Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– У нас восемьдесят человек, способных носить оружие, ваша светлость; но я думаю, что мы сумеем как-нибудь использовать для обороны и других обитателей асиенды.

– Этого нам вполне хватит, – сказал маркиз. – По-моему, нет никакой надобности вызывать еще наших рудокопов из Квитовака.

– Тем более, – отвечал управитель, – что капитан де Ниса успел, вероятно, завербовать их в число защитников крепости.

– Вполне возможно, – произнес, поднимаясь, маркиз. – А пока ступайте и постарайтесь без промедления исполнить мои распоряжения.

Управитель поклонился и вышел.

– Не соблаговолите ли вы, маркиз, уделить мне несколько минут?-сказал сенатор.

– К вашим услугам, дон Руфино.

– О, не беспокойтесь! – обратился сенатор к брату и сестре, вскочившим со своих мест с намерением удалиться из комнаты. – Дело это отнюдь не секретное.

Брат и сестра снова заняли свои места.

– Признаюсь, – начал сенатор, – что сообщение вашего управителя встревожило меня не на шутку. Я никогда не видел индейцев бравое, но смертельно боюсь их. Поэтому, с вашего разрешения, дон Фернандо, я немедленно хотел бы покинуть асиенду.

– В такое время?

– Да, маркиз. Я убедился, наконец, в серьезности готовящихся событий. Но ведь я плохой вояка, я боюсь даже простой драки; да к тому же мой сан сенатора требует моего присутствия в Мехико[72], хотя бы для того, чтобы предупредить правительство о беде, которая угрожает Соноре, и побудить его принять необходимые меры.

– Вы, конечно, вольны поступать как вам вздумается, сеньор Руфино. Однако я далеко не уверен, что сейчас безопасно на дорогах.

– Я уже подумал об этом, маркиз. Но мне надо только добраться до Ариспы. Это недалеко отсюда, а там уж мне ничего не грозит. Может быть, дон Руис проводит меня туда?

– В этом доме вам ни в чем не будет отказа, дон Руфино, – сказал маркиз. – Мой сын поедет с вами.

– Не премину воспользоваться вашим любезным предложением, маркиз, – сказал сенатор и, бросив украдкой взгляд на Марианну, которая сидела, задумчиво опустив голову на грудь, продолжал: – К тому же в Ариспе я намерен передать дону Руису письмо для вас.

– Зачем же писать? Не проще ли сказать, пока вы еще здесь?

– О нет, это совершенно исключено, – ответил дон Руфино с улыбкой, весьма смахивающей на гримасу. – Вам, конечно, лучше, чем мне, известно, мой дорогой маркиз, что существуют дела, столковаться по которым можно только через посредников.

– Как вам будет угодно, сеньор. Когда полагаете выехать?

– Чем скорее, тем лучше. Несмотря на всю свою привязанность к вашей семье, я вынужден честно заявить вам, что не хочу медлить.

– Сейчас только десять часов утра. Если мы поторопимся, мы еще к ночи поспеем в Ариспу, – сказал дон Руис.

– Вот и прекрасно! Позвольте же, дон Фернандо, распрощаться с вами и с вашей прелестной дочерью. Примите мою искреннюю признательность за ваше радушное гостеприимство!

– Неужели вы не боитесь ехать в такую жару?

– Я боюсь только индейцев, и это чувство все заглушает. Простите мне этот внезапный отъезд, но я убежден, что умру от страха, лишь только услышу воинственный клич этих свирепых дикарей.

Дон Руис покинул зал, чтобы распорядиться насчет лошадей и конвоя, а за ним, сделав гостю реверанс, вышла и донья Марианна, ничего не подозревавшая о тайных намерениях сенатора.

Надо сказать, что этот хитрец сильно преувеличивал свои страхи перед индейцами; по всей вероятности, это было чистое притворство. Но, чувствуя, что у него земля горит под ногами, дон Руфино предпочел немедленно уехать. Бегство из асиенды было выгодно для него со всех точек зрения. Вопервых, он избегал таким образом серьезных неприятностей, которые могли возникнуть для него, если раскроется его преступный заговор с Киддом. Во-вторых, лишь находясь в безопасности, дон Руфино мог продолжать плести свою прерванную интригу и довести ее до успешного конца, как только надвигающиеся события создадут благоприятную обстановку. Дело в том, что восстание индейцев, которое неизбежно повлечет за собою прекращение работ на приисках и на полях и почти полную приостановку деловых операций, должно было гибельно отразиться на делах маркиза. На это-то и рассчитывал дон Руфино для осуществления своих коварных замыслов. Кроме того, сенатор предпочитал письменное объяснение с маркизом устному по той простой причине, что бумага все терпит, а человек, который пишет, может быть уверен, что ему не помешают высказаться до конца.

