Один из домов, расположенных в этом районе, тем не менее отличался от остальных своих собратьев. Но не красотой архитектурного стиля или многообразием красок бесчисленных цветников, окружавших его территорию. Отличие чувствовалось скорее в атмосфере замкнутости, вбиравшей в себя все, начиная от отсутствия видимых признаков жизни и кончая вооруженной охраной, которую можно было увидеть через решетку ограды. Охрана дома осуществлялась подразделениями морской пехоты США.

Дом и окружающая территория официально были арендованы консульством Соединенных Штатов, но использовались в целях, известных лишь ЦРУ или Госдепартаменту. Небольшая информация относительно этой резиденции имелась, конечно, и в Лондоне, поскольку персонал из МИ-6, находящийся в Гонконге, так или иначе должен был сотрудничать с американскими коллегами.

Уже стемнело, когда к воротам дома подъехал небольшой седан. Мгновенно машина и сидящие в ней были буквально ослеплены мощными прожекторами, точно направленными на подъездные пути, и два морских пехотинца, с разных сторон, подошли к остановившемуся автомобилю.

– Вам бы уже пора запомнить эту машину, парни, – первым заговорил грузный китаец в белом шелковом халате, опуская стекло.

– Мы знаем вашу машину, майор Лин, но хотели убедиться, прежний ли у вас шофер, – ответил пехотинец слева, видимо, исполняющий обязанности старшего.

– А кто еще, по-вашему, может заменить меня? – рассмеялся майор.

– Думаю, что только снежный человек, сэр, – ответил пехотинец справа.

– Благодарю за комплимент, ребята, а теперь я могу проезжать?

– Да, как только мы выключим прожектора и откроем ворота. Кстати, майор, большое спасибо вам за тот ресторан, который вы нам рекомендовали. Нам там очень понравилось.

В одной из комнат, раньше служившей библиотекой, а теперь оборудованной под офис, за столом сидел помощник Госсекретаря Эдвард Ньюингтон Мак-Алистер. Перед ним лежала небольшая по толщине папка с бумагами, которые он задумчиво просматривал. Неожиданно раздался телефонный звонок, оторвавший его от этого занятия.

– Да? – ответил он, и, выслушав короткое сообщение, добавил: – Проводите его прямо сюда.

Через несколько минут дверь открылась, и огромных размеров майор Лин Вэньчжу из гонконгского отделения британской МИ-6, улыбаясь, вошел в комнату.

– Через минуту я буду к твоим услугам, – сказал вместо приветствия Мак-Алистер, убирая со стола бумаги.

– Я подожду, – ответил майор, снимая тем временем с руки золотой «Ролекс» и отстегивая запонки с рукавов. Он аккуратно положил все эти предметы на стол. – Они добавили мне немного представительности, Эдвард. Но самым главным был, конечно, халат, который ты посоветовал мне надеть, учитывая мои габариты.

– Несомненно, – подтвердил помощник Госсекретаря.

Между тем майор уселся в обшитое темной кожей кресло, стоявшее прямо перед столом Мак-Алистера, и минуту сидел молча, видимо собираясь с мыслями.

– Есть что-нибудь еще, что требует моей помощи, Эдвард? Из того, о чем ты можешь со мной говорить? – наконец спросил он.

– Боюсь, что уже нет, Лин. По-моему, мы учли все, и события развиваются в нужном направлении. Все идет хорошо.

– Но ведь на самом деле был настоящий разбой, если это то, что ты имеешь в виду, когда говоришь о полном порядке в делах.

– Именно это я и считаю порядком, – ответил Мак-Алистер, откинувшись в кресле и массируя висок вытянутыми пальцами правой руки.

– Тогда счет явно не в нашу пользу, мой друг. Согласно твоей стратегии, подлинный Джейсон Борн был психологически обработан и принужден к действиям. В итоге тебе выставлен счет для оплаты госпитализации одного человека с переломом руки и двух других, которые еще не пришли в себя, с переломом шеи. Четвертому точный диагноз еще не поставлен.

– Борн всегда работает, вернее, работал, весьма эффективно.

– Но он смертельно опасен, Эдвард!

– Но ты же договорился с ним, как я понимаю.

– Я каждую секунду думал только о том, что он применит еще какую-то хитрость и разнесет ту грязную комнатенку на куски! Я словно окаменел тогда! Это же маньяк! Кстати, почему ты решил держать его в стороне от Макао? Это дополнительное ограничение может создать трудности для операции.

– Ему просто нечего там делать, разве что попусту терять время. Ведь те убийства, которые нас интересуют, совершены здесь, значит, и клиенты, воспользовавшиеся услугами самозванца, должны быть здесь, а не в Макао.

– Как обычно, это отговорка. Мне же нужен ответ.

– Ну, хорошо, я скажу тебе немного больше, хотя ты и сам мог бы об этом догадаться. Эта ложь о мифической молодой жене несуществующего тайпина и ее любовнике ничего не говорит тебе? Ведь они, согласно легенде, были убиты в Макао. И что, по-твоему, будет делать Вебб, если окажется в Макао и выяснит, что это ложь?

– Он не сможет этого узнать. Операция была хорошо прикрыта и с этой стороны.

– Ты недооцениваешь его, Лин. Если он попадет в Макао, он перевернет каждый камень, чтобы узнать правду об этом загадочном тайпине. Он расспросит каждого мальчика из отеля, каждого клерка, он доберется даже до полиции, пока не узнает правду.

– Но ты не должен забывать, Эдвард, что у нас его жена, и это уже не миф, а реальность. Он будет работать в соответствии с указаниями.

– Да, это так. Но согласись, что он будет вести себя по-разному, в зависимости от ситуации. Одно дело, когда он думает, исходя из сегодняшней информации, и совсем другое – когда у него появятся подозрения. Тем более, если он начнет копать в Макао. Ведь, узнав правду, он получит доказательство того, что он был подвергнут шантажу со стороны его собственного правительства.

– Но почему именно правительства?

– Потому что конкретно эту ложь от имени Госдепартамента преподнес ему не кто иной, как я. Поэтому я хочу, чтобы в Макао был постоянный человек в иммиграционной службе, который бы круглосуточно следил за прибывающими людьми. Вы можете даже раздать фотографии местным чиновникам, только без всякой дополнительной информации. Предложите награду тому, кто первый его заметит и сообщит вам.

– Это все можно предпринять, но он не станет рисковать таким образом. Он сделает что-нибудь необычное, поверь мне. Но меня в этой истории тревожит кое-что другое, иначе я бы не стал тебя беспокоить так поздно, Эдвард.

– Что именно?

– Мне кажется, что женщина больна. Ее муж почувствовал это быстрее нас, всего лишь в течение минутного разговора по телефону.

– Ты думаешь, что это серьезно?

– Мы не можем понять этого, и наши врачи тоже разводят руками. Они полагают, что это может быть простой депрессией или действием какого-нибудь вируса. Ей пока дают антибиотики, но она плохо ест и жалуется на тошноту. Наблюдается даже некоторая рассеянность в мыслях.

– Что мы должны сделать? – Глаза помощника часто заморгали.

– Врач настаивает на том, чтобы ее положили в госпиталь для тщательного обследования.

– Но это невозможно! Господи! Этого нельзя допустить!

Офицер-китаец поднялся с кресла и медленно подошел к столу.

– Эдвард, – спокойно заговорил он, – я не знаю всех тонкостей этой операции, но я сложил вместе несколько разрозненных фактов, и я боюсь, что мне придется задать тебе неприятный вопрос: «Что случится с Дэвидом Веббом, если его жена серьезно заболеет? И что будет делать твой Джейсон Борн, если она умрет?»

– Мне нужна ее история болезни, и как можно скорее, майор. И считайте, что это приказ. Ведь я как-никак бывший лейтенант медицинской службы Ее Величества.

Меня обследует английский врач. Похоже, он способный психиатр. Но тем не менее он явно недоумевает. Это неплохо.

– Мы обязательно предоставим ее вам, как только установим, куда обратиться. Вы говорите, что она не сказала вам, кто был ее лечащим врачом в Соединенных Штатах?

Этот огромный китаец так заботится обо мне, будто от меня зависит его жизнь. Они все выполняют приказы, но никто из них не знает почему.