– Я же сказал, что об этом мы поговорим потом. – Он не пытался уклоняться от ответа, но сейчас было не до разговоров. – Ты все хочешь знать, и я тебя отлично понимаю, но сейчас я хочу только одного, чтобы мы как можно скорее убирались отсюда. Собирай свои вещи, черт побери!

Его неожиданное раздражение возымело действие.

– Да, конечно, сейчас я буду готова, – прошептала она.

Наконец они спустились на лифте в холл. Как только он увидел часть мраморного пола через дверь лифта, ему стало казаться, что они находятся в клетке, из которой есть только один выход – в капкан. Очень скоро он понял, почему у него возникло это чувство. За столом дежурного располагался консьерж, перед которым лежала точно такая же газета, что и в кейсе у Мари. Консьерж читал с огромным интересом, буквально пожирая глазами текст и ковыряя во рту зубочисткой.

– Проходи направо прямо к двери. Я встречусь с тобой на улице. Понятно?

– О, мой бог! – шепнула Мари, увидев дежурного за чтением газеты.

– Иди! Я быстренько с ним расплачусь.

Звук шагов Мари по мраморному полу был раздражающим фактором, которого Борн весьма опасался. Консьерж оторвал взгляд от газеты, но Джейсон уже подходил к нему, стараясь загородить Мари.

– У вас прекрасные условия, – сказал он по-французски, – но у меня появились срочные дела в Лионе. Общая сумма счета, видимо, будет где-то около пятисот франков. У меня нет времени на уточнение.

Разговор об уплате всегда был самым важным для служащих таких заведений. Консьерж мгновенно все подсчитал и представил счет клиенту. Джейсон заплатил по счету и нагнулся, чтобы поднять чемоданы, но вынужден был взглянуть вверх, привлеченный звуком удивления, вырвавшегося из открытого рта консьержа. Тот переместил взгляд на Борна: их взгляды встретились. Служащий пытался сдержать внезапно подступивший к нему ужас.

Джейсон быстро направился к выходу, одновременно наблюдая за столиком дежурного. Тот взялся за телефон.

– Быстро уходим! – закричал Борн. – Лови такси!

Машина стояла возле улицы Лекурб, в пяти домах от отеля. Борн изображал из себя неопытного американского туриста, используя ломаный французский, который так хорошо помог ему в Банке де Вали. Таксисту он объяснил, что со своей очаровательной подругой желает уехать на день или два из центра Парижа куда-нибудь туда, где они могли бы побыть в одиночестве. Может быть, водитель знает какое-нибудь местечко, которое им подойдет?

Конечно, таксист знал и помог им сделать нужный выбор.

– Есть несколько мест, где располагаются отличные сельские отели. Все они частные и достаточно приличные.

– Давайте поедем в первое, которое вы назвали. Сколько это займет у нас времени?

– Не более пятнадцати минут, месье.

– Прекрасно! – Борн повернулся к Мари и шепнул: – Измени свою прическу.

– Что?

– Измени прическу. Подними волосы или отбрось их назад. Неважно как, но измени и старайся не попасть в зеркало шофера.

Через пять минут волосы Мари были небрежно зачесаны назад, открывая ее лоб и шею. Все это она проделала с помощью зеркала и заколок. Джейсон разглядывал ее в тусклом свете салона.

– Полностью сотри всю помаду.

Она молча подчинилась ему, использовав для этого платок.

– Так хорошо?

– Да. У тебя есть карандаш для бровей?

– Конечно.

– Сделай брови немного пошире, но не очень сильно. Слегка измени их форму. Опусти на четверть дюйма, а концы немного загни.

Мари точно выполнила все его указания.

– Как теперь?

– Уже лучше, – заявил он, изучая ее. Изменения были незначительными, но эффект превзошел все ожидания. Мари полностью изменилась. Она искусно и неуловимо превратилась из элегантной и привлекательной женщины в ее грубое и резкое подобие. По крайней мере, с первого взгляда она не напоминала ту женщину, чья фотография заполонила страницы газет, а это было именно то, что им требовалось.

– Когда мы доберемся до Билланкорта, – прошептал Джейсон, – ты должна выйти и отвернуться в сторону. Не допускай, чтобы водитель смог тебя разглядеть.

