Поженились они на третьем курсе, когда Нина убедилась, что их брак не отразится на учебе. Он с самого начала во всем ей подчинялся, считая, что Нине это приятно. Да и самому легче, когда за тебя решают все: когда идти в загс, когда заводить ребенка, куда ехать на каникулы, что делать после окончания учебы. Петухов подчинялся Нине с удовольствием, искренне считая, что она умнее и лучше его. Первые два года Нине нравилась покорность мужа, но после рождения ребенка его безропотность почему-то стала раздражать. А с другой стороны, так, может быть, и лучше. Вон у подруг в семье сплошные сражения — кто кого. А у них не то что скандалов, а ссор серьезных не бывало. Но все же хорошо, когда мужчина многое решает сам и не только за себя, но и за жену, когда берет ответственность на себя. Но надо принимать мужа таким, какой он есть, тем более он её очень любит. Ей с ним неплохо. Нина по-своему любила Вячеслава. Мудро поступая, она не злоупотребляла своей властью над ним и даже, наоборот, старалась в мелочах во всем с ним соглашаться, создавая видимость его главенства в семье.
После окончания института Нина осталась в аспирантуре, а Вячеслав пошел работать в научно-исследовательский институт. Не жирно, конечно, но по нынешним временам бывает и хуже. И они были довольны жизнью, растили, правда, не без помощи родителей, своего малыша. Несколько дней назад Петуховы, оставив сына Димку на родителей, решили провести отпуск, путешествуя по Волге. Впервые они отдыхали с комфортом, без всяких забот. Нина, и тем более Петухов не любили шумного веселья и старались как можно больше времени проводить в каюте. Петухов читал приключенческие книги, а Нина увлекалась вязанием.
Петухов часто докучал ей, подробно рассказывая прочитанное или комментируя какие-то житейские события, встречи. Даже обыденные факты, когда им нагрубил продавец или обсчитала кассирша, он рассматривал обобщенно и выводил чуть ли не теорию, почему в нашей жизни такое существует. В конце концов получалось, что продавца задергали привередливые покупатели, а кассирша вынуждена это делать, так как скорее всего она — мать-одиночка и ей надо растить ребенка.
Такая редкая незлобивость и стремление оправдать всех и все поначалу раздражали Нину, но потом она привыкла и уже не пыталась раскрыть глаза мужу на то, что продавец просто хам, пользующийся зависимостью от него покупателей, а кассирша самая обыкновенная воровка. Спокойная и рассудительная, она понимала, что муж стремится всех оправдать не столько из-за своей доброты, сколько оттого, что это позволяет ему жить без скандалов, не трепать понапрасну нервы. Собственно говоря, и саму Нину, обладающую здравым смыслом, такая позиция мужа устраивала. Сначала её это, конечно, немного разочаровало, но потом она свыклась: муж — не герой! Ну что ж, у многих не герои, однако живут, и ничего.
В это путешествие она поехала с удовольствием. Ей надоела роль полновластной хозяйки и хотелось расслабиться, тем более что работа над диссертацией здорово её измотала.
Они плыли на теплоходе уже почти десять дней. В основном они сидели в каюте, иногда ходили в кино. Во время стоянок они предпочитали оставаться на теплоходе. Возвращающиеся с экскурсий и беготни по улицам незнакомых городов пассажиры делились впечатлениями, и было ясно, что Петуховы упускают, кто знает, может быть, единственную возможность увидеть что-то новое, интересное, что, может быть, они бы вспоминали потом всю жизнь. Но так уж устроен Вячеслав: настоящим отдыхом был для него полный покой. А новые впечатления? Они ещё молоды и успеют побывать всюду.
Теплоход причалил к пристани крупного города. Вячеслав с Ниной сверху наблюдали за пестрой толпой, направляющейся к выходу в город. Ничего интересного: то же они видели и на предыдущих стоянках. Единственно, что привлекло внимание, — стоящая возле самого причала милицейская машина и застывшие возле неё люди в форме и гражданской одежде. Провожают или встречают кого-то из своих, — подумал Петухов. Постояв ещё немного, они пошли к себе в каюту.
