- Ты еще встречаешься с Гарри?

- Странные вещи ты спрашиваешь, - ответила она, чуть не подавившись.

- Не очень, - Мэтт пожал плечами. - Он куда-то переехал, а мне нужно освежить картотеку актеров. Мне хотелось знать, где он сейчас и чем занимается.

Карен с улыбкой взирала на свою украшенную сосиску.

- Ты мог бы оставить ему записку на службе, насколько я понимаю.

- Насколько ты понимаешь, - он смотрел на нее в упор.

Она вздохнула.

- Нам трудно с ним встречаться. Я имею в виду, что мы оба, и он и я, так заняты своей проклятой карьерой. Ты, наверное, знаешь, что Гарри ушел из университета.

- Знаю.

- Он ищет постоянную актерскую работу, - объяснила она, чувствуя себя в глупом положении. - Боже, - снова вздохнула она, - почему же так холодно, когда весна уже за углом?

Мэтт пожал плечами.

- В марте всегда так. Днем кажется, что наступила весна, но по ночам зима возвращается. Вот так. Ну, что о Гарри?…

Она посмотрела ему в глаза.

- Мы с Гарри друзья, ясно? Если ты это хотел узнать, то так бы и говорил, не юлил.

- А я и спросил, - улыбнулся Мэтт. - Я спросил тебя, чем занимается Гарри, и ты ответила. Вот и все. Благодарю.

Слегка уязвленная, она вновь сосредоточила внимание на бургере.

- Между прочим, ты был прав, Мэтт.

- Конечно, - он не понял, что она имеет в виду. - О чем это ты?

- Ну тогда, на последней вечеринке после завершения съемок, когда мы отсматривали материал. Та сцена, когда меня обрызгали грязью, - она с достоинством попивала кофе. - Все было… правильно.

Мэтт энергично поддался вперед.

- Как я рад, что ты поняла. Делать фильмы - это единственное, что я умею.

- Да, - задумчиво подтвердила Карен, - думаю, что это так. - Она вновь смущенно опустила голову. - Иногда мне кажется, что кино - самая большая любовь в твоей жизни.

- Нет, - улыбнулся он. - Это ты.

- Конечно, ты открыл мне дорогу! - попыталась она отшутиться. - Теперь я могу умереть как счастливая женщина. В ближайшем будущем великий режиссер Мэтт Сингер влюблен в меня!

- Это так, - сказал он. - Почему бы тебе не выйти за меня замуж?

- А что ты скажешь насчет завтра? - всплеснула она руками. - Я могу пропустить лекцию по астрономии. Когда она мне понадобится в жизни, эта наука?

- Думаю, не очень часто, - согласился Мэтт.

К сожалению, завтра не смогу, не тот день, по крайней мере он не годится для свадебной церемонии. А как насчет обеда?

- Завтра?

- Завтра.

Ей в голову не приходил ни один предлог для отказа.

- Хорошо. Но предупреждаю. В таких случаях я веду себя как кошка. Стоит один раз ее покормить, то от нее уже в жизни не отделаться.

- Обещания, обещания, - улыбнулся в ответ Мэтт.

Это было первое шоу Карен в Нью-Йорке. Не выдающееся, но вполне приличное шоу. Но если говорить по правде, оно было дрянное, с отвратительным сценарием, посредственной сценографией и вообще никакой режиссурой. Остальные актеры представляли собой разноликую толпу психологически неуравновешенных типов.

Но все же это было шоу! Силы небесные! Она наконец приняла участие в шоу! А любое из них обязательно получало какую-то прессу.

Карен забыла об одной маленькой детали. Она была хорошей актрисой в плохом спектакле. Рецензент преподнес эту маленькую пикантную новость, словно речь шла об игре на суперкубок, и попытался выжать из нее все возможное. Он бесцеремонно-радостно распял Карен в печати. Рецензент писал, что его письменный стол "Чиппендейл" по своей дубоватости отстает от качества представления, данного несчастной мисс Блум. Он заканчивал свое обозрение, выражая горячую надежду на то, что она ограничит свою актерскую деятельность резьбой по дереву, так как именно в этой области она, по-видимому сильна.

