Гарри вновь вспоминал об этом возвышенном моменте, подъезжая к клубу "Рэнджерс". Это был небольшой клуб, который пользовался популярностью у многих людей, работавших в киноиндустрии. Остальная публика, судя по всему, ничего не знала о его существовании. "Рэнджерс" выглядел весьма непрезентабельно как снаружи, так и внутри и вряд ли мог кого-то соблазнить. Но в нем можно было чувствовать себя свободно, подумать о чем-то своем без постороннего вмешательства. И в клубе играли хорошую музыку. Там на флейте со своими друзьями солировал Джеймс Гэлуэй. Если Лейк чувствовала себя хорошо, то поднималась на сцену. Голос у нее не представлял ничего особенного, но посетители всегда с интересом приветствовали ее. Линда Ронштадт, преодолев свою легендарную робость, отважилась на трели, исполнив "Я никогда не выйду замуж". Никто, буквально никто никогда не просил автограф в "Рэнджерсе", и этот факт тоже был одной из притягательных причин.

Припарковав свой автомобиль, он вошел внутрь. Его ждала там Карен, читая за столиком какой-то сценарий. Она вскинула голову:

- Привет, Гарри, - захлопнув сценарий, она отправила его в портфель.

К ним подошла официантка в фирменной рубашке "Нью-Йорк рэнджерс".

- Хэлло, мистер Таунсенд. Что вам угодно?

- Только кофе, благодарю вас.

Было одиннадцать часов утра. Карен с Гарри встречались в клубе "Рэнджерс", когда хотели обсудить что-то такое, чего другие не должны были знать. И прежде всего Лейк.

Он молчал в ожидании кофе.

- Ты привезла ее сегодня?

- Да.

- Ну как она тебе показалась?

- Мне она показалась в полном порядке, - устало вздохнув, ответила Карен. - Она всегда выглядит превосходно после длительного отсутствия. Независимо от того, идет ли речь о "ферме для чокнутых" или же о санатории. Она всегда чувствует себя превосходно, если кто-то постоянно за ней присматривает. Мне всегда больше нравится привозить ее с курортов. Психи постоянно стараются меня прощупать.

- Скажите мне, мизз Зингер, - она заговорила с фальшивым венским акцентом, - что вы на самом деле думаете о тех проблемах, с которыми приходится сталкиваться вашей подруге?

Гарри чуть заметно улыбнулся.

- Но она показалась тебе в полном порядке?

- Да. Они поинтересовалась, почему ты за ней не заехал.

- Я вчера ей звонил. Сказал, что мы увидимся сегодня вечером. Она ответила, что понимает меня, - он продолжал посасывать кофе.

Карен пожала плечами.

- Может, она забыла, Гарри, почему ты не уговорил ее отказаться от этого чудовищного фильма?

- Ты же знаешь, как она была расстроена из-за того, что не смогла сняться в фильме "Первое плавание". Джордж поспешил спихнуть ее этому французскому режиссеру, чтобы зрительская публика не забыла о ней, чтобы занятые в индустрии люди не думали, что она теперь неспособна работать на площадке. Да, конечно, этот фильм не назовешь большим искусством.

- Но это же полная порнография.

- Да, фильм противоречивый, - пытался возразить Гарри. - Может, он не нравится, но люди ходят на него толпами.

- Они ходят, чтобы посмотреть, как раздевается перед ними их знакомая Силки Шогнесси.

- Кому это надо! - он повысил голос. - Она дает сборы, а это чертовски важно в нашем бизнесе. Ты, конечно, артистка, и тебя это глубоко задевает, - он замолчал.

"Не так сильно, насколько я понимаю". В отсутствии Лейк, когда та делала свой "противоречивый" фильм, Карен съездила в Нью-Йорк, где выступила в мюзикле для небродвейского театра. Шоу было просто блестящим, все спектакли, казалось, были искрометными, и их наверняка бы завалили отличными рецензиями, если бы они были напечатаны. Но премьера мюзикла совпала с забастовкой газетных работников. Спектакль, сразу захирев, скончался за три дня до выхода газет после забастовки. Карен вернулась в Лос-Анджелес в подавленном настроении. Она связывала с этим шоу большие надежды. Теперь ей было очень трудно работать в Лос-Анджелесе, так как Джордж втихаря занес ее в "черный список", а он был здесь весьма влиятельным человеком. Сид сделал все, что было в его силах, чтобы заставить его отказаться от этой затеи, но это ни к чему не привело. Гарри даже не старался. Он подписал с Джорджем контракт на три картины и не желал навлекать на себя гнев этого человека и тем самым разрушать свой карточный домик.

