Тут все мужчины, в том числе и парижанин, проснулись от какого-то удивительного аромата, потягиваясь подошли к столу, примитивному, как у доисторического человека.

Женщины достали из сумок перламутровые ракушки в форме лодочки, а также несколько футов бататов [264].

Белый дикарь, пользовавшийся у туземцев большим уважением, подал Фрике ракушку и корень, предложил зачерпнуть из передней части кенгуру аппетитно пахнувший розоватый сок.

Парижанин не заставил себя просить. Сок был на редкость вкусным, с ним не шли ни в какое сравнение все концентрированные бульоны. Остальные последовали примеру молодого человека, и вскоре от сока не осталось и капли.

Туземцы называли своего друга, белого дикаря, Кайпун, что значит кенгуру. Он не знал себе равных в охоте на это животное, о чем парижанин узнал несколько позднее.

Кайпун разрубил животное топором и, в знак особого уважения к своему спасителю, дал ему мозг, себе взял язык, а остальное разделил между друзьями. Только и слышно было, как работают челюсти.

Мясо запили, лежа на животе, свежей водой из ручья.

Туземцы снова растянулись на земле под деревьями, а Фрике, не привыкший к отдыху в силу своего темперамента, хлопнул по плечу Кайпуна и попросил научить его владеть деревянной саблей, которой тот так ловко убил кенгуру.

— Бумеранг, — произнес парижанин, вспомнив, что именно это слово слышал от Кайпуна.

— Бумеранг, — повторил Кайпун, в восторге от того, что его спаситель не пренебрегает языком туземцев.

Он принес то, что мы условно назвали саблей, и Фрике стал с любопытством рассматривать эту страшную штуку. Выточенный при помощи кремня или обсидиановым топором из куска дерева, твердый, плотный, полированный и слегка гибкий бумеранг был длиной семьдесят пять — девяносто сантиметров. Выдолбленный посередине, он напоминал кривую саблю шириной в пять сантиметров при двухсантиметровой толщине, совершенно плоскую на одном конце и слегка утолщенную — на другом.

Перед тем как метнуть бумеранг, туземцы хватают его обеими руками за утолщенный конец, выпуклой стороной наружу, раскручивают над головой и бросают вперед.

Посланный таким образом, бумеранг летит, рассекая воздух, на довольно большое расстояние, от пятнадцати до пятидесяти метров, падает на землю, снова подпрыгивает, поднимается на несколько футов и с гудением возвращается назад, причем с поразительной точностью, дробя все, что попадается на пути.

Фрике вдруг пришла на память забавная история, вычитанная им в публичной библиотеке Мельбурна, и он не сдержал улыбки. Герой этой истории — известный немецкий натуралист Блюменбах, о котором мы уже упоминали выше.

Пораженный австралийской флорой и фауной, чудаковатый ученый вообразил, что эта страна не что иное, как осколок кометы.

Тот же Блюменбах, услышав о бумеранге, противоречащем всем законам баллистики, просто не поверил в его существование и заявил, что это выдумка. Не мог туземец, тупой и необразованный, не сведущий ни в математике, ни в других науках, изобрести такую удивительную штуку. Свое утверждение Блюменбах сопровождал громогласным смехом, олицетворявшим чванство и педантизм немцев.

Губернатор Сиднея, собственными глазами наблюдавший феномен, подумал, что опыт убедит скептика. Он велел привести туземца, известного своим умением обращаться с бумерангом, в прилегающий к дому парк и предложил Блюменбаху стать мишенью. Натуралист согласился и, улыбаясь, скрестив на груди руки, стал, как было условлено, позади воина. Австралиец, хотя и удивленный этой странной затеей вполне серьезного человека, не заставил повторять приказ. Счастливый возможностью хорошенько отделать одного из белых, которых он справедливо считал заклятыми врагами своей расы, туземец поглядел на немца, стоявшего с высокомерным и насмешливым видом в двадцати метрах позади него, раскрутил свое оружие и со всего размаха запустил.

Деревянная «сабля» пролетела какое-то расстояние и, гудя, полетела с такой быстротой назад, прямо к Блюменбаху, что, не растянись тот вовремя на газоне, вернулся бы в свой университет весь покалеченный.