Карен была безутешна и часто плакала. Ей было не только больно - ее уничтожили. Все участники спектакля, конечно, прочитали рецензию. Все они выражали Карен свою симпатию, но в их глазах она видела затаенный триумф. Она поклялась больше никогда не возвращаться в театр. Но ее ноги, не подчиняясь ей, неизменно несли ее к этому зданию. Она продолжала работу, несмотря на скромное начало, но ее уверенность в себе была подорвана. Если употребить крепкое американское выражение, она засмердила. Хуже того, она еще пригласила на шоу Мэтта, так что он стал свидетелем ее провала.

Он нашел ее в общей уборной. Она плакала. Карен протянула к нему руки.

- Помоги мне, - рыдала она. - Сделай из меня хорошую актрису.

Он держал ее в своих объятиях, покуда не прекратился поток слез.

- Первое, мерзкая рецензия, даже если она оправданна, означает только одно: что ты играла плохо в одном шоу, в одном театре и только в один особый вечер. О'кей?

Она кивнула, упершись шмыгающим носом в его рубашку.

- О'кей. Второе, ты хорошая актриса. Ты даже можешь быть очень хорошей. После этого шоу тебе предстоит длительная продолжительная работа, а у всех этих людей - короткая память.

- Третье и последнее, я не могу сделать из тебя хорошую актрису. Никто никого ничему научить не может. Они могут только рассказать, как они преуспели. А это для нас неважно. Вырабатывай собственные правила и имей мужество постоянно их придерживаться, не изменяя им. Если наберешься мужества, даже на сцене, то обязательно выживешь и получишь урок. Ты упряма, Карен, это часть твоего шарма. Хватит, не то сотрешь нос о мой рукав, хотя, конечно, я ничего не имею против.

- Благодарю тебя, - она высморкалась и сделала над собой усилие, чтобы собрать осколки разбитого достоинства в одно более или менее управляемое целое. - Что мне нужно сделать, чтобы улучшить шоу?

Лицо Мэтта Сингера исказилось, это был верный признак того, что он погружен в размышления.

- Вот что нужно делать: прежде всего отдохнуть, расслабиться, успокоиться. Не пытайся подшучивать над другими. Шутки иногда настолько незрелы, что их и не видно. А шарм может незаметно уйти. Постарайся быть повеселее, кокетливее. Это пойдет тебе на пользу, а больше ничего не нужно. Что касается твоих коллег, то, если они не оказывают тебе помощи, пошли их подальше. Не обращай никакого внимания на их подначки. Плевать на них!

- Нет, я не могу так поступить! - упрямо возразила Карен.

- Карен, когда кто-то гадит тебе на голову, то разговоры о справедливости - напрасная трата времени.

- Нет, - повторила она. - Таково мое правило, и я намерена его придерживаться.

- Карен, - он поцеловал ее в затылок. - Именно поэтому я тебя люблю.

- Ах, Мэтт… Я…

- Нет, - оборвал он ее. - Я понимаю, что ты мне благодарна. Я знаю, что ты меня пока не любишь. Но обязательно полюбишь. Если ты этого не сделаешь, с твоей стороны это будет большой глупостью.

- О'кей, - рассмеялась она, - давай взорвем этот притон!

В следующем шоу она выступила значительно лучше. Никто не комментировал ее игру, не появилось ни одной рецензии и вообще об этом спектакле никто не упоминал. Но Карен сама знала, что это была ее личная победа. Не подарок от Мэтта. Это стало для нее важным открытием и заставило многое понять. Если и существовал момент, какая-то точка отсчета во времени, когда она начала на самом деле влюбляться в Мэтта, то это, несомненно, был тот момент, когда она осознала это.

К тому же он был еврей. Нельзя сказать, что это обстоятельство все облегчало. Любовь к Мэтту стала казаться ей приятной сделкой.

Но почему в таком случае она все еще думала о Гарри?

Кажется, о Гарри думала не только она. Несколько недель спустя после появления той разгромной рецензии Мэтт позвонил своему бывшему главному герою.

Хотя те дни, которые он провел в Нью-Йоркском университете, казались ему древней историей, Гарри согласился встретиться там с Мэттом, потому что, во-первых, ему хотелось посмотреть то, что Мэтт уже завершил в фильме, и, во-вторых, Гарри рассматривал свои отношения с Мэттом как страховку на будущее. В случае если бы Мэтту повезло, то Гарри хотел бы оказаться с ним в одной лодке.