– Теперь уже поздно об этом говорить, не так ли?

– Просто делай, что я тебе сказал.

«Слушай меня. Я хамелеон, которого зовут Кейн, и я могу научить тебя многим вещам, учить которым я тебя не должен, но другого выхода у нас нет. Я могу изменять свою внешность и прокладывать путь сквозь обычные и человеческие джунгли. Альфа, Чарли, Дельта… Дельта для Чарли и Чарли для Кейна. Я – Кейн. Я несу смерть! И я должен тебе рассказать, кто я на самом деле, чтобы потерять тебя».

– Дорогой мой, что это?

– Что?

– Ты смотришь на меня, но кажется, что не видишь. Твое дыхание почти остановилось. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

– Жаль, что я напугал тебя, – произнес он, глядя в сторону. Его дыхание вновь становилось ровным. – Мое сознание размышляет над действиями независимо от моих желаний. И я теперь знаю, что делать, когда мы приедем на место.

Через несколько минут они въехали в пригородную деревню.

– Высадите нас где-нибудь на стоянке, где вам будет удобнее, – обратился он к водителю, чтобы пресечь дополнительные вопросы.

– Непременно, месье, – ответил тот, кивая головой и пожимая плечами. Это, видимо, должно было означать, что его клиенты весьма осмотрительная парочка.

Моросил дождь, подобный туману. Такси укатило. Борн и Мари оставались в тени деревьев, пока оно не исчезло совсем. Джейсон поставил чемоданы на мокрую землю.

– Подожди меня тут, Мари.

– Куда ты идешь?

– Вызвать по телефону такси.

Второе такси отвезло их на Запад, в район Монтре. На этот раз водитель был менее разговорчивым и не обращал внимания на невыразительную парочку, которая наверняка приехала из провинции подыскивать себе дешевую квартиру. Если он и видел газету с фотографией канадской француженки, замешанной в серии убийств и в воровстве в Цюрихе, то ему не могло прийти и в голову, что женщина на заднем сиденье его машины и женщина в газете – одно и то же лицо. Мари ничем не вызывала таких подозрений.

«Графская кольчуга» не соответствовала своему названию. Это была не живописная сельская гостиница, расположенная в укромном и уединенном загородном уголке, а большое плоское двухэтажное заведение, находящееся в миле от главной дороги. Если оно что-то и напоминало, так это мотели, которые испортили окраины всех городов мира, причем единственным их достоинством была гарантия анонимности проживающих. Нетрудно было получить здесь номер, заплатив по счету, выписанному на несуществующее имя.

Они зарегистрировались под вымышленными именами и получили отделанную пластиком комнату, где каждый предмет стоимостью выше двадцати франков был привинчен к полу или к стенам болтами, которые невозможно отвернуть. У этого заведения, тем не менее, имелись и положительные качества, к числу которых относилась машина по производству льда.

– Теперь, кажется, все в порядке. Так кто же пытается передать нам сообщение? – поинтересовался Борн, покачивая в руке стакан виски. – Кто?

– Если бы я знала, то попыталась бы связаться с этими людьми, – ответила Мари, сидя у маленького столика и внимательно наблюдая за реакцией Борна. – Это могло быть связано с тем, почему ты хотел исчезнуть.

– Если бы это было так, то это была бы ловушка.

– Это не могло быть ловушкой. Человек, подобный Вальтеру Апфелю, не станет делать то, что связано с ловушкой.

– Я не был бы в этом так уверен. – Борн подошел к единственному пластиковому креслу и сел. – Это сделал Кёниг. Он указал на меня как раз в комнате ожиданий.

– Кёниг был пешкой, обыкновенным служащим, и действовал в одиночку. Апфель наверняка в этом не замешан.

– Что ты имеешь в виду? – посмотрел на нее Джейсон.

– Заявление Апфеля должно быть подтверждено его начальником. И это было сделано от имени банка.

– Если ты так уверена, то позвони в Цюрих.

– Они бы этого не хотели. Они или подали нам знак, или еще что-нибудь в этом духе. Последние слова Апфеля были о том, что «они не имеют дальнейших сообщений ни для кого». Это тоже часть сообщения. Мы должны войти в контакт с кем-то еще.