Мэтту Сингеру понравился голос, звучащий на другом конце провода. Очень понравился.

- Гарри Таунсенд - это студент в моем театральном классе, - сбивчиво объясняла Карен. - Он сказал, что вы делаете студенческий фильм и что у вас нет актрисы на женскую роль. Нельзя ли вам что-нибудь почитать. Мне бы очень хотелось вам показаться.

Мэтт вначале скорчил гримасу. А почему, собственно, и нет? Этот фильм становился его собственной "синей птицей" счастья. Он просмотрел почти всех в Нью-Йоркском университете на эту роль, включая даже некоторых женщин с лисьими повадками из студенческого кафетерия. Почему не пригласить девушку, владелицу такого очаровательного голоска?

- Согласен. Может, сегодня вечером?

- Сегодня вечером?

- В восемь часов. У Вейнштейна.

- В общежитии? Да?

- Да, в общежитии, - сказал он, вздохнув. - Я буду ждать вас в холле.

- О чем ваш фильм, не скажете? - спросила Карен.

Мэтт опять вздохнул.

- Это фильм о человеке, который заключает со своим приятелем пари, что сможет скрываться от него три дня. Но на самом деле этот приятель хочет его убить. Роль, которую вы мне прочтете, - это роль девушки, которую он случайно встречает. Он считает, что она "голосует" на дороге, но она на самом деле работает на этого приятеля. В конце она влюбляется в главного героя и помогает ему бежать.

- По-моему, очень здорово! - Карен постаралась вложить в свое восклицание как можно больше жара и показать себя с профессиональной стороны. Не зря ведь она сумела выжить после первого прослушивания на Бродвее. Пока она еще не получила оттуда вызова, но это уже были детали. - Итак, встречаемся в восемь, - она с грохотом бросила трубку. - Черт подери, еще одно прослушивание!

Лейк, уютно устроившаяся в кресле, рассмеялась.

- Карен, какая ты дура, ты ведь не назвала ему даже своего имени!

- Кажется, вы и есть та таинственная леди? - сказал Мэтт, когда Карен в своей обычной взбалмошной манере влетела в холл общежития Вейнштейна.

- Простите меня, ради Бога. Вы, вероятно, подумали, что я не совсем в своем уме…

- Да, должен признаться, - он поднялся с низкого кресла. - Но таково большинство актеров. Он пытался ее "раскрутить". Мэтт робко улыбнулся. - Рост шесть футов четыре дюйма, хотя вы мне об этом ничего не говорили. Могу я задать вам один вопрос?

- Любой, какой хотите.

- Как, черт возьми, вас зовут?

- Карен Блум, - она протянула свою ручку этому гиганту. Мэтт был высоким и худощавым и был похож на деревянное изваяние Ишабода Крейна. В нем было что-то простоватое, деревенское, и это в нем подкупало, но за стеклами его очков поблескивали острые глаза, говорившие, что внутри бьется совершенно иная, живая жизнь.

"Этот парень своего добьется", - вдруг осенило Карен. Мэтт Сингер будет очень удачливым режиссером - это ясно, как и то, что я живу и дышу.

Мэтт быстро представил ее своим друзьям. Один парень был оператором, второй кем-то еще, а девушка с подстриженными серебристыми волосами была просто "звуком". Здесь был и Гарри, и он дружески ей помахал. Им обоим вручили по фотокопии сценария и отправили в пустую комнату, чтобы они подготовили там сценку.

- Я так нервничаю, - доверительно сказала Карен.

- Ничего особенного, в этом весь секрет, - заметил Гарри.

- Что ты сказал?

Он постучал пальцем по сценарию.

- Ты хочешь стать актрисой?

- Ты это знаешь.

- Никогда не давай им возможности поймать тебя на этом, - подмигнул он. - Этот сценарий, другой - наплевать, мы должны оставаться всегда самими собой. Ты и я, и больше ничего.

- Хорошо, Гарри, - сказала Карен, демонстрируя к нему полное доверие. - Вот мы вместе все и сделаем - ты и я.

Мэтт внимательно изучал молодых актеров. Он теперь смотрел на них как на одно целое - как они реагировали друг на друга, как слушали друг друга. Он попросил их повторить сценку с небольшими изменениями интонаций. Оператор указал им, где нужно остановиться. Хладнокровно, умело сдерживая приступ гнева, она бросила ему:

- Прошу меня простить, но я здесь слушаю только режиссера!

