– Нет! – закричал китаец, покрываясь потом, его глаза едва не выскакивали из орбит при виде поблескивающей стали, уже прокалывающей кожу. – Мы знаем очень мало, но я не слышал ничего подобного сэр!

– А что вы должны были делать здесь, в отеле? – резко спросил Борн.

– Только наблюдение, клянусь вам! Больше ничего!

– Пока не подъедет «артиллерия»? – холодно заметил Борн.

– Вы не правы, сэр! У нас не было таких инструкций!

– Я говорю тебе, что участвую в подобных делах много лет. В такой операции всегда есть камуфляж, о котором знают всего несколько человек из высшего руководства. Обычно прикрытие распространяется и на главную базу. Где она?

– Я не понимаю вас.

– Штаб, база, «стерильный» дом или закодированный командный пункт, черт его знает, как он у вас называется. Где он?

– Пожалуйста, сэр, я не понимаю…

– Ты должен понять. Если ты не поймешь, то твоя голова с дырами вместо глаз медленно покатится вот по этому бетону. Быстро! Соображай!

– У меня жена, дети!..

– Не испытывай мое терпение. – Борн замолчал на мгновение и слегка ослабил давление ножа. – Раз ты так уверен, что твои начальники не имеют в виду ничего подобного, о чем только что говорил я, то компромисс может быть достигнут!

– Да! Да, сэр! – обрадованно закричал испуганный человек. – Компромисс! Они хорошие люди, сэр! И не причинят вам вреда!

– У них не будет шанса, – прошептал Борн.

– Что вы сказали, сэр?

– Ничего. Так где это? Где их так называемый штаб? Быстро!

– Виктория Пик! – произнес почти окаменевший оперативный сотрудник секретной службы. – Двенадцатый дом по правой стороне… Дом с высокими стенами…

Борн внимательно выслушал описание конспиративного командного пункта, тихого, охраняемого поместья, расположенного в самом дорогом районе Гонконга. Он узнал все, что ему было нужно, и тяжелая рукоятка ножа резко опустилась на шею его неожиданного пленника, чтобы на некоторое время лишить его сознания. Хамелеон поднялся с земли и внимательно посмотрел на пожарный выход, в глубине которого едва различимо проступали очертания привязанного к перилам наемника.

Они хотели получить Джейсона Борна и ради этого были готовы даже на убийство. Они получат двух Борнов и умрут за собственную ложь.

Посол Хэвиленд встретил Конклина уже в коридоре госпиталя, стараясь удержать его от движения в сторону комнаты, отведенной для совещаний представителей полиции. Такой ход дипломата был рассчитан на то, что офицер ЦРУ, находясь в обстановке переполненного холла, белых стен и снующих взад и вперед медсестер, будет более податлив на решения, которые устроили бы посла.

– Наконец Борн сделал попытку выйти на связь, – сказал Хэвиленд.

– Давайте уйдем отсюда, – коротко заметил Конклин, оглядываясь по сторонам.

– Да, собственно, идти-то нам некуда! – воскликнул его собеседник. – Лин может умереть каждую минуту, или, наоборот, мы сумеем поговорить с ним, с той же вероятностью. Мы не можем терять такую возможность, и врачи знают, что мы здесь.

– Тогда вернемся в комнату.

– Там и без нас пять человек, и я думаю, что вы так же, как я, не хотите, чтобы они слышали наш разговор.

– Господи, да вы никак прикрываете собственный зад, не правда ли?

– Я должен думать обо всем и обо всех, обо всех нас.

– А что вы хотите от меня?

– Женщину, чего же еще? И вы прекрасно знаете об этом!

– Да, безусловно, я знаю это. А что вы предлагаете взамен?

– Господи! Да Джейсона Борна!

– Но мне нужен Дэвид Вебб, муж Мари. Я хочу знать, что он жив и здоров и находится в Гонконге. И я хочу видеть его своими глазами.

– Это невозможно.

– Тогда уж объясните мне почему?

– Потому что прежде чем он объявится сам, он должен поговорить по телефону со своей женой через тридцать секунд после своего звонка. Таково было условие.

– Но вы только что сказали, что он звонил!

