– Я не уверен. Я был совершенно поглощен тем, что мне следовало говорить ей.

– Подумай, дорогой!

Борн закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Было ли там что-то такое? Что-то такое, произнесенное очень быстро, обыденно и тут же улетучившееся…

– Она назвала меня «провокатором», – ответил он, не понимая, почему всплыло в памяти именно это слово. – Но это, видимо, то, чем я занимаюсь, да?

– Вероятно, ты прав, – согласилась Мари.

– Я собираюсь направиться в район, в котором живет бухгалтер. Это всего лишь в двух кварталах отсюда.

– Будь осторожен, – она говорила так, как будто ее мысли были заняты чем-то посторонним.

– Хорошо. Я буду осторожен.

Улица была тихой и безлюдной. Она представляла собой смесь магазинов, офисов и жилых домов, которых было тут гораздо меньше. Поэтому и напоминала ночью пустыню.

Джейсон подошел к небольшому дому, где жил Пьер Трайнон. Потом он поднялся по ступенькам и вошел в низкий, слабо освещенный подъезд. Справа располагались ряды почтовых ящиков, над каждым из них находилось переговорное устройство. Найдя в списке номер квартиры бухгалтера, он два раза нажал на кнопку переговорного устройства. Примерно через десять секунд из динамика послышался голос, тембр которого напоминал металлическую окраску.

– Кто там?

– Месье Трайнон?

– Да.

– Вам телеграмма, месье. Я заехал к вам прямо с почты. Эту телеграмму необходимо вручить лично вам.

– Мне телеграмма?

Да, он не был человеком, который часто получает телеграммы. Борн ожидал в стороне от стеклянной двери, ведущей внутрь дома. Вскоре он услышал быстрые шаги, дверь открылась, и изнутри вышел грузный лысеющий мужчина, который без промедления направился к своему ящику под номером 42.

– Месье Трайнон?

Мужчина повернулся. Его лицо выражало беспомощность.

– Телеграмма! – воскликнул он. – Это вы принесли телеграмму?

– Я должен извиниться за эту уловку, но это сделано для вашей же пользы. Не думаю, что вы захотели бы отвечать на мои вопросы в присутствии жены и детей.

– Вопросы? – изумился Трайнон. Его губы искривились в непонятном выражении, и в глазах возникли искорки страха. – Мне? Но о чем? Что это значит? Почему вы пришли сюда? Я вполне добропорядочный гражданин и уважаю законы.

– Вы работаете в Сен-Оноре? Салон «Ле Классик»?

– Да, это так. Но кто вы такой?

– Я представитель следственной комиссии налогового управления. Пойдемте вниз, там мой автомобиль.

– Автомобиль? Но я не одет! Ни пиджака, ни пальто! А моя жена! Она ждет меня наверху с телеграммой. Телеграмма!

– Вы сможете послать ей телеграмму, если захотите. А теперь пойдемте вниз. Я занимаюсь этим целый день, и мне хотелось бы его завершить.

– Но, пожалуйста, месье, – запротестовал Трайнон. – Я не отказываюсь с вами идти! Но вы же сказали, что у вас есть вопросы. Задайте их мне и разрешите вернуться домой. У меня нет ни малейшего желания ехать в ваше учреждение.

– Это займет всего несколько минут, – улыбнулся Джейсон.

– Я позвоню жене и скажу ей, что с телеграммой вышла ошибка, что это телеграмма для старого Гравье. Он живет на первом этаже и едва может читать. Она поймет.

Мадам Трайнон ничего не поняла, но ее резкие возражения были отвергнуты еще более резкими со стороны мужа.

– Вы видите, что теперь нет необходимости куда-то ехать. Можно поговорить и здесь. Так в чем дело, месье? Все мои бумаги в полном порядке.

– Прежде всего, – заявил Борн, не обращая внимания на его протесты, – не выезжайте никуда за пределы Парижа, независимо от причины. Если вам нужно будет выехать по личным или служебным делам, вы должны сперва сообщить об этом нам.

– Вы шутите, месье?

– Нет, не шучу.

– У меня нет причин покидать Париж. Что я должен делать еще?

– Наша служба проверит ваши книги завтра утром. Будьте готовы к этому.

– Проверить? С какой целью? И к чему я должен готовиться?