Гарри отправлялся на каждый новый фильм с растущим чувством отвращения. Стоило лишь оглянуться, как появлялся новый ведущий актер, которого газеты превозносили до небес.

"Это Гарри Таунсенд в молодости", - твердили они. "До того как он достиг славы, жизнь у него была предельно простой", - размышлял Гарри. Теперь он фактически достиг той постоянно ускользающей от него цели, к которой так долго стремился, и вот возникла сотня причин для беспокойства. Он должен был уделять себе повышенное внимание, следить за своим телом, постоянно заботиться о том, чтобы у него оставались ясными глаза и не набегали морщины. Он должен был добиться того, чтобы не слишком мелькать повсюду, - ничего не вызывало такого презрения, как портрет актера на слишком многих обложках журналов, - но в то же время нельзя было избегать целиком общественного внимания и гасить к себе интерес публики. Ему нужно было находить подходящие сценарии, выбирать для выступления нужные спектакли и шоу, появляться на необходимых общественных сборищах и приемах, молиться о том, чтобы его любовная интрижка с публикой не прошла сама по себе, стоило на горизонте появиться другой знаменитости.

- Прости меня, Карен, но сейчас я чувствую себя словно канатоходец. Мне казалось, что в конечном счете будет куда забавнее и веселее.

- Вздор! Ты развлекаешься как хочешь, - ухмыльнулась она. - Ты просто боишься в этом признаться.

- Самое важное для меня - это друзья. Такие, как ты, малышка.

Улыбка исчезла у нее с лица.

- Иногда мне кажется, что я тебе не друг, Гарри. Мне кажется, что я твой посредник. Так дальше не может продолжаться, ты знаешь. Вскоре ты можешь очутиться перед выбором, который нужно обязательно сделать.

- Я подумаю, - наклонившись к ней поближе и понизив голос, хотя они практически были одни в зале, он сказал: - Я не хочу разводиться с Крис, не хочу, чтобы моя дочурка росла без папочки.

- Тогда прекрати встречаться с Лейк.

Желваки на лице Гарри напряглись.

- Я не могу пойти на это. Разве мои отношения с Лейк менее важны по сравнению с тобой, только потому что они не носят целомудренного характера?

- Нет, Гарри. Но мои отношения с Лейк не предусматривают возможности измены своему супругу, - гнев ее возрастал, и он заметил, сколько усилий стоит ей сдержать его. - Мы с тобой друзья, но это постоянно стоит между нами. Я хотела бы вообще ничего об этом не знать. Я чувствую себя соучастницей.

- Какая ты соучастница?

- Ну а что скажет по этому поводу Крис? - она посмотрела на него, словно испытывая чувство собственной вины. - Если вы будете с Лейк продолжать в том же духе, то я не смогу за себя поручиться. Прости меня, но мне кажется, что больше не стоит тебя выручать, как прежде.

- Но ведь тебе это ничего не стоило, Карен, не так ли? - перебил он ее. - Все прекрасно обошлось. Если бы ты влюбилась в кого-то другого, не в своего мужа, то ты вела бы себя точно так, как все остальные. То не чувствовала бы себя больше в уютном коконе. Ты весь день мучилась бы, раздумывая, как бы увидеться с ним. Что бы придумать, чтобы снова побыть рядом с ним? Понимаешь, ты вела бы себя так, как ведет себя большинство из нас, смертных, в этом реальном мире. Тебе повезло, ты можешь поступать со мной великодушно, дать почувствовать свою силу. Но, поверь, ты была бы совершенно другой, если бы ты влюбилась в другого.

- Может, ты и прав, Гарри, - бесцветным тоном сказала она. - Мне лучше уйти. Я пообещала Крис нанести ей по дороге визит сегодня вечером. А ты с Лейк повеселись как следует.