- Это не надолго. Смотрите там, слева впереди на косе... Видите?

       Коломейцов перестав разглядывать выпустившую в их сторону очередной снаряд брандвахту, повел биноклем влево.

       - Да. Это и есть батареи крупповских 9-ти сантиметровых... Народ бежит по орудиям... Начинают сдергивать чехлы... Но это все цветочки. Поближе взгляните, по траверзу: видите, 12-ти сантиметровые...

       - И справа на Токушиме, похоже, тоже. Ну и где же наши броненосцы? Видимость уже вполне позволяет... А нет! Зря я... Смотрите, сейчас начнется.

       По левому борту стремительно втягивающейся в пролив Китан колонны русских истребителей, на невысокой каменистой косе острова Авадзи распологались три артбатареи района береговой обороны "Юра". Две с 9-ти сантиметровками были еще относительно далеко, но ближайшая, на вооружении которой были шесть французских пятидюймовок, представляла сейчас для кораблей Коломейцова и Матусевича наибольшую опасность.

       Дело в том, что на Токушиме, таких батарей было две, и чтобы хоть как-то минимизировать риск, курс прорыва истребителей был проложен ближе к западному берегу пролива. Однако сейчас эти батареи располагались несколько выше и были еще плохо видны за пеленой поднимающегося, редеющего тумана. А вот между срезами стволов 12-ти сантиметровых орудий батареи на косе у Авадзи и бортом "Буйного" было не больше 12 кабельтов. Дистанция практически убойная...

       Стволы эти уже шевелились, когда прямо перед бруствером батареи и почти на урезе воды грохнули два взрыва, давших шапки густого, черного дыма...

       - Ну, наконец-то! "Сенявин" начал, господа. Толовыми. И почти накрыл первым же пристрелочным залпом. Молодец Сергей Иванович! Мораль - не зря нас гонял Беклемишев, ох и не зря! - Коломейцов поднес к губам рупор, - Веселей, орлы! Дадим прикурить япошке сегодня!

       С палубы в ответ на обращенные к ним слова командира раздалось дружное "Ура" матросов и унтер-офицеров.

       - Артиллеристы! Цель трехдюймовым - батарея на косе впереди, на левой раковине, шрапнелями - открыть огонь! Целься лучше! Снарядов зря не кидай, чтоб все по супостату! Теперь правый борт: на "Максимке" и 3-х фунтовке: видите два японских миноносца, что к нам бегут?

       - Так точно, ваше благородие! Видим!

       - Как кабельтов на пять еще подойдут - начинай по ним!

       И, Виктор Иванович, продублируйте сигналом по отряду.

       Залаяли 75-ти миллиметровки, распушив над позициями крупповских пушек первые кляксы шрапнельных разрывов...

       - Ох, как! А поддают славно! Пошло дело...

       Пользуясь несомненной удачей первого пристрелочного залпа, старший артиллерист "Сенявина" лейтенант Белавенец, внеся минимальную поправку, передал дистанцию в башни, и через несколько секунд первые два десятидюймовых фугаса с воющим гулом прорезав воздух над колонной наших истребителей, врезались в расположение столь неприятной для миноносников батареи. Багрово-алые вспышки, грохот... Тучи дыма и пыльного крошева разлетающихся камней плотно закрыли цель.

       - В бруствер! Или прямо по пушкам, Евгений Владимирович...- воскликнул мичман Храбро-Василевский.

       - Нет, в бруствер. Еще давай! Ай, да умница, Петр Иванович! Как на Горке, прямо... Мастерство, его не пропьешь, как Всеволод Федорович говорит.

       - В этом дыму и пыли им нас сейчас не разобрать никак.

       - Это только начало, Виктор Иванович, сейчас им там совсем весело будет.

       Спустя тридцать секунд вторая пара снарядов главного калибра русского броненосца лопнула практически на позициях японских артиллеристов. На этот раз в воздух полетели не только камни... Конечно, расположение насыпных кинжальных батарей на небольшой высоте у уреза воды, весьма удобно для поражения близкоидущих целей. Но это так же весьма удобно и для ответного огня с кораблей, что прекрасно продемонстрировали офицеры и комендоры "Адмирала Сенявина".