Австралиец предложил повторить опыт, но Блюменбах, шаря в траве в поисках своих очков, пристыженный, сказал, что вполне удовлетворен.

К великой радости Фрике, Кайпун нацеливал свой бумеранг то на копье, воткнутое в землю, то на цветок на длинном стебле, и всякий раз оружие достигало цели. Копье, словно стекло, оказывалось разбитым, с цветка слетала головка, а бумеранг возвращался к хозяину. Фрике тоже пробовал запустить бумеранг, но всякий раз он падал на расстоянии трех десятков шагов и так и оставался неподвижно лежать на земле.

Да, превосходное оружие, им можно справедливо гордиться, как, скажем, ружьем фирмы «Гринер». Самые искусные стрелки племени, обсудив все достоинства бумеранга, высоко оценили его.

Видя, что Фрике огорчен, Кайпун дал ему свой «бумеранг войны» («барнгет»), но и с ним у парижанина вышла осечка. Как и с «бумерангом охоты» («вонгимом»).

— Странно… очень странно, — бормотал раздосадованный Фрике. — Еще Ньютон говорил, что всякое действие человека можно осмыслить. Почему же я не в состоянии понять, как управляется мой друг Кайпун со своим бумерангом?.. Может быть, гениальный Ньютон разгадал бы загадку этой удивительной машины, изобретенной руками дикаря… Блюменбах, во всяком случае, не смог этого сделать, хотя едва не пострадал из-за своего неверия… Возможно, я решу задачу, над которой бился не один математик, и выяснится, что это совсем несложно… Ах! Черт побери! Любопытно… Смотри, друг Кайпун, взгляни на этот примитивный бумеранг, он улетает и прилетает, поднимается и опускается, вибрирует, скользит, словом, ведет себя точь-в-точь как твой вонгим. — Это слово я навсегда запомню. Бумеранг охоты — ей-богу, это лист, просто лист эвкалипта, сорванный с ветки и несомый ветром. Да, эти наивные дети природы не так уж глупы!

Фрике прав. Бумеранг и в самом деле очень похож на матовый лист эвкалипта. Даже пропорции те же. Не говоря уже о форме.

Все дело, видимо, в ветре, который, унося лист, придает ему импульс вращательного движения. Возможно, именно это и навело туземца на мысль о бумеранге.

— Кажется, я догадался, — тихо произнес парижанин, наблюдая за крутившимся в воздухе листом.

Молодой человек снова взял вонгим и стал изучать самым тщательным образом.

— В самом деле, поразительная штука! Но только, для тех, кто не видел ее вблизи, как я сейчас. Например, для Блюменбаха. Он не заметил, что концы бумеранга на разных уровнях. Бумеранг устроен по принципу пропеллера. Легкий деревянный пропеллер может удержаться в воздухе, если придать ему вращательное движение. Нечто подобное я наблюдал в детстве. Я был тогда ростом с сапог отца Шникмана, моего первого учителя. Весь Париж бегал за Надаром и его воздушным шаром, который, как говорили, тяжелее воздуха. Да. Любопытную в то время придумали игрушку — деревянный стержень с двумя-тремя картонными крылышками, расположенными как винты пропеллера. С помощью веревки стержню придавали вращательное движение, как волчку. Крылышки ввинчивались в воздух и поднимали вверх стебель, более тяжелый, чем воздух. Кажется, между этой игрушкой и австралийским бумерангом есть много общего, с той лишь разницей, что рука охотника заменяет веревочку. Ну-ка, Кайпун, покажи еще раз, на что ты способен.

Польщенный, Кайпун запустил бумеранг дальше чем на сто метров. Достигнув финиша и, казалось, исчерпав всю силу броска, бумеранг поднялся, вращаясь с головокружительной быстротой, принял горизонтальное положение, вернулся назад, описав длинный эллипс, на пятьдесят метров пролетел точку старта и снова вернулся, не переставая вращаться с прерывистым гулом.

Описав несколько концентрических кругов над головой Кайпуна и пробежав около трехсот метров, бумеранг полетел к хозяину, но сильный порыв ветра заставил его упасть на двадцать метров дальше. Теперь у Фрике не осталось больше сомнений. Он разгадал загадку.