Со слов командира "Властного", Того, пытаясь прикрыть пароходы, вышел навстречу от Эллиотов всего с четырьмя броненосцами, а куда еще два делись, и где Камимуру в это время носило - этого я вам сказать не могу.

       - Это Я ВАМ могу сказать, - усмехнулся Руднев, - Камимура с нами в это время воевал, а пара броненосцев караулила "Ослябю". Вот только незадача - они его в Сангарском проливе ловили, а он пошел проливом Лаперуза... Извините, опять перебил. Ну, и как у Макарова с Того получилось, семь против четырех?

       - Как получилось? А спросите что проще, Всеволод Федорович. Нам особо-то наблюдать за боем "больших мальчиков" было не сподручно. Своих забот выше крыши хватало. С "Бесшумного", с их слов, вроде как наши с "Властного" видели, что у японцев кто-то из броненосцев стоял без хода с креном, и трое наших "полтав" его добивали. Но и у нас "Пересвету" по-полной досталось... Так что сказать, что наши их раскатали - не могу. Я не знаю, чем там все закончилось - мне надо было гнаться за транспортом, и я ушел за горизонт.

       - А чем наши крейсера занимались? - ревниво поинтересовался действиями порт-артурских коллег Степанов.

       - "Аскольд" с "Палладой" и "Новиком" сперва гоняли "Нийтаку". Собачек, кстати, я там не видел, тоже к вам ушли? - поинтересовался Римский-Корсаков.

       - Было дело, одну, кстати, уже и не увидите, если только жабры не отрастите, - под довольный смех варяжцев прокомментировал руководившей погрузкой на миноносец угля Кирилл, - А кто там еще был?

       - Еще кто-то из антиквариата - "мацусимы" я имею в виду. "Баяну" с "Палладой" вполне под силу, так что "Аскольд" и "Новик", забрав нас всех с собой, обошли их свалку мористее, и стали потрошить купцов. "Новик" сначала нам подсобил, а потом с другими миноносцами ушел добивать транспорты, которые на берег выбрасывались. Нескольких поджег... А один даже взорвался, видимо с боеприпасами был пороходик. Кстати, с "Новика" нам кричали, что "Баян" поймал и утопил кого-то из японских бронепалубников, но сами мы этого не видели и не знаем кого именно. Так что на мой взгляд, настучали мы японцам по ушам.

       - Здорово. Но вот только насчет "Нийтаки" вы погорячились - она позавчера была у Сангарского пролива, - поправил миноносника Степанов, - и чем там у крейсеров все кончилось?

       - Понятия не имею, - выразительно пожал плечами смертельно уставший командир миноносца, которому в последние двое суток удалось поспать аж три часа, - Когда я ушел от места основного боя, у них еще только все начиналось. Японские старики отходили в строе пеленга, наши гнались за ними.

       А "Нийтаку", о которой вы говорите, я видел еще утром. Если вы мне сможете назвать другой японский трехтрубный бронепалубник с шестидюймовой артиллерией - будьте любезны. И в конце дела она еще раз мелькнула, причем пожар на корме имела приличный, по-моему, это ее Грамматчиков с Эссеном зафитилили.

       - Ну, а как тогда я мог эту же самую "Нийтаку" видеть в тысяче миль от Порт-Артура в тот же день? Тоже кстати с 25 кабельтов, и тоже трехтрубную. Может все же Вы "Тацуту" за нее приняли в суматохе?

       - Нет, господа, - отрезал Римский-Корсаков, - она по мне всем бортом отстрелялась, четыре всплеска от снарядов среднего калибра. А у "Тацуты" только пара 120-мм, нос и корма. Да и всплеск 120-мм от шестидюймового я смогу отличить - богатая практика в последние пару месяцев, знаете ли.

       - Господа, не ссорьтесь, - как обычно бесцеремонно встрял в разговор Руднев, - просто теперь мы точно знаем, что либо однотипный с "Нийтакой" крейсер "Цусима" вошел в строй, либо почти такую же "Оттову" уже достроили японцы. А могли уже и оба.

