— Все совсем не так, — буркнул Меч.

— Не так?

— Нет.

Лорд-Чародей покосился на Всезнайку. Тот кивнул:

— Не так. Квинтэссенция умения Воина — контроль, а не применение силы.

— Правда? Рад это слышать! — ухмыльнулся Артил, откинувшись на стуле.

— Ты обнаружишь меч у своего горла в ожидании дальнейших угроз или объяснений, но не получишь сразу удар в сердце, — спокойно добавил Всезнайка.

Улыбка Лорда-Чародея сделалась менее жизнерадостной.

— Если я вообще достану оружие, вместо того чтобы просто спросить, — в сердцах бросил Меч.

— А ты спросишь? — Артил заглянул ему в глаза.

— Зависит от ситуации, — честно признался он. — Я не хватаюсь за оружие по малейшему поводу.

— Да? А все легенды об Избранных утверждают обратное.

Меч удивился:

— Во время путешествия я зарабатывал себе на жизнь, показывая с помощью клинка всякие трюки, если ты об этом.

— Нет, я имел в виду рассказы о поединках, казнях и прочем.

— А что, есть такие рассказы? — изумленно моргнул Меч.

— Конечно, есть.

— Ни одного не помню, — заметил Всезнайка.

— Не помнишь? — повернулся к нему Лорд-Чародей. — То есть, иными словами, это все неправда?

— Все, что я слышал.

— Все-все?

— Не уверен, что вообще слышал хоть один, — ответил Всезнайка.

— Да наверняка слышал! Их десятки. И не только обычные сказания. Помимо обрывков истории, есть анекдоты о ревнивых мужьях, рассказы, где наш друг Воин выступает чудовищем, которым пугают детей, чтобы призвать их к порядку. Я всю жизнь их слышал, и вы наверняка тоже. Хотя я и понимал, что это преувеличения, но всегда полагал, что доля истины в них есть. Да они очень распространенные, вы просто обязаны были их слышать!

— Ни одного не помню, — отрезал Всезнайка.

— Значит, каждый рассказ о том, что Воин или Лучник убили людей в поединке или на турнире, или казнили кого-то еще, кроме Темного Лорда, — фальшивка?

— Судя по всему, да, — кивнул Всезнайка. — Я не помню ни одного.

— Ну надо же! Поразительно! — Лорд-Чародей снова повернулся к Мечу: — Тогда скажи честно, сколько человек ты убил?

Меч изумленно вытаращился на него:

— Одного.

— Только одного, и всё?

— Твоего предшественника.

— А! — Лорд-Чародей, казалось, пришел в замешательство. — И больше никого?

— Нет, больше никого. — Меч был настолько поражен реакцией Лорда-Чародея, что даже не слишком обиделся. Чуть поколебавшись, он все же решился задать в свою очередь вопрос: — А скольких убил ты?

— Ну… — отмахнулся Лорд-Чародей.

— Меньше, чем твой предшественник, смею думать.

— Уж конечно! Я вообще никого не убивал.

Меч кивнул, принимая ответ.

Лорд-Чародей некоторое время молча взирал на него, затем откинулся на стуле и отхлебнул пива.

— Как Избранный Воин ты мог бы убивать своих врагов безнаказанно, — наконец произнес он. — И я бы решительно ничего не смог поделать, поскольку мне запрещено причинять вам зло. Но мне интересен сам факт, что тебе такая мысль даже в голову не пришла.

— У меня нет… — начал было Меч, но осекся, заметив как внимательно прислушивается к разговору сидящий через три стула от него Фараш. — У меня есть только один живой враг, — поправился он, — и я сознательно решил оставить его в живых.

— Ага! Значит, у тебя нет соперников в любви, в детстве тебя никто не дразнил, никто у тебя ничего не крал, и никто тебя не обманывал?

Меч покачал головой. Он всегда был крупным и сильным для своих лет, и детство у него было вполне счастливым. Единственные, кто подшучивал над ним и поддразнивал, были его сестренки и друг-приятель Шутник, и Меч никогда не держал на них зла.

— Нет никого, кого бы я давным-давно не простил и с кем не помирился.

— Значит, ты незлопамятен.

— Хотелось бы думать, что да.

— Очень мудро с твоей стороны. Но согласись — довольно необычная черта для человека, которого Совет избрал на роль палача.

Меч, нахмурившись, уставился на свою кружку.