– Выплаты так называемым поставщикам. Ведь эти товары, за которые выплачивались деньги, так никогда и не были от них получены. Деньги при этом переводились в цюрихский банк.

– Цюрих? Я не понимаю, о чем вы говорите. Я никогда не оформлял никаких чеков для Цюриха.

– Прямо – нет, и мы это знаем. Но для вас было очень легко выписать такой чек несуществующей фирме. Затем деньги выплачивались и переводились в Цюрих.

– Каждую накладную и каждый чек подписывала мадам Лавьер! Я ничего не выплачивал сам!

– Теперь шутите вы, – нахмурился Джейсон.

– Да, нет же, нет! Такой порядок существует в нашей фирме. Можете спросить у любого. «Ле Классик» не совершает никаких выплат, которые бы не завизировала мадам.

– Вы хотите сказать, что получали указания непосредственно от нее?

– Конечно!

– А от кого получала приказы она?

Трайнон усмехнулся.

– Только от бога. Но это просто шутка.

– Надеюсь, что вы не будете пытаться шутить со мной. Мне это может не понравиться. Кто является настоящим владельцем салона «Ле Классик»?

– Владение основано на партнерстве, месье. Мадам Лавьер имеет много влиятельных друзей. Я думаю, что они вложили в нашу фирму порядочные деньги. И наконец, талант Рене Бержерона.

– Эти люди должны часто встречаться. У них должна быть какая-нибудь адвокатская контора, которая занимается их делами.

– Я не знаю, месье… Конечно, каждый может иметь друзей…

– Нам бы не хотелось ошибиться в своих выводах. Вполне вероятно, что вы с мадам Лавьер постоянно используетесь для этих финансовых операций.

– Используемся для чего?

– Для перекачки денег в Цюрих на счет одного из самых грязных убийц в Европе.

Трайнон содрогнулся и прислонился к стене.

– Послушайте… Ради бога, о чем вы говорите?

– Подготовьтесь, особенно вы. Ведь чеки оформляли вы, а не кто-то еще.

– Только по ее указаниям, месье!

– Вы когда-нибудь проверяли поступление товаров согласно оформленным чекам?

– Нет, это не моя работа!

– Таким образом, вы выплачивали деньги за поступления, которых никогда не видели?

– Я никогда ничего не видел! Только подписанные накладные! Я выплачивал по этим накладным!

– Вы должны знать, что этот счет в Цюрихе принадлежит кровавому убийце, известному под именем Карлос. Вы, Пьер Трайнон, и ваша постоянная соучастница мадам Жакелина Лавьер занимаетесь прямым финансированием убийцы по имени Ильич Рамирес Санчес. Он же Карлос.

– А-а-а-а-а… – Трайнон сполз на цементный пол холла, его глаза говорили о том, что он подвергся достаточно сильному шоку. – Весь день после обеда… люди метались, как сумасшедшие… Все подозрительно косились на меня… – прошептал он.

– Если бы я был на вашем месте, этот момент я бы не упустил. Скоро наступит утро, а вместе с ним, возможно, и самый трудный день в вашей жизни. – Джейсон направился к выходной двери и остановился. – Не в моих правилах давать советы, но на вашем месте я попытался бы немедленно связаться с мадам Лавьер. Может быть, в этом будет не так уж много смысла, но польза будет.

Хамелеон открыл дверь и вышел на улицу, где ему в лицо резко ударил порыв холодного воздуха.

«Взять Карлоса! Кейн для Чарли и Дельта для Кейна».

Ложь!

«Номер телефона в Нью-Йорке. Отыскать „Тредстоун“… Разгадать смысл сообщения. Найти отправителя. Узнать, кто он такой – Джейсон Борн».

Стоял солнечный день, когда старый человек в поношенном костюме спустился к церкви в районе Нейл-сюр-Сьен, где помещались кабины для исповеди.

– Слава Пресвятой Богородице, – произнес он, когда приблизился к внутренней перегородке второй кабины справа.

– Достаточно! – шепнула фигура за занавесом. – Что тебе известно о Сен-Оноре?

– По существу очень мало, но почерк его.

– Доказательства имеются?

– В основном беспорядочные. Он выбирает людей, которые ровным счетом ничего не знают, и через них создает хаос. Я предполагаю, что вспышек активности больше не будет.