А у Вас, Иосиф Александрович?

       Дородный и осанистый Матусевич достал из внутреннего кармана сложенный вдвое листок бумаги:

       - Я тут рапортичку подготовил, по всем нашим делам... Скорость полного хода... Так: "Безупречный" мой 23 узла даст. Больше уж никак, в завод надо. "Быстрый" даже 25 без больших проблем, молодец наш Николай Степанович, от Кронштадта ни одной серьезной поломки... "Бравый" как и мы - узла 23.

       - Брезенты с иероглифами и японские флаги готовы у вас?

       - Да, все в порядке. Пока мы к вам ехали, брезенты должны были уже растянуть. Так что мой "Безупречный" уже стал "Оборо", так сказать... И флаги достали, но ведь их мы по плану только перед прорывом поднимаем...

       - Естественно...

       Будьте добры, Евгений Владимирович, продолжайте...

       - Что касается задач командирам истребителей, то здесь все ясно изначально. Проскочить в залив и атаковать минами находящиеся там грузовые суда. Против миноносцев противника, которые будут стараться вам помешать применять только артиллерию - мины только по крупным целям. Главное, что после прохода в залив можно уже не спешить и не торопиться. У вас в общей сложности 35 мин. Если хотя бы две трети из них найдут свои жертвы, удар по японской торговле будет нанесен сокрушительный. Причем, если японские миноносцы нападут на вас до начала атаки на транспорта, это даже желательно. В этом случае нам будет куда проще оправдываться перед мировым сообществом за потопление нейтральных пароходов. А если японцы при этом случайно кого нибудь из транспортов еще и миной подорвут, что по вам выпустят, так тем лучше.

       Задача, возложенная на наши шесть минных катеров-газолинок, так же вполне конкретная - атаковать транспорты, ночевавшие в таможенном отстойнике у Вакаямы. Два миноносца, что там должны находиться, должен взять на себя "Апраксин", ну, а кроме того, ваши шесть полуторадюймовых "Максимов" против миноносцев этих - страшное оружие. Им же в вас, при ваших размерах, 17-ти узлах и маневренности попасть будет совсем не просто...

       Минут через сорок, когда активное обсуждение предстоящего дела стало постепенно затухать, контр-адмирал Беклемишев неторопливо поднялся со своего места:

       - Ну, что ж, господа. Часы мы сверили. Каждый командир знает свой маневр. Однако помните: план не догма, и реальность вполне может внести завтра свои коррективы. Жду от вас храбрости, разумности и инициативы. Помните Суворовское: "Быстрота, глазомер, натиск!" Хоть и из сухопутной войны формула, а применительно к флоту лучше не скажешь!

       Предлагаю тост... За Веру, Царя и Отечество! ... Ну, с Богом, господа! Начинем, перекрестясь...

       Мутная промозглая мгла, плотной пеленой затянув начинающее робко светлеть небо, висела над мачтами "Ушакова". У стоявших на мостике негромко переговаривающихся офицеров, создавалось впечатление, что клубящиеся прямо над головой туманные сгустки, зацепившись за стеньги броненосца, плывут вперед вместе с ним, источая на все и всех внизу мелкие, летучие капельки то ли дождя, то ли просто водяной пыли, проникающие даже под капюшоны дождевиков.

       - Ну что, Евгений Александрович, как нам быть дальше? Ведь по прокладке и счислению мы уже должны быть в проливе, а маяков не видно. Либо хмарь эта так низко лежит, либо выключили их японцы все-таки... - обратился Беклемишев к старшему штурману броненосца лейтенанту Максимову.

       - Не верю я в то, что они маяки к нашему пришествию повыключали, Николай Александрович. А туман этот дождевой, ближе к полудню обязательно поднимется. Не молоко же. Мое мнение - как шли, так и идем. Не могли мы настолько ошибиться, чтоб в Кии не попасть. Увидим скоро маяки... или маяк, обязательно увидим.

       - Да, хмарь, конечно... Согласен. Вряд ли они пойдут на выключение маяков на главной дороге. И встреч нежелательных по пути не было, те пароходы, что позавчера на горизонте мелькнули, шли от Японии, и телеграфом никто не воспользовался. Мы и "Стокгольм" то наш отсюда плохо видим, а "Гриффинсборга" я даже в бинокль едва различаю...

