— Что это? — спросил Меч, указывая на блестящую синюю ткань.

— Шелк с Южного Побережья. Никогда такого раньше не видел, да? Красивый, верно? Его веками продавали в городах вдоль побережья, но до сих пор не поставляли так глубоко внутрь страны.

— Шелк?

— А вот это кашемир. Это — бархат и шифон…

Меч изумленно рассматривал сказочно красивые ткани.

Он прикоснулся к насыщенно красной, которую торговец назвал бархатом, и восхитился тому, как приятен этот бархат на ощупь. Меч понимал, что его повышенная чувствительность вызвана недавним воссоединением с леррами Барокана, но все равно ткань казалась ему почти волшебной.

— Но он же не черный, — сказал Меч, убирая руку. — Разве здесь, в Зимовье, кто-нибудь захочет его купить?

Торговец ухмыльнулся и, подавшись вперед, прошептал:

— Так ты, выходит, не знаешь, что они носят у себя дома? И что надевают местные женщины под эти свои немыслимые палатки? — Он выпрямился и продолжил уже громко: — Не говоря уже о занавесках, подушках и тому подобному. Но, если честно, ты прав. Ты ведь заметил, что мой фургон полупустой, и у меня больше нет ни клочка черной ткани. То, что ты видишь, — остатки. Все более менее подходящее для здешних портных и белошвеек местные жители уже раскупили. А если оглядишься, то заметишь, что некоторые женщины носят шифоновые платки.

И тут Меч сообразил, что и впрямь уже видел эти платки. Некоторые из женщин гостеприимцев не только переоделись в соответствии с жаркой погодой, но и демонстрировали обновки.

Сама мысль, что местная женщина может демонстрировать обновки, казалось странной, но, приглядевшись повнимательней к окружающей толпе, Меч обнаружил, что так оно и есть.

— Как я понимаю, ты не гостеприимец, — сказал торговец. — И пусть даже черные ткани уже разобрали, думаю, что могу предложить тебе что-нибудь красивое для твоей дамы.

— Нет у меня дамы, — ответил Меч, и собрался двигаться дальше. Он не столько хотел побыстрее удрать от торговца, сколько посмотреть, чем тут еще торгуют.

— Никого, кому бы тебе хотелось подарить красивую ткань? — не отставал торговец, разворачивая перед Мечом сверкающий рулон.

— Никого, — отмахнулся Меч, уставившись на незнакомую крупу в соседнем фургоне.

Хозяин фургона заметил его интерес.

— Отличный рис с прибрежных болот, — сообщил он. — Варишь несколько минут и получаешь вкуснейшее блюдо. Можно есть с любым мясом и соусом… — Торговец указал на ряд бутылок.

Меч молча кивнул и пошел дальше, от фургона к фургону.

Соль и пряности, необычные фрукты, незнакомая еда, резные фигурки из редких сортов дерева и камня. Меч еще не видел ничего похожего на этот рынок. Новые дороги явно способствовали появлению новых товаров.

Он медленно продвигался по площади, впитывая информацию. Слушал, как торговцы расхваливают свой товар и разговаривают между собой, и у некоторых не мог распознать акцент. А двое так и вовсе говорили на незнакомом языке.

И гостеприимцы охотно раскупали товары. Новшества Лорда-Чародея, несомненно, привнесли приятные изменения. Меч вспомнил, что рабочие из дорожной бригады говорили тогда, в Безумном Дубе, что царь-жрец Ивового Берега был недоволен дорогами лишь до появления первого торгового каравана, после чего резко изменил свое мнение. Судя по всему — вполне обычная реакция. Гостеприимцы тоже в восторге от изобилия. Быть может, некоторые жрецы и маялись желудком и головными болями, а множество лерров лишились обиталища, но тем не менее эти дороги и впрямь радуют многих.

Меч поглядел на Летний Дворец, возвышающийся на вершине горы. Знает ли Артил, чего он тут добился? Понимает ли, насколько удачным оказался его последний проект?

Наверняка. Вряд ли этот базар расцвел за последние четыре дня. Предыдущее краткосрочное пребывание Меча в Зимовье попросту не совпало с базарными днями, но понятно, что торговля формировалась тут годами.