В отличие от них Анатолий Осипов по кличке Пастух, увидев на причале милицейскую машину, понял все правильно: это была западня. Сейчас начнут проверять пассажиров и теплоход. Стоянка была долгой, а если понадобится, теплоход и задержат, пока его не поймают. Один из сотрудников милиции поднялся наверх и в рупор громогласно объявил: Пассажир Осипов, просим зайти в каюту капитана. И ещё раз повторив объявление, безразличный голос отключился звонким металлическим щелчком. Кисин не верил в то, что рецидивист явится сам, но на всякий случай использовал эту возможность.
У Осипова теперь оставалась одна надежда: незаметно исчезнуть с теплохода. Плавать он не умел, да и теплоход был весь на виду. Оставался один путь: прорваться по трапу мимо работников милиции и, достигнув первых домов, отстоявших от причала метров на пятьдесят, затеряться на улицах города. Вся надежда была на то, что сотрудники милиции его не узнают. А такой шанс, хоть и небольшой, но существовал. Все дело в том, что милиция вряд ли успела достать его фотографию. А если и достала — то почти десятилетней давности, ещё до последней судимости. Умилиции скорее всего имелось только описание его примет.
Значит, надо изменить свою внешность и переодеться: скрыть бросающиеся в глаза наколки на оголенных руках. И Осипов заметался по теплоходу в надежде украсть где-нибудь подходящие ему по размеру вещи. Он пошел по коридору, на всякий случай дергая ручки всех кают подряд. Если дверь открывалась и там были люди, он извинялся, будто ошибся, и проходил дальше. Дверь с номером 125 открылась, Осипов уже хотел было извиниться, но в каюте никого не было. Воровато оглянувшись, Осипов юркнул внутрь и, торопливо раскрыв чемодан, начал в нем рыться. Чемодан был большой, и в нем лежали главным образом женские вещи. Из мужских были лишь брюки, явно короткие для Пастуха, и пара рубашек.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появились растерянные хозяева каюты: небольшого роста мужчина терялся за спиной красивой женщины в очках. Ну все, влип, — подумал Осипов. Но, на его счастье, женщина не закричала, а сделав шаг вперед, спросила низким голосом:
— Что вы тут делаете с нашими вещами? — И, оглядев разбросанные по каюте вещи, с упреком добавила: — Вы все помяли, а здесь так трудно гладить, за утюгом вечно очередь.
Ну вот, — мелькнуло в голове у Пастуха, — это ещё не конец. Вшивая интеллигенция подвернулась, а с ними я слажу.
И он как можно спокойнее сказал:
— Не волнуйтесь, я из милиции. Мы ищем опасного преступника на теплоходе. У нас были данные, что он едет в каюте № 125. Но теперь я вижу, это ошибка.
Говоря, Осипов смотрел только на женщину, словно мужчина его не интересовал, но краем глаза наблюдал за тем, что тот будет делать. Главное — заставить его зайти внутрь и закрыть дверь.
И Осипов продолжал говорить, не давая им опомниться.
— Теперь даже не знаю, как нам быть, что делать дальше. Придется спрашивать всех пассажиров об этом человеке. Вы вот не видели мужчину высокого роста… — Тут Осипов как бы спохватился: — Да что это я, у меня же есть фото разыскиваемого преступника.
Он сделал шаг к иллюминатору, где было посветлее, и полез во внутренний карман пиджака. Главное было заманить мужчину в каюту. Осипов достал свой собственный паспорт и повернулся к нему.
— Взгляните, пожалуйста, не заметили вы его среди пассажиров?
Петухов подошел к иллюминатору и, взяв в руки паспорт, стал рассматривать фотографию. Этого было достаточно для того, чтобы Осипов, грубо отстранив женщину, быстро закрыл дверь изнутри. Мужчина растерянно оглянулся.
— Но ведь это ваш паспорт.
— А ты как думал, — недобро усмехнулся Осипов, — именно меня и ищут легавые. — И, не давая этому интеллигенту опомниться, с силой толкнул его на койку. — И ты садись, — указал он женщине на место рядом с мужем, а сам расположился напротив. Для верности достал наган и повертел перед носом у супругов. — Орать и звать на помощь не советую. Мне терять нечего. По пути на небо обоих могу с собой захватить, чтобы не скучно было.