— Чего еще ждать от частного детектива, как не личных звонков?
Он вышел из комнаты и скрылся в спальне.
Она оглянулась на кейс, потом перевела взгляд на запертую дверь спальни. Кому он пошел звонить? Может, это все как-то связано с Мэг? До Алиссы доносился звук его голоса, но слов различить было невозможно. Она поднялась с кресла и, не спуская глаз с закрытой двери, наклонилась и открыла кейс. Отыскав в нем папку с надписью «Мэг», раскрыла ее. Внутри было несколько желтых листочков. В глаза бросился записанный телефонный номер. Вырезка из газеты. Это была статья о жене сенатора Стивена Райли. Точнее, об автокатастрофе, в которую та попала. Алиссе уже приходилось об этом слышать.
Пульс невероятно участился. Сенатор Стивен Райли?! Она быстро закрыла папку, сунула ее обратно в кейс и вернулась в свое кресло. Неужели сенатор Стивен Райли и бывший возлюбленный Мэг — это одно и то же лицо? Сенатор Стивен Райли из Нью-Йорка? По слухам, первый кандидат от своей партии на будущих президентских выборах…
Алисса сделала очередной большой глоток из своего бокала. Все сходится. Мэг намекала на то, что это известный человек. А сенатор еще как известен! И потом, Мэг упоминала, что он женат…
«А жена его — пьяница. Это всем известно…»
Она попыталась расслабиться, снять напряжение, которое охватило ее после этой новости. Ей хотелось только одного: поскорее уйти отсюда. Все равно Данни больше ничего интересного не скажет. А Алисса не могла сейчас вот так просто сидеть на месте и ждать неизвестно чего. Ей хотелось думать, действовать. Ибо мысль о том, что бывшим возлюбленным Мэг мог оказаться известнейший сенатор, пьяная жена которого устроила аварию на дороге, взволновала Алиссу нисколько не меньше, чем известие о том, что Данни нашел Джея и что ей удалось снова включиться в работу по подготовке торжественного вечера.
Она сунула адреса, которые ей дал Данни, в сумку и подошла к запертой двери спальни. Постучалась, приоткрыла. Данни сидел на кровати. Подняв на нее глаза, он закрыл трубку ладонью.
— Я пойду, — шепнула Алисса.
— Уже? — спросил он. — А я надеялся, что ты еще задержишься немного.
— Извини, — сказала она. — В следующий раз, о'кей? — Она уже почти закрыла за собой дверь, но в последнюю секунду обернулась и добавила: — Спасибо тебе, Данни.
Он кивнул, и она вышла из спальни и из номера. Интересно, с чего это он взял, черт возьми, что она «задержится»? И потом… неужели он сказал это серьезно?
Глава 14
— Ну что ж, Зу, принимай поздравления. Роль твоя.
Тим Данахи откинулся на спинку стула в своем кабинете, сложил руки на груди и улыбнулся с таким видом, будто с самого начала не сомневался в том, что Зу получит роль Джан Векслер, супермамаши-одиночки девяностых годов.
У Зу же от этого известия на минуту пропал дар речи. Значит, победа. Наша взяла.
— Понимаю теперь, почему ты не захотел сообщить мне об этом по телефону, — проговорила она наконец.
— Как же я мог обокрасть самого себя и не увидеть этой улыбки на твоем лице? А улыбка, между прочим, все та же, Зу… Просто очаровательная.
Зу неловко повернулась на стуле. Она уже давно отвыкла от комплиментов, столько лет прошло… «Но теперь привыкай, девочка, — сказала она себе. — Ты получила роль, ты снова станешь актрисой».
Она была очень взволнована. Хотелось скорее поделиться новостями с Марисоль и Скоттом. «И еще, — вспомнила она, — надо будет позвонить этому неоперившемуся юнцу в банк. Может, мы в конце концов сумеем договориться. Может, мне еще удастся удержать за собой Седар Блаф».
— Разве ты не хочешь узнать, сколько тебе положили?
«Сколько мне положили?.. Ах да, деньги».
— О'кей, Тим. Сколько?
Он снова широко улыбнулся:
— Триста.
Зу едва не свалилась со стула.
— Триста?! Тебе удалось вытянуть из них триста?! Но я думала…
Тим покачал головой.
— Я прекрасно помню, что называл тебе меньшую сумму. Просто не хотел раньше времени обнадеживать.
