Ну да, конечно, гот хочет послушать про смерть. Нет, я в такие игры не играю.

— Ага.

Колин ждал, что я добавлю что-нибудь еще, но я мочала.

— Рад, что ты не умерла. Серьезно.

Ой, как мило! А ведь он не шутит.

— Спасибо!

Колин ушел, а Чип посмотрел на меня подозрительно.

— И как это вышло, что ты дружишь с Колином Греем? — спросил он. — Я думал, он только с «Мертвячками» общается.

Я невольно взглянула на девчонок в черных кожаных нарядах и с браслетами, стоящих в противоположном конце коридора. Готы организовали свой собственный клуб, но девушки из-за чего-то разозлились и, решив отстаивать свои права, основали общество «Мертвячки». Они постоянно читают стихи в кафе, а одна даже аккомпанирует на аккордеоне. Кажется, ее зовут Триш.

— Так получилось, — ответила я. — Мы вместе ходим на документальный роман. Колин очень хорошо пишет, мрачно, но с чувством.

— Я тоже хорошо пишу! И тоже с чувством! Хотя и ничего из себя не строю!

Я улыбнулась Чипу и убрала ему волосы за уши. Так приятно, что он ревнует!

— Проводишь меня домой?

— Конечно, малыш, — Чип обнял меня, и мы пошли на улицу.

Для февраля в Дьявольской котловине было довольно жарко, и снег уже растаял, но не зря же все говорят о глобальном потеплении. Мы шли по городу, а под ногами у нас хрустели старые листья, которые так и не убрали прошлой осенью. Чип поддерживал меня, как мог.

— Ты эту ночь, наверно, едва помнишь.

— В том-то все и дело! Я ее помню лучше некуда. В мельчайших деталях. Выступление, потом пожар, все-все-все. В особенности, что случилось потом.

— Вот про «потом» я чего-то не очень понял.

— Пожалуйста, поверь мне! Дженнифер умирала! В моем коридоре. У меня на глазах. Чип, я ведь ходила на курсы первой помощи, так что проверить пульс было несложно. Она умирала по всем признакам! Понимаешь, мы знакомы уже очень давно, и иногда я чувствую то же, что и она. Мы — как сиамские близнецы.

— Я тебе верю, — ответил Чип и сжал мою руку. Именно это я и хотела услышать.

— Спасибо, Чиппер!

— Ого! У тебя рука горячая, — сказал он.

Я взглянула на свою руку. Я очень устала и, возможно, у меня был легкий жар. Все-таки не спала всю ночь.

— По-моему, я заболеваю.

— Все будет хорошо, — заверил меня Чип и заключил в объятия. Я крепко прижала его в ответ. Приятно, когда кто-то обещает, что все будет хорошо.

Даже если это на самом деле ложь.

Дома я достала из клетки Спектра и принесла его на кухню. Незаметно даже, что вчера кто-то оплевал здесь все черной слизью.

— Хочешь горячий бутерброд с колбасой? — спросила я хорька, но он просто радостно гонял по полу мячик. И, по-видимому, совсем не хотел есть. Я достала из холодильника хлеб и колбасу и поставила на плиту сковородку. Когда масло зашипело, включила радио.

Догадайтесь, какая там играла песня?

«Душевные раны твои исцелю».

Я отложила лопатку и отошла от плиты. Что делать? Снова эта песня… Я как в ловушке. К счастью, она закончилась, и раздался голос диджея:

— С вами была «Опасная обочина»! Местная рок-группа, чьи участники проявили настоящий героизм во время трагедии, разыгравшейся прошлой ночью в Дьявольской котловине.

Проявила что? Героизм? Ага, как же! Я сняла с полки тарелку.

— Как утверждают свидетели, ребята, рискуя жизнью, спасали людей из адского огня. Благородный у нас рок-н-ролл, дамы и господа!

Вот! Именно поэтому я обратила ваше внимание на то, что эти трусы просто сбежали. И никому не помогли!

Я положила бутерброд на тарелку и разрезала по диагонали. В городе что, все с ума посходили? Кроме меня, никто не помнит, что случилось?

— Очень многие просили включить «Опасную обочину», и вот сегодня музыканты у нас в гостях! Как вы, ребята?

О, вот это уже интересно! Я медленно жевала горячую колбасу и слушала Николая.