Занятый своими мыслями, дон Руфино не заметил, как в комнату вошел дон Руис и сообщил, что лошади готовы. Сенатор тотчас же вскочил и направился к маркизу, чтобы распроститься с ним. Но дон Фернандо не отпускал его до тех пор, пока согласно законам мексиканского гостеприимства они не выпили по стакану замороженного оранжада. Затем маркиз, несмотря на все протесты своего гостя, проводил его до ворот замка.

Несколько минут спустя дон Руфино вместе с доном Руисом в сопровождении шести хорошо вооруженных пеонов мчались на горячих конях в Ариспу. После целого дня утомительной, безостановочной езды они прибыли туда к вечеру. Путешествие их протекало без каких-либо происшествий, но их поражало полное безлюдье в степи. Поля точно вымерли. Очевидно, слухи о близком вторжении индейцев успели уже разнестись по всему пограничному краю. Ни стад, ни табунов не было и следа. Сиротливо выглядели покинутые дома с огромными зияющими отверстиями вместо оконных рам и дверей, унесенных их хозяевами. Бежавшие обитатели прерий ничего не оставляли индейцам. Все, что нельзя было унести, предавалось огню и уничтожению. Затаенной печалью веяло от опустевших полей. Посевы были сняты еще зелеными или сожжены на корню. Словом, прежде чем индейцы успели приступить к разорению этого злосчастного края, он был полностью опустошен самими же его жителями.

Ворота Ариспы оказались запертыми, когда наши путешественники добрались туда. Город охранялся солдатами и отрядом гражданской милиции, содержавшейся на средства богачей для защиты города от банд грабителей и мародеров. Понадобились бесконечные переговоры, чтобы убедить, наконец, стражу открыть ворота и впустить наших путников в город. Все улицы Ариспы были перегорожены мощными баррикадами; город походил на обширный военный лагерь; солдаты, раскинув свои биваки на всех площадях, спали и грелись вокруг костров.

У дона Руфино был в городе великолепный дом, где он проживал, когда дела требовали его присутствия в Соноре. Путникам пришлось целый час пробираться туда в обход многочисленных встречных баррикад.

Ворота дома оказались раскрытыми настежь, а на дворе и крыльце дома спокойно расположились человек двенадцать солдат. Дон Руфино нисколько не протестовал против этого вторжения в его дом; напротив, он был, казалось, весьма доволен этим.

Сенатор ни под каким видом не соглашался, чтобы дон Руис и его пеоны отправились искать себе ночлег в городе, и предложил им переночевать у него. А те не заставили долго упрашивать себя: и люди, и кони нуждались в отдыхе после столь продолжительной скачки под жгучими лучами субтропического солнца.

Глава XXVII. ТЯЖЕЛЫЕ ИЗВЕСТИЯ

Почти одновременно с возвращением дона Руиса из Ариспы в асиенду туда прискакал курьер, – судя по его изнемогавшему от усталости коню, он примчался издалека. Маркиз тотчас же заперся с ним в своем кабинете. После долгой беседы с маркизом курьер, по-видимому очень торопившийся, вскочил на коня и умчался.

Таинственное появление этого человека вызвало среди остальных обитателей замка какую-то безотчетную тревогу. Лицо маркиза, всегда носившее на себе отпечаток печали и тихого примирения с судьбой, покрылось вдруг мертвенной бледностью; резко обозначились глубокие морщины на лбу и вокруг глаз, брови нахмурились – казалось, что они вот-вот сомкнутся.

Он долго прохаживался взад и вперед по саду, заложив руки за спину и свесив голову на грудь. По временам он круто останавливался и бормотал какие-то невнятные слова; потом снова начинал шагать – вероятнее всего, повинуясь властной потребности на мгновение забыться в физическом движении. Донья Марианна, сидя у окна своего будуара, с грустным любопытством следила за отцом. Состояние, в котором находился маркиз, огорчало и в то же время пугало молодую девушку. Ее сердце томилось в мучительной тоске, словно она предчувствовала, что ей предстоит разделить с отцом обрушившуюся на него беду.

вернуться

72

Мехико – столица Мексиканской республики.

48
{"b":"166480","o":1}