Голден приступил к своему грейпфруту, с опытностью знатока выбирая все съедобные части фрукта.

— Моя жена Марти может есть все и не набирает ни фунта. Никогда. Вы женаты?

— Три раза.

Баркли гордился тремя своими браками. Другие мужчины на его месте рассматривали бы эти матримониальные провалы как катастрофы, однако Баркли заслужил у своих бывших жен репутацию некоего символа мужественности. Все они были красивыми и желанными женщинами, о каких мечтает любой мужчина. Да, он ими гордился. Первая, импульсивная выпускница высшей школы, была им быстро отвергнута. Вторая была немкой, с которой он познакомился, когда учился в подготовительной школе в Швейцарии. Дело в том, что ему понадобилось два дополнительных года подготовительной школы, прежде чем отец счел его готовым к поступлению в Йель. Третья жена Ричарда принадлежала к тому типу женщин, что занимают высокое общественное положение; она оставила его, чтобы выйти замуж за производителя посудомоечных машин в Эвансвилле, штат Индиана. В итоге он получил свою долю красивых и интересных женщин.

Но Сол Голден уже все это знал. Перед тем как он сделал Ричарду Баркли предложение о покупке «Высокой моды», его помощники подготовили на него подробное досье. Голден не любил сюрпризов.

— А для меня всегда была одна Марти, — сказал Голден. — Вчера вечером она прилетела со мной. Забросила меня сюда и поехала к Пирру. Она встречается со своей лучшей подругой. Вы знаете Марселлу Тодд? Она в вашем бизнесе. Делала материалы о моде в моей чикагской газете, но я перевел ее в свой офис в Нью-Йорке, чтобы она могла писать для всех моих газет. Вдобавок она настоящая красавица. Уверен, вы ее знаете.

— Да как будто нет, — задумчиво произнес Баркли.

— Высