Платон Диких по въевшейся привычке проснулся от еле слышной команды боцманской дудки "к общей побудке". Выработанная за долгие годы службы автоматика рефлексов сработала, и он попытался схватится за тросы, поддерживающие койку, и вскочить. Однако в который уже раз ударился правой рукой о переборку, левая рука схватила воздух, а макушка уткнулась в подволок. Открыв глаза, он увидел, что спал на верхней койке четырехместной каюты. С левой стороны доносился легкий храп его сокаютника, как он теперь вспомнил, такого же прапорщика по Адмиралтейству, из бывших штурманов дальнего плавания.

       Вспомнил и то, как после неожиданно пышной встречи на вокзале, увидев свое будущее место службы и тускло поблескивающий казенник новенького, пахнущего заводской смазкой десятидюймового "чуда", почти "впал в изумление".

       А утро одного из последующих дней принесло ему еще больший сюрприз. Тогда, после подъема флага он уж было собрался идти в свою башню, его отыскал командирский вестовой с приказом "одеться по первому сроку и ждать его в катере через двадцать минут".

       Платон тогда тяжело вздохнул, решив, что прибыл, наконец, постоянный командир башни, которую он уже привык считать своей, и его вызвали для встречи нового командира и "передачи дел", побежал переодеваться. На пристани Беляева ожидала пролетка и Платон, повинуясь взмаху руки капитана первого ранга, уселся на облучке вместе с матросом-кучером.

       - На Светлановскую, к заведению портного Ляо, - прозвучала команда и пролетка тронулась.

       Когда они приехали к портновской мастерской, известной как своими ценами, так и отличным качеством работы, Беляев, выйдя из пролетки, приказал Платону следовать за ним и ничему не удивляться. Быстрым шагом они прошли через зал внутрь мастерской, где Платона окружили двое портных, заставили его снять бушлат, рубаху и брюки, после чего начали быстро снимать с него мерки.

       - Чтобы через четыре часа готово было, - сказал Беляев, - Доставите в Морское собрание дежурному офицеру, а все остальное вечером на крейсер.

       - Не извольте беспокоится, - сказал старший из мастеров, - Обязательно успеем, не первый раз.

       - Ну что ж, Платон Иванович, поехали дальше, - сказал Беляев, когда изумленный до невозможности Платон Диких оделся, - Теперь нам с тобой в Первую Гимназию.

       Перед гимназией их уже дожидался смутно знакомый лейтенант, кажется, с "Варяга", - припомнил Платон, в сопровождении трех человек, одетых в выходную форму железнодорожных машинистов. Двое выглядели лет на тридцать пять-сорок, а один, помоложе, под тридцатник.

       - Доброе утро, Григорий Павлович, заждался я тут вас, - улыбнулся лейтенант.

       "Балк", - вспомнил, наконец, фамилию варяжца Диких.

       - Здравствуйте, Василий Александрович, мы тут к портным заезжали.

       - А мы еще вчера вечером успели, - понимающе усмехнулся лейтенант, - ну что ж, коли все готовы - пойдемте.

       Широкую дверь гимназии перед ними отворил швейцар. Они вошли, и поднявшись по лестнице, свернули в коридор, остановившись перед большой дубовой дверью. Лейтенант взялся за ручку и, открыв дверь, пропустил первым Беляева, а затем всех остальных. В центре кабинета сидел представительный господин с бородкой клинышком, облаченный в мундир министерства просвещения. Он не спеша встал, обогнул стол, и, подойдя, поздоровался с Беляевым за руку.

       - Знаете, уважаемые Григорий Павлович, только из уважения к Вам и к нашим героям, - сказал он.

       - Ну что вы, Евгений Васильевич, ведь для блага же Государя и России. Да и сами знаете, не будет никаких вопросов. Ежели что - то архив разметало японской бомбой еще месяц тому назад, при бомбардировке, - заговорщицки подмигнул ему Балк.

       - Ну, что господа, подходите к столу, расписывайтесь и забирайте свои аттестаты, - сказал чиновник.

       Платон подошел первым, взял протянутое перо, расписался в толстом журнале официального вида в указанном месте. Затем, чиновник протянул ему веленевую бумагу, всю насплошь официальную, с гербом Министерства просвещения вверху и гербовой печатью внизу. "Аттестат" - значил заголовок. Пока Платон пытался понять, когда именно он успел сдать экзмены за весь курс гимназии, и что все это значит, за ним подошли, расписались и получили такие же бумаги и трое машинистов.

       - Ну что ж, любезный Евгений Васильевич, - сказал Беляев, - Ждем вас с супругой и дочерьми на следующем балу в Собрании, приглашение будет послано заблаговременно. А за сим позвольте откланяться, нам еще в одно место успеть надо.

       Выйдя на улицу, лейтенант усмехнулся и, обращаясь к капитану первого ранга Беляеву, спросил.

       - Дозвольте закурить, хоть и не положено?

       - Закуривайте, и меня не забудьте. Надо же, тут все прошло как по маслу, хотя я, признаться, не верил, - сказал Беляев и ответно усмехнулся.

       Лейтенант, достав портсигар, открыл его и протянул в сторону изумленного Платона и троих машинистов.

       - Угощайтесь, господа, вам еще одно препятствие осталось, и мы увидим небо в алмазах.

       Платон смущенно взял предложенную папиросу, за ним закурили и двое машинистов, а третий отказался, сказав, что после простуды не курит.

       - Ну что, Григорий Павлович, - сказал Балк, глубоко и сладко затянувшись папиросой, - говорил же я Вам - подход надо было искать через швейцара. Всего-то пять рублей - а какой кладезь информации. А вы, господа, дороговато начинаете обходиться Императорскому флоту, по сто рубликов за каждый из аттестатов о сдаче вами экстерном экзаменов за пятый класс гимназии выложить пришлось. Но ничего, вы их у нас как каторжники на галерах отработаете.

       - Ладно, поехали в штаб, - сказал Беляев, - им еще экзамен на чин держать нужно.

       Платон Диких, слушающий этот разговор, в конце концов, не удержался и все-таки спросил:

       - Ваше правосходительство, какой такой экзамен?

       Офицеры весело переглянулись, и за Беляева ответил Балк:

       - Много будете знать, господа, состаритесь быстро. Но, не волнуйтесь слишком. ВАМ он будет по силам.

       "Да неужто экзамен на "классный чин"? На "прапорщика по Адмиралтейству"? Да ведь со времен деда нынешнего Императора таковых экзаменов на флоте не было. Хотя теперь, конечно, война. Но даже если так, как же мне его сдавать-то", - думал он, - "ну, по "словесности" и "уставам" отвечу. А вот что еще сдавать придется?"

       Войдя вслед за командиром и лейтенантом в двери штаба, все четверо проследовали на второй этаж, в левое крыло, и остановились в конце коридора, перед дверью. Беляев и лейтенант вошли в дверь, а им приказали оставаться, и ждать. Рядом с дверью, на стульях вдоль стены, уже сидели три господина, лет тридцати, в кителях с нашивками штурманов Добровольческого флота.

       Минут через десять дверь открылась, и вышедший писарь пригласил всех заходить. Внутри просторной светлой комнаты обнаружился крупный стол, стоящий "глаголем". Во главе стола сидели капитан первого ранга и два лейтенанта, старший инженер-механник, младший инженер-механик, и лейтенант сидели за боковым крылом. У самого края стола сидел писарь. "Трусов. Командир "Рюрика"..." - пронеслось в мозгу Платона.

       - Здравствуйте господа, - произнес капитан первого ранга, - Вы находитесь перед экзаменационной комиссией, созванной, согласно приказу по Морскому министерству, от 5 июля 1884 года, для приема экзамена на чин прапорщика по Адмиралтейству. Все вы подали соответствующее прошения. Кстати, Платон Иванович, - сказал он, усмехнувшись, - Вы свое прошение подписать забыли. Ну-ка, подойдите к писарю, исправьте ошибку. Уж от кого-кого, а от вас, старого служаки, такого не ожидал.