К сожалению, темперамент Фрике не позволял долго сидеть без дела. Он машинально кружил вокруг дерева. Казалось, что где-то совсем близко лианы и кустарники кончаются, а впереди поляна, еще несколько шагов, и ты у цели. Но вдруг земля ушла у него из-под ног, молодой человек почувствовал, что катится на дно глубокого оврага. Сильный удар, и он потерял сознание.

Обморок, должно быть, длился долго, но, когда юноша пришел в себя, стояла еще глубокая ночь. Фрике хорошо помнил, как обходил лагерь, как его похитили и как он сбежал, но на этом воспоминания обрывались. Что случилось дальше, можно было лишь предполагать. Парижанин попытался подняться и только тогда почувствовал, что едва может ступить на левую ногу.

— Этого еще не хватало! Перелома нет, но вывих серьезный. Как бы то ни было, а здесь мне долго оставаться нельзя, — продолжал молодой человек, как обычно, разговаривая сам с собой. — Если бы мое огниво не размокло, я бы его зажег, но теперь это, пожалуй, лишь пустая грата времени. А что, если попытаться ощупью определить размеры оврага, чтобы не угодить в новую расщелину?

Француз встал на четвереньки и хотел уже было приниматься за дело, как вдруг замер, услыхав какое-то урчание за спиной.

— Гляди-ка! Да тут кто-то есть, — произнес он вполголоса, обернувшись на шум. Заметив два зеленоватых огонька, неподвижных в темноте, Фрике добавил: — Ставлю трон султана Борнео против жалованья юнги, что это не светлячки. — Урчание повторилось, перейдя в грозный рык, полный гнева и страдания. — Мне известно лишь одно животное такого роста. Если не ошибаюсь, это тигр. Большая кошка. Я его не вижу, но он-то видит меня, как среди бела дня. Чудненькие глазки. Если б не темнота, я бы пристрелил его. Да уж! Мало мне приключений. Теперь ясно, что я угодил в одну из ям, служащих островитянам западней для хищников, — здешние жители трусоваты, а этот способ абсолютно безопасен. Слава Богу, что им еще не пришло в голову усеять дно колючками. Не слишком-то охота напороться на кол из железного дерева. Положеньице не из забавных, прямо скажем. Похоже, это временная передышка, и долго она не продлится. Полагаю, что тигр в такой же растерянности, как и я, а может быть, тоже подвернул лапу, иначе бы он вел себя не так смирно. На всякий случай надо быть начеку и устроиться от него как можно дальше.

Фрике пополз прочь, не отводя глаз от зеленых огоньков. Каково же было его удивление, когда его рука уткнулась во что-то мягкое, пушистое и дрожавшее от страха.

— Да это зверинец какой-то!

Животное издало жалобный писк.

— Нам больно… Черт побери! Если еще и тигр ранен, то мы составим миленькое трио инвалидов. А почему, собственно, я все время говорю о тигре? Сужу по глазам. Во всяком случае, надо готовиться к худшему, это не помешает. А там поглядим.

Прикосновение руки человека, очевидно, доставляло раненому животному страдание, потому что оно пыталось как можно плотнее прижаться к земле. Шевелиться зверю вероятно, было тоже тяжело: при каждом движении раздавался стон и прерывистое дыхание.

— Не могу беспокоить друзей по несчастью, — вновь заговорил Фрике, — я пришел последним, и простая вежливость требует деликатности. Место уже было занято, так что постараюсь как-нибудь пристроиться. Ну вот… Вроде бы ничего. Жаль, что тут воды маловато. В остальном же все вполне приемлемо и даже удобно. Соседи пока что очень милы. Не шумят, не беспокоят. Если бы еще вон тот не строил мне глазки, я бы смог поспать.

Несмотря на пристальный взгляд хищника, парижанин все же задремал и проспал до тех пор, пока веселое щебетание птиц не возвестило о приходе утра. Слабый луч солнца проник на самое дно западни и разбудил Фрике. Теперь он мог убедиться, что это действительно была яма, вырытая туземцами специально для поимки хищников. Местные жители выкапывали глубокие канавы и маскировали их настилом из веток, травы и цветов. Они достигали в своем деле такого мастерства, что дикие животные попадались, как несмышленыши. Яма оказалась метра четыре в глубину и пять в ширину. К несчастью, стены не были отвесными — тогда бы их еще можно было бы преодолеть, — форма ямы напоминала пирамиду, дно шире, чем выход. Фрике загрустил: по такой стене не вылезешь.