- Эта девушка принята! - рявкнул Мэтт под общий взрыв хохота. Ему было просто необходимо увидеть эту вспышку гнева, узнать, скрывается ли за этой милой робостью какая-то острота, резкость, "изюминка". Да, в ней был огонь. Он попросил актеров сыграть еще одну сценку. Карен быстро ее просмотрела.

- Здесь говорится, что мы должны поцеловаться, - сказала она Гарри с сомнением в голосе.

- Ничего не имею против, - рассмеялся он в ответ. - Ну, а ты?

Она пробормотала что-то неразборчивое и покраснела. Конечно, ей хотелось поцеловать Гарри. Но она не рассчитывала, что придется делать это на людях. На протяжении всей сценки Карен находилась в затруднительном положении. Понятно, поцелуй, но какой именно? Поцелуй тетушки, на прогулке или в безлюдном месте в парке? А что предполагал Гарри? Карен вовсе не улыбалось остаться после этого с распухшими губами и языком.

Положив руку ей на плечо, Гарри повернул ее к себе. Он был невысокого роста, но на фоне миниатюрной Карен выглядел не хуже Джона Уэйна. Она глядела в пол. Он поднял ее подбородок, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза. В прекрасные зеленые глаза.

- Только ты и я, крошка.

Наклонившись, он поцеловал ее в кончик носа. Ей стало щекотно. Когда робкая улыбка раздвинула ее губы, он поцеловал ее. Она открыла рот пошире, а руки машинально потянулись к его плечам - вполне естественный, расслабляющий жест. От него пахло кофе. Потом всю жизнь, независимо от обстоятельств, запах кофе вызывал у нее сексуальный настрой.

Они медленно оторвались друг от друга. Не чувствуя на плечах рук Гарри, она ощутила себя совершенно обнаженной.

Мэтт со странным выражением на лице наблюдал за ее действиями.

- Благодарю вас, большое спасибо, - сказал он. - Я дам вам знать при первой возможности.

- Хорошо, - вздохнула она, будучи уверена, что больше никогда не увидит Мэтта Сингера. - Желаю успеха вашей картине.

Когда актеры ушли, оператор, повернувшись к Мэтту, спросил:

- Для чего ты им дал вторую сценку?

Мэтт пожал плечами.

- Мне хотелось узнать, какие между ними отношения.

- Ну и что?

- Это был первый поцелуй, если я на самом деле понимаю в этом толк.

- Ну и что? - повторил оператор.

- А то, - сказал Мэтт, - что я женюсь на этой девушке.

- Значит, она получила роль, - заключил оператор.

- Черт! - Лейк быстро сняла с ноги шлепанец и запустила его в бегущего по стене таракана. - Проклятые твари!

У нее были отвратительные шлепанцы - пушистые, розового цвета. Их для нее купила Карен, а для себя выбрала точно такие, только голубые.

- Проклятые твари! - согласилась с ней Карен, разливая шоколад по кружкам.

Увидев девушек вместе, любой мог бы сказать: "Красивая блондинка, красивая брюнетка".

Карен села.

- По-моему, все прошло удачно. Ну и слава Богу! - она заглянула в кружку. - Без зефира не так вкусно, а?

Лейк взглянула на нее.

- О чем ты думаешь, Карен? Я знаю, что без зефира не так вкусно.

- Послушай, Лейк, - медленно сказала Карен. - Ты когда-нибудь занималась любовью с мужчиной?

- Я не девственница, - ответила Лейк. Она почувствовала, как становится все холоднее и все дальше отстраняется от подруги. Нужно уметь беречь свои тайны.

- Ну… как это?

Никак. Внутри испытываешь холод и становишься похожей на погасший камин, из которого нужно удалить золу. Да еще и ощущение внутренней нечистоплотности.

- Что ты имеешь в виду?

- В первый раз больно?

- Немного. Но если расслабиться, боли почти не чувствуешь, честно, - поспешила добавить Лейк, заметив на лице у Карен ужас. - Вообще-то это приятно. Карен положила свою маленькую ручку на ладонь Лейк. Холодные руки - теплое сердце. У Карен было теплое сердце, проносились в голове Лейк идиотские мысли. У Лейк холодная п… Эй, ребята, озеро замерзло, можно покататься на коньках!