К удовольствию Левона, у мальчика оказались довольно умелые руки.

Одну из досок юноша украсил совершенно удивительными сказочными птицами и цветами и подарил Элине. Девочка некоторое время с любопытством разглядывала забавную картинку, а затем предложила Мишо прогуляться возле пруда, в который недавно выпустили золотых карпов. Вечером княгиня обнаружила картину Мишо в спальне дочери и, внимательно ее рассмотрев, пришла в восторг. Элина легкомысленно разрешила матери забрать понравившийся подарок Мишо, и София повесила деревянное творение в своем кабинете среди полотен знаменитых итальянских мастеров.

Все в доме считали, что Мишо бывает у старика лишь потому, что тот учит его полюбившейся резьбе по дереву. Но они ошибались. Время, которое юноша проводил с гуцулом, разительно отличалось от всей его остальной жизни.

Левон учил Мишо выносливости и умению защищать себя без помощи оружия. Конечно, тело поначалу невыносимо ныло от утомительных пробежек, болезненных падений, прыжков и перекатов, но со временем юноша с радостью осознал, что ему доставляет удовольствие бежать долго без всякой усталости, падения с высоты стали напоминать полет птицы, а способ бесшумно передвигаться сделал его походку совершенно невесомой и легкой. Мишо научился избегать удары Левона, сноровисто перекатывался, ловко падал и тут же легко вскакивал на ноги. Ему уже не составляло труда бесшумно двигаться, затаиваться даже в самой неудобной позе, различать запахи на огромных расстояниях. Он умел сидеть без движения часами, не издавая ни звука, и замечать самые незначительные мелочи, которые порой обретали огромный смысл.