Солнце поднялось высоко, и стало лучше видно. Он оглядел подземную тюрьму, предчувствия его не обманули. Примерно в четырех метрах, вытянув лапы и положив на них морду, лежал огромный тигр, неподвижный, словно каменное изваяние. Здешние тигры меньше по размерам и не так свирепы, как их родичи королевские тигры. Фрике тут же отметил это про себя. Неистребимый оптимизм!

— Впрочем, если даже один тигр не так кровожаден, как другой, он все же не слишком похож на ягненка… Гляди-ка, не шевелится, пусть пока спит или делает вид, что спит. Посмотрим, кто мой второй товарищ по несчастью. Боже правый! Да это обезьяна! Большая… Кажется, орангутан… Как? Тут еще и третий? Крупный олень. Бедняга, он разбился насмерть. А ведь это, по крайней мере, килограммов сто пятьдесят свежего мяса… Почему же тигр не нападает? Он наверняка голоден. Итак, в нашей уютной комнатке разговаривать умею только я один. Вы меня боитесь? Успокойтесь. Я и мухи не обижу. Глупый тигр дрожит как осиновый лист. А у обезьяны такой вид, будто она сошла с ума от страха. Но, быть может, у них сломаны лапы. Я ведь вывихнул ногу. Ну что ж, тем хуже. Они очень милы, но я ничем не смогу им помочь. Где ж тут взять ветеринара? Оставаться в этой яме дольше нельзя. Надо подумать о том, как выбраться отсюда, и побыстрее.

Несмотря на поразительную изобретательность и смекалку, выработанные за годы приключений и скитаний, Фрике ровным счетом ничего не мог придумать. Соседство тигра и обезьяны его больше не беспокоило. Очевидно, они пробыли здесь уже очень долго и совершенно обессилели. Ничего удивительного не было и в том, что тигр не напал на беззащитную обезьяну. В лесные ловушки порой попадают самые разные животные.

В иных обстоятельствах такая встреча неминуемо закончилась бы для одного из них трагично, но в западне хищники не трогают слабых и беззащитных целыми сутками. То же самое происходит, к примеру, когда случается большой пожар; буйволы и пантеры, антилопы и тигры, лошади и леопарды бегут рядом, надеясь спастись от всепожирающего пламени, — общий страх, общая опасность уравнивают их между собой.

Усевшись на мертвом олене, по щиколотку в воде, Фрике силился что-либо придумать. Немного погодя он начал явственно ощущать, что голоден и хочет пить. Сделав несколько жадных глотков из лужицы на дне канавы, он взглянул на оленя.

— Сырая оленина… Дьявольски невкусно. Я еще не так голоден, чтобы дойти до этого. К тому же вид и запах крови может возбудить хищные инстинкты у моего соседа. Где гарантии, что ему не захочется вместо падали кусочек живого человеческого мясца? Правда, тут есть обезьяна, но кто мне гарантирует, что этот гурман не выберет человечину?.. Да ведь я всегда могу пустить ему пулю в лоб. По такому случаю не помешает перезарядить револьвер.

Не долго думая, Фрике занялся оружием, — вынул патроны и методично начал перезаряжать револьвер. Металлический звук потревожил тигра. Тот поднял голову и, ощерившись, зарычал на человека.

— Ах! Знаешь ли, дружище, не надо строить мне рожи. Ты, возможно, и властелин здешних лесов, но это вовсе не означает, что я буду терпеть твои штучки. Ты должен знать: человек — царь природы, венец мироздания. Хватит! Закрой пасть и заткнись!

Доводы явно показались тигру убедительными. Он снова улегся, положив голову на лапы, и замер.

Между тем парижанин начинал не на шутку беспокоиться. Его самые невероятные способы, самые головокружительные проекты вдребезги разбивались о наклонные стены ловушки. Сначала Фрике думал разорвать одежду и смастерить канат, который смог бы выдержать его вес. Но зацепиться было не за что. Да и разгуливать по лесу в чем мать родила как-то не хотелось, его кожа не вынесет палящих лучей экваториального солнца. Правда, можно воспользоваться шкурой оленя… И все же не за что зацепиться, не за что…