Меч еще раз обвел взглядом рынок, улыбающихся торговцев, смеющихся покупателей, посмотрел на местных женщин в новых шифоновых платках, на детишек, наслаждающихся неизвестными прежде сластями. Все они казались счастливыми, а Мечу редко доводилось видеть кого-то в Зимовье столь откровенно счастливым.

Это заслуга Артила. Артил привнес радость в их жизнь и буквально преобразил местных жителей.

Меч искренне понадеялся, что у него никогда не возникнет причины убивать человека, который сделал так много доброго.

Во всяком случае, сейчас у него точно нет причин. Лорд-Чародей не совершил ничего плохого, а значит, и Избранным нет нужды вступать в дело. Так что пора домой. Поправив на плече мешок, он зашагал к северу и почти уже выбрался с площади, когда вдруг замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

Он путешествовал несколько недель и возвращаться домой с пустыми руками как-то нехорошо. Хотя бы матери надо принести какой-нибудь подарок. Меч повернулся к торговым фургонам.

Час спустя он снова шагал на север, но мешок его заметно потяжелел.

Красавица, к его удивлению, на стук не ответила. Меч поразмыслил, не подождать ли малость, но решил, что не стоит. Она может быть где угодно и вернуться через несколько дней, если не месяцев. Он двинулся прочь, оставив позади Зимовье, и заночевал в гостевом доме на краю городка Тенистые Деревья. К тому времени, как Меч туда добрался, он уже выдохся полностью, сил на осмотр городка не осталось.

Однако утром он обнаружил, что благодаря новым дорогам экзотические товары проникли не только в Зимовье, но и сюда. Нет, выбор, конечно, в небольшом городке был не столь богатым, но все равно есть что посмотреть. Он побродил немного, зашел, как положено, в местный храм и продолжил путь на север.

Когда Меч добрался до Большого Пруда, удивляться он уже перестал. Казалось, теперь в каждом городке и селении обретались торговцы со своими фургонами и телегами, продавая все — от обычного винограда до экзотических шелка и парчи или странных, ни на что не похожих морских существ, маринованных в пряном уксусе. Меч сначала не понял, для чего нужны эти создания, и лишь услышав объяснения продавца, как их нужно готовить, узнал, что это еда.

Из Большого Пруда он пошел дальше, через Каменный Мост и Ивовый Берег, и наконец дошел до Безумного Дуба, где обнаружил, что и сюда добрались торговцы, которые охотно меняют пряности и моллюсков на пиво и ячмень.

И повсюду покупатели восхищались новым Лордом-Чародеем, благодаря которому все это стало возможным. Мечу каждый норовил сказать, что лучше бы ему не убивать этого Лорда-Чародея, как он убил предыдущего. Некоторые жрецы все еще мучились головной болью и несварением желудка, жаловались на растерянность и смятение лерров, кое-где женщины рассказывали друг дружке, выбирая товар, о ночных кошмарах. Впрочем, почти все откровенно радовались новым дорогам, благодаря которым появились новые товары, а люди теперь могут свободно передвигаться.

Меч заметил, что дороги сделались более гостеприимными. Головокружение и легкая дезориентация, которые он ощутил, впервые ступив на дорогу, теперь почти исчезли. Судя по всему, лерры приспособились к новому раскладу — ведь по дорогам прошли десятки путешественников.

Меч слушал, смотрел и запоминал, и когда наконец, придя домой, смотрел, как мать перебирает пальцами несколько ярдов бархата и восхищается красотой ткани, он принял решение.

Даже если к нему явится весь Совет Бессмертных в полном составе и скажет, что Артил нарушил закон, даже если Лорд-Чародей и впрямь прикончит нескольких баламутов в процессе преобразования Барокана, даже если новый Вождь, кем бы она ни была, возжелает смерти Артила, не станет Меч его убивать. Этот человек и впрямь меняет старый уклад на нечто куда лучшее, пользующееся популярностью и улучшающее жизнь всех и каждого.

Нет, конечно, остаются границы, которые Лорду-Чародею лучше не переходить — уничтожить целую деревню, например, как сделал Темный Лорд с холмов Гэлбек. Короче, не совершать ничего настолько чудовищного, что перевесит очевидную пользу, принесенную им Барокану.