– Он звонил, но мы не могли ответить ему, потому что около нашего телефона не было Мари Вебб.

– Но вы же не слушали меня! – жестко отреагировал Конклин.

– Не нужно забывать, что у него имелись вполне определенные условия, при которых этот звонок был возможен, в то время как ваши предложения до сих пор неясны, хотя вы оба были…

– Какие это условия? – прервал его офицер ЦРУ.

– Если Борн звонит, то это означает, что он захватил его. Таково было двустороннее соглашение.

– Господи! Двустороннее соглашение?

– Обе стороны договорились об условиях.

– Я знаю, что означает весь этот разговор! Вы просто хотите отделаться от меня, вот и все.

– Я попросил бы не повышать на меня голос и не… Его условия были таковы, что если он не услышит голос своей жены в течение тридцати секунд, то кто бы ни был у телефона, этот человек услышит выстрел, который будет означать, что его пленник отправился на тот свет.

– Это как раз в его духе. Дельта верен себе. – На лице Конклина промелькнуло подобие улыбки. – Он никогда не отказывается от своих фокусов. И, как я понимаю, он довел дело до конца?

– Да, – ответил помрачневший Хэвиленд. – Место обмена должно быть согласовано…

– На этот раз уже не двумя сторонами?

– Заткнитесь!.. Он должен увидеть свою жену, прогуливающуюся совершенно самостоятельно, без сопровождения. Когда он будет удовлетворен этим обстоятельством, он появится со своим пленником, и состоится обмен.

– Но если вы не могли отреагировать на его звонок, в соответствии с оговоренными условиями, откуда же вы знаете, что его звонок повторится?

– Когда Борн звонил, то ему сообщили, что линия неисправна. Мы продержали его на связи достаточно долго, чтобы определить место, откуда он звонил. Теперь мы знаем, где он. Наши люди уже отправились туда для наблюдения. Но если он обнаружит слежку, то убьет его.

– Вы решили выследить его? – Офицер внимательно посмотрел на дипломата, но в этом взгляде не чувствовалось дружеского участия.

– Он находится в состоянии возбуждения, мы уверены в этом.

– Вебб – может быть, – произнес Конклин, – но не Дельта.

– Он должен позвонить, у него нет выбора.

– Может быть, есть, может быть, и нет. Сколько времени прошло с его последнего звонка?

– Двенадцать минут, – ответил посол, взглянув на часы.

– А с момента первого?

– Около получаса.

– И когда он звонит, вам всегда сообщают об этом?

– Да, вся информация собирается у Мак-Алистера.

– Позвоните ему и узнайте, не звонил ли Борн снова.

– Почему вы так считаете?

– Потому что, следуя вашему сообщению о его состоянии, он не может принимать самостоятельных решений.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что, возможно, вы совершили ошибку.

– Где? Каким образом?

– Пока я еще не знаю, но… ведь на самом деле только я действительно знаю Дельту.

– Что же он может делать, если не дозвонится до нас?

– Убивать, – спокойно ответил Алекс.

Хэвиленд повернулся, бросил взгляд на суету в холле и направился к столу дежурной. Поговорив несколько секунд по телефону, он вернулся к Конклину.

– Очень странно, – заметил он, – но Мак-Алистер предполагает то же, что и вы. Эдвард ожидал, что Борн будет звонить каждые пять минут, если он намерен ждать «исправления» связи.

– То есть?

– Его пытались убедить, что телефонная линия будет исправлена в самое ближайшее время. – Хэвиленд покачал головой. – Но, возможно, что мы слишком все преувеличиваем. А может быть, у него просто кончилась мелочь?

В этот момент открылась дверь, и выглянувший в холл врач-англичанин кивнул Хэвиленду. Собеседники перешли в комнату, где узнали, что положение майора хоть и не улучшилось внешне, но есть надежда на то, что это может произойти. Ожидание продолжилось, в течение последующих минут Хэвиленд и Конклин заключили собственное двустороннее соглашение, по которому в случае очередного звонка от Вебба Конклин едет на такси за Мари и Пановым и доставляет их на Виктория Пик, а Веббу будет подтверждено открытие линии через двадцать минут.