— Я не совсем чтобы палач. Моя роль несколько сложнее, так же, как и твоя не ограничивается лишь тем, чтобы обеспечивать дожди по расписанию.

— Нисколько не сомневаюсь. — Словам Артила явно недоставало убежденности.

Меч посмотрел ему в глаза:

— А могу ли я поинтересоваться, Артил, в чем ты видишь свою роль? Ты говоришь, что стараешься как можно меньше прибегать к магии. Почему? Разве Лорд-Чародей не для этого существует?

— Для контроля за магией, а не использования ее, друг мой, — ответил Лорд-Чародей, подавшись вперед. — Именно этому ты научил меня в ту ночь в холмах Гэлбек. Изначально задачей Лорда-Чародея было держать остальных чародеев в узде, покончить с бродячими колдунами, которые шлялись по всему Барокану, грабя и насилуя по своей прихоти. Лорду-Чародею передали всю возможную магию, которую только могли собрать, именно для этой цели. Потому что как иначе можно было справиться с колдунами? И это сработало. Бродячих колдунов нет вот уже несколько столетий. Ты это понял и поинтересовался, зачем нам вообще Лорд-Чародей. Тогда мы не обратили на твои слова особого внимания, но когда я стал Лордом-Чародеем, то крепко задумался над этим. И пришел к выводу, что нам и впрямь больше не нужен Лорд-Чародей для охоты за злыми колдунами или для уничтожения разбойников. И стал думать, а что еще может сделать Лорд-Чародей такого, что больше не может никто?

— Управлять погодой, — буркнул Меч.

— Ба! Это ерунда, — отмахнулся чародей. — Погода в Барокане никогда не причиняла особых хлопот, даже когда никаких волшебников вообще не существовало. Спроси вон у Всезнайки, он подтвердит. Наши предки пришли сюда и тут осели как раз потому, что климат здесь мягкий, земля плодородная, а жрецы сумели приручить лерров и заставить их сделать урожай еще богаче. Для этого Лорд-Чародей вовсе не требуется! А поскольку в Барокане сейчас осталась всего горстка чародеев и большинство из них тихо живет по разным углам, чтобы не навлечь на себя гнев Лорда-Чародея, мне стало совершенно ясно, что на самом деле нам вообще нет нужды в магии для чего бы то ни было. Это умирающее умение, реликт древности.

— Но тогда… Ладно, зачем же тогда нам нужен Лорд-Чародей?

— Ну, вообще-то незачем, но мы можем найти ему применение, — объяснил Лорд-Чародей. — Взгляни на первую часть титула. Я не просто чародей, я лорд, правитель. На самом деле я правитель всего Барокана. Моя власть ограничена — так и должно быть, я не жалуюсь — Избранными, которые уберут меня, если я только замыслю причинить зло моему народу. Но кроме них, кто еще реально способен мне противостоять? Я могу делать что хочу, если это не приносит зла. Так почему бы не сделать что-то хорошее? Зачем ограничиваться всякой мелочью и стараться поддерживать существующий порядок вещей? Барокан с течением лет изменился, стал мирным и процветающим. Дни злых колдунов и диких лерров миновали. Так почему бы нам не сделать жизнь еще лучше, когда старое зло уничтожено? Я сказал, что Барокан процветает, но не так, как мог бы, потому что торговля ограничена из-за диких мест, лежащими между поселениями. И я решил проложить дороги, чтобы исправить ситуацию. Да куча всего, что можно было сделать, не сделано лишь потому, что некому было организовать людей. И я их организовал. Я создал дорожные бригады, бригады строителей каналов и мостостроителей. Строительные бригады, что возвели оба моих дворца, теперь могут отправляться строить что угодно в других городах — мосты, рынки, храмы. Я организовал тут дворцовую гвардию и учу их охранять мирную жизнь куда как лучше, чем магистраты и жречество. Они охраняют не только меня, они охраняют всех и каждого. И все это я делаю, используя магию лишь в самом крайнем случае, потому что хочу, чтобы все это работало и без меня. — Он широко развел руки, словно хотел охватить весь зал и всю землю за его пределами. — Я хочу создать такой Барокан, которому и впрямь не нужен будет никакой Лорд-Чародей, где всем будет заправлять здравый смысл, а не капризная магия, чтобы в один прекрасный день, когда мы, оставшиеся чародеи, уйдем на покой или умрем, все тут не развалилось на части.