— Мы держимся, хотя это непросто. Но настоящие герои — жители Дьявольской котловины. Надеюсь, мы сможем передать хотя бы частицу их души и мужества в нашем следующем альбоме…

Я выключила радио. Не могу больше это слушать! Села и бросила остаток бутерброда на пол. Тут же появился Спектр и схватил добычу. Мне вдруг стало плохо. Заболел живот. Возможно, и в самом деле начинался грипп.

В кухню зашла мама в пижаме.

— Мам, ты проснулась?

— Да опять приснился ночной кошмар! — она, моргая, оглядела кухню.

— Сейчас четыре часа дня, так что скорее это был дневной кошмар.

— Да-да. С тех пор как стала работать по ночам, в голове все перепуталось. — Мама села на стул с оранжево-зеленым виниловым покрытием. Выглядела она очень устало. Короткие тусклые блондинистые волосы торчат во все стороны, прибавилось седины…

— Что тебе снилось? — спросила я.

— Какие-то хулиганы пытались пригвоздить тебя большими колами к дереву. Как Иисуса Христа, — мама перекрестилась. Она все еще верила в Бога. — Но я не позволила! Такая мамаша, как я, им не по зубам.

Я улыбнулась. Она — лучшая мама на свете! Защищает меня даже во сне.

— Я и сама могу за себя постоять! — заверила я. С тех пор как ушел папа, я почти все делаю сама. Ведь маме очень нелегко на работе.

— Это пока. А когда-нибудь будешь звать на помощь, а меня не окажется поблизости, — она сжала мою руку.

Мама очень устала, и мне не хотелось ее волновать, но сказать все-таки было нужно.

— Ты утром после работы не смотрела новости?

Мама слушала меня, а сама не сводила глаз со Спектра — он схватил с бутерброда колбасу и оттащил ее в угол. Я рассказала про все: про пожар и про то, что погибли люди. Ну, то есть не совсем про все. Кое-что маме знать необязательно.

Вечером она снова ушла на работу, а я уселась в своей комнате и попыталась сосредоточиться на юмористической книге, которую мне дал Чип. Но в основном я занималась тем, что уплетала печенье. Днем сильно болел живот, а теперь резко полегчало, и жутко захотелось есть. Я глотала пищу, не жуя. Попадись мне сейчас кедровые опилки со двора, я бы и их съела. Пакетик с печеньем опустел, я перевернула его и потрясла над столом в надежде, что там все-таки осталось хоть немного шоколадных крошек.

Тут зажужжал сотовый — звонила Дженнифер.

— У меня прекрасное настроение! — на заднем фоне у нее так громко вопило радио, что я с трудом расслышала, что она сказала.

— Рада за тебя.

— Знаешь, такое бывает, когда целуешься с парнем в первый раз. Внутри все трепещет.

— Ага.

— Мне сейчас так же чудесно.

Потрясающе!

— Это хорошо, конечно, но я все еще немного переживаю из-за огромного погребального костра у нас в городе.

— Какая ты патриотка, Ниди! Все, пожара больше нет. А жизнь слишком коротка, чтобы убиваться из-за жаркого из «белых отбросов».

— Какая ты «добрая», Джен! — рассердилась я.

— Я говорю все, как есть. И потом, порадуйся за меня! Сегодня — самый счастливый день в моей жизни! — и она захихикала как сумасшедшая. С ней точно что-то было не так. Мою лучшую подругу заменили роботом. Тут сработал режим ожидания, и раздался звуковой сигнал.

— Кто-то звонит.

— Отклони! — приказала Дженнифер, и в другой раз я бы так и сделала. Но сегодня она меня бесила.

— Я ненадолго.

— Фу! Бедняжка Ниди в пролете!

Я не обратила на нее внимания и переключилась на другую линию. Звонил Чип.

— Нужно срочно увидеться! — взволнованно прокричал он. На заднем фоне что-то хлопнуло, и зазвучало пианино. Видимо, это сестренка Чипа, Камилла. Иногда она просто невыносима.

— Я тебя почти не слышу! — прокричала я.

— Камилла играет на пианино! — объяснил он.

А! Ну, я так и знала! Чип велел сестре немедленно прекратить и не мешать ему, на что она ответила то же самое. Дети!

— Приходи в парк Маккалма в десять, — крикнул Чип в трубку.