Зу улыбнулась:
— Но триста тысяч долларов!..
Тим довольно рассмеялся:
— Неужели ты думаешь, что агента самой Зу удовлетворили бы двести тысяч?
Она поднялась со стула и подошла к окну. Офис Тима располагался на цокольном этаже и из него не было видно затянутое смогом лос-анджелесское небо. Только тротуар, дорога и нескончаемый поток машин.
— Просто не верится, — проговорила она тихо. — Я получила роль…
Тим крутанулся на своем кресле, и оно тихонько скрипнуло.
— Мы получили роль, дорогая.
— Да, — сказала она. — Мы получили. Спасибо тебе, Тим.
— Но есть одна проблема.
У Зу сразу упало сердце. Проблема. Конечно, как же без этого?..
— Съемки начинаются через десять дней… в Нью-Йорке.
— Через десять дней?
Он кивнул:
— Это ведь телевизионная постановка. Не кинематограф. График покажется тебе очень напряженным. Долгих репетиций не будет, так что советую тебе быть готовой сразу.
Зу хлопнула в ладоши:
— Я буду готова, Тим. Мы им покажем! Вот увидишь!
У нее заныли скулы. Господи, когда она в последний раз так много улыбалась?..
Она не заметила, как Тим подошел к ней.
— Мне кажется, это стоит отпраздновать, — проговорил он, положив руку ей на плечо.
Напряжение охватило Зу.
— Давай поужинаем, — предложил он. — Выбор ресторана за тобой. Пусть будет подороже и поромантичней.
Зу убрала плечо из-под его руки и поправила прическу.
— Тим… — проговорила она не сразу. — Я не могу… сегодня.
Он опять подошел к ней и положил руку на плечо.
— Ты не можешь сегодня или… вообще не можешь?
Она посмотрела ему в глаза. В них не было мольбы, но была надежда. Однажды Тим Данахи уже дал старт ее карьере, помог ей совершить первый большой шаг в профессии. Теперь он сделал это снова. И снова надеется. Но на этот раз Зу не хотелось обижать его. Теперь она уже была гораздо внимательнее к чувствам, переживаниям и нуждам окружающих. Особенно к чувствам Тима. Она была перед ним в большом долгу.
— Еще слишком рано, Тим. Уильям ушел так недавно…
Рука его упала с ее плеча.
— Конечно, дитя мое. Я понимаю. В другой раз, да?
Зу наклонилась к нему и поцеловала в щеку.
— Договорились, — сказала она и тут же попросила: — А теперь… ты не мог бы выйти на минутку? Мне нужно сделать один личный звонок.
Брови его поползли вверх, но он сказал:
— Конечно. Тебе, понятно, нужно позвонить домой.
Зу молча кивнула.
Тим вышел из кабинета и притворил за собой дверь. Зу проводила его глазами, затем сняла трубку и набрала номер «Ферст Пасифик». Она получила роль. Теперь необходимо добиться от банка удовлетворительного решения по Седар Блаф.
Пока ее соединяли с Джоном Бернсом, она опустилась в скрипучее крутящееся кресло, стоявшее за столом Тима. В глаза бросился последний номер «Вэрайети», лежавший на столе. Она стала машинально листать журнал, понимая, что теперь ей вновь придется читать его: надо быть в курсе того, что происходит в Голливуде. Ей снова нужно будет стать заметной и агрессивной. Раньше у нее это получалось, получится и теперь. И неважно, будет ли на этот раз рядом Эрик или нет.
Эрик… Какого черта она подумала о нем?
— Джон Бернс слушает.
Она быстро собралась с мыслями:
— Мистер Бернс, это Зу Хартман.
Слыша как бы со стороны свой уверенный голос, которым она рассказала ему про то, что добилась роли, Зу улыбалась. И готова была поклясться, что на его губах также играет улыбочка. Самоуверенная. Ей захотелось сжать пальцами его щеки и назвать молокососом. А потом еще отвесить хорошую затрещину.
— Я смогу выплатить вам пока сто тысяч против требуемых пятисот, — сообщила она. — И после этого мы с вами поговорим о том, каким образом можно будет оформить новую закладную на оставшуюся часть долга.
— Которая составит четыреста тысяч долларов, — заметил Джон Бернс. После паузы он сказал: — А знаете, у меня идея. Почему бы вам не оформить новую закладную на всю сумму? То есть на пятьсот тысяч?