       Нет, дергаться не будем. Идем дальше. И если не подкачали наши дорогие "боги карты и секстана", то рано или поздно...

       Что это? Ратьер? Смотрите внимательнее... Да, "швед" наш морзит, но не разберем пока... Ага! "Храбрый" нам дублирует. Читайте!

       - "Справа по курсу маячный огонь!"

       - Где? Не видно же ни черта!

       - А от нас и рано, наверное...

       - Дать сигнал по отряду: "Боевая готовность!"

       - Вон! Вон он - левее смотрите...

       - Так... Да! Вижу! И это "справа по курсу"!?? Да он же по носу практически... Смотрите все внимательнее, мало ли что... Борис Сергеевич должен опознать его. Он здесь не раз был. Правда приходилось ли ему в такой хмари ползать, не знаю.

       - Семафор, Ваше превосходительство! С "Гриффинсборга": "Мыс Мисаки. Принимаю 4-ре румба к Весту, следуйте за мной".

       - Слава Богу... Я уж думал, что к Муротозаки вылезли, - не отрываясь от бинокля процедил Сильман, - а то пришлось бы сначала назад отползать, чтобы Ишиму обойти...

       - Сигнал Коломейцову: выйти на левый траверз "Храброго", дистанция пять кабельтов, удерживать место. И по всему отряду: скорость - двенадцать! Боевой порядок Љ1!

       Бог не выдаст - штурмана не подведут! За мной не пропадет, господа, коль живы будем. Кстати, если бы вышли точно посередине пролива, маяков в этом киселе могли бы и не увидеть. Вот чего я больше всего боялся - что будем блуждать в заливе и искать НАШ пролив. Теперь - все. Есть привязка. Теперь Кробовской выведет нас точно. Слава тебе, Царица небесная.

       А ведь если такая хмарь и дальше продержится, японцы стрелять-то не смогут! Не увидят нас со своих высот просто... Эх, жаль наши транспорта быстрее не разгонишь! Но все одно - пока что расклад наш, господа офицеры.

       "Тада-Мару" был довольно пожилым и видавшим виды небольшим трампом. Построенный в Филадельфии в самом начале 1890-х, он успел уже дважды сменить флаг побывав "Форт-Дженкинсом" и "Атабаской", до того как был куплен новыми хозяевами, и стал совершать регулярные переходы между портами тихоокеанского побережья Японии и новым местом своей приписки - Осакой. В дальние рейсы его не пускали из-за слабости машины и непропорционально большого угольного аппетита. Так бы и коптить ему небо в каботажниках еще лет пять-семь до честной отправки в утиль, но вмешалась судьба в виде комиссии из трех офицеров ВМС, которые неожиданно явились на пароход во время его захода на мелкий ремонт в Кобэ.

       В итоге ветеран - углепожиратель из заурядного, ничем не примечательного трудяги, превратился в корабль Императорского Соединенного флота! Под прежним своим именем и боевым флагом он был поставлен на бочках у самого входа в пролив Китан, прямо под обрывистым берегом острова Токушима, с которого смотрели в сторону Тихого океана вороненые стволы береговых батарей. Теперь он терпеливо и честно исполнял сразу две роли - нес брандвахтенную службу у пролива и был базой для снабжения и отдыха экипажей швартовавшихся к нему дежурных миноносцев. Мало того! Теперь он и сам был вооружен! На его баке, обращенном в сторону пролива Кии было установлено крупповское 88-мм орудие, а на крыльях мостика, специально усиленных по такому поводу, два мощных прожектора, таких же, что и на флагмане Соединенного флота - броненосце "Микаса"! Ну, или почти таких же.

       Кроме того на "Тада-Мару" был установлен аппарат беспроволочного телеграфирования. Предложение армейцев о соединении его со штабом артиллеристов района "Тадошима" не нашло поддержки у моряков, которые считали, что если, в случае шторма например, пароходику придется срочно сниматься с якоря, лишнее электрическое хозяйство будет только помехой. Но главное! На корме парохода, там, где были срублены фальшборты, был установлен минный аппарат, а в трюме под талями покоились три торпеды Уайтхеда к нему! Любая из них имела дальность хода больше чем до середины пролива, и вполне могла оказаться роковой для любого упрямца, не желающего исполнить приказ о немедленной остановке.