       - Евгений Владимирович! Батареи на Токушиме начали по нас пристрелку!

       Коломейцов оторвался от впечатляющего зрелища расстреливаемой батареи на косе. В душе екнуло: "Так, что там у нас справа? Неужели мгла совсем приподнялась?" Первое, что он увидел - три опадающих водяных фонтана разной величины. Ближайший примерно в кабельтове от борта "Буйного".

       - Ну, все, проснулись чертовы самураи... Уже видят нас, дымка поднимается быстро... Не было печали...

       Семафор на "Безупречный": "Отрядам маневрировать самостоятельно!" Понеслись! Нашим сразу исполнительный: "Все вдруг. Два румба к Весту". Будем сбивать им пристрелку. А где же адмирал, почему же "Ушаков" до сих про не стреляет? Это же его цели.

       - Похоже, вон та полоса тумана ему мешает, от нас-то его еще плохо видно, но сокращает дистанцию, вот-вот начнет... Даст Бог...

       - Плохо. Значит, нам пока самим крутиться... Господи, спаси и помилуй, направь и укрепи, - быстро перекрестился Коломейцов, - Нельзя им давать пристреляться, а поскольку пушки у них не скорострельные, раз в две минуты будем зигзаг писать. Следите по хронометру. Пока бьет только дальняя пятидюймовая батарея, она ниже всех.

       - А "Сенявин"-то уже пристреливается и по крупповским! Видите?

       - Естественно, они же тоже по нам начали... Или это камень кто бросил, что над нами сейчас прожужжал? А с той батареи пока хватит. Минут через пять-десять осядет это все, может прочухаются... Тем временем мы уже должны быть в заливе.

       - Господа! Что они делают! Без пристрелки на беглый перешли что ли? - раздался снизу, с палубы возглас лейтенанта Вурма.

       Берег Токушимы расцветился примерно десятком желто-оранжевых вспышек, потонувших в облаках сизого дыма, и не успел еще Коломейцов ответить на удивленную реплику минного офицера, как в море справа, слева, где ближе, где дальше, начали взлетать и падать водяные султаны. Причем несколько снарядов упали в непосредственной близости к... первому японскому миноносцу, продолжающему бежать в сторону колонны русских истребителей, уже начавших осыпать его снарядами трехфунтовок Гочкиса и автоматических Максимов. В какофонию воя и взрывов вмешивалось их отрывистое ду-ду-ду...

       Воздух вибрировал от пролетавших снарядов, то глухо, то резко и громко заахали удары взрывающихся в воде снарядов. Вот вновь среди скал сверкнули сполохи дульного пламени, опять гул и уханье снарядных падений...

       - А что же им делать осталось, Николай Владиславович? Пристреливаться станут, так выпустят нас из узости окончательно. Мы, с учетом течения двадцать три узла держим. Так что светопреставление началось. Бьют по квадрату. Но не все то лихо, что пятница... Терпим! Смотрите, какой разброс громадный...

       Следить за нашими, идущими следом, если попадут в кого, сразу докладывать! - крикнул в мегафон Коломейцов, - И, лейтенант, уберите пока ваших людей вниз, могут осколков нахватать, а целей для минной атаки у нас нет пока.

       Артиллеристы! Братцы комендоры! Не части, не части!

       - Может пристрелка у них и не удалась, но "Бодрого" только что чуть не накрыли. Снаряд у него прямо перед носом упал, в нашей кильватерной струе, Евгений Владимирович... Может быть хоть дымнем? Масло на колосники...

       - Нельзя. Закроем своим же дымом японцев от наших броненосцев. Ничего не поделаешь, друг мой, шапок-невидимок у нас нет... Лево на борт! Два румба. Так... Одерживай... И обратите внимание, кстати, их первый миноносец-то парит, или мне только кажется?

       - Никак нет, не кажется! Похоже котел-с...

       - Смотрите! Смотрите! "Ушаков"! Дал им прикурить!

       Вновь все глаза на истребителе устремились в сторону изрыгающего сталь и шимозу острова. Там, на скалах Токушимы, где выше, где ниже батарейных верков полыхнули красным, а затем с грохотом вздыбились и расползлись в стороны облаками камней, пыли и дыма четыре разрыва тяжелых снарядов.