       Ладно, как перекидаем тонн десять - ночь вам пережить хватит - держитесь в кильватере или на левой раковине. Идем во Владивосток, а там вам предстоит вступить в командование всеми дестроерами Владивостокской эскадры.

       - То есть "Беспощадным"? - недоуменно спросил Римский-Корсаков, прекрасно знающий, что эсминцев во Владивостоке НЕТ.

       - Ну, им и еще одним - трофейным. Я думаю, ему подойдет имя "Восходящий": он все же, как не крути - подарок от страны Восходящего солнца, - Руднев переждал смешки на мостике, - Мне тут, глядя на ваше доблестное бегство от трех миноносцев противника, пришла в голову интересная мыслишка...

       Все, господа. Солнце уже практически село, сворачиваем погрузку и трогаем во Владивосток.

       Вице-адмирал Хиконодзе Камимура находился в новом для себя состоянии духа. Ему, пожалуй, даже не было названия в словаре самураев, ибо им не пристало быть ни взбешенными, ни растерянными. Увы, по результатам боя с Владивостокской эскадрой ему волей-неволей пришлось осваивать новые оттенки чувств и эмоций. Которые, казалось, были прочно позабыты и оставлены в детстве и юности.

       Самое забавное, что поначалу он искренне считал победителем себя. С того момента, как русские начали ворочать на обратный курс. Он тогда даже развернулся на появившиеся на горизонте дымы, предполагая силой трех практически не поврежденных крейсеров добить прорвавшегося мимо броненосцев "Ослябю", и утереть нос любимчикам всей Японии из первого боевого отряда. Но вместо русского броненосца (который он сам скорее считал броненосным крейсером, немногим более сильным, чем любой из кораблей его отряда) из-за горизонта выползли два стареньких трампа...

       Решив, что честь утопления "Осляби" досталась-таки броненосцам контр-адмирала Дева, Камимура приказал экономичным ходом идти на срочный ремонт и бункеровку в ближайший порт Хакодате. Он был уверен, что никто из кораблей его отряда не поврежден сильнее его "Идзумо". Да, ему, конечно, доложили о взрыве на "Якумо" и о попадании в "Токиву", но он не мог представить в каком именно состоянии находились эти крейсера. До момента, пока уже на подходе к Хакодате, "Якумо" не поднял сигнал "Не могу управляться. Терплю бедствие. Просьба сбавить ход". Зная командира крейсера, капитана первого ранга Мацучи, Камимура не на шутку переполошился. Этот, даже по меркам невозмутимых самураев убийственно спокойный флегматик, никогда не стал бы поднимать такие сигналы без крайней на то необходимости.

       Выйдя из строя влево и сбавив ход до пяти узлов, "Идзумо" последовательно пропустил мимо себя крейсера эскадры. Одного за другим. Только сейчас командующему стало очевидно, во что обошлось сражение его кораблям. Если "Адзума" и "Ивате" выглядели почти неповрежденными, то когда "Идзумо" поравнялся с "Токива" на его мостике и верхней палубе, заполненной матросами, воцарилось мертвая тишина. У крейсера отсутствовала часть бронеплит левого борта (один из выпущенных практически наудачу восьмидюймовых снарядов с поврежденного и отстающего от боя "Рюрика" пробил крышу верхнего каземата 6-дюймового орудия и вызвал цепь детонаций складированных у казематных орудий обоих ярусов снарядов). А попавший в последней фазе боя в образовавшуюся огромную пробоину русский шестидюймовый снаряд разнес внутренние перегородки и позволял, по словам британского наблюдателя Пекинхема, "видеть крейсер практически насквозь". Впрочем, хотя на восстановление боеспособности крейсера требовались теперь минимум пара месяцев самой напряженной работы, на которую только был способен судоремонт Японии, "Токива" мог быть отремонтирован в Сасебо. В полном объеме и без потери боевой мощи, запас шестидюймовых орудий в Японии был. Да и тонуть он явно не собирался, все повреждения были гораздо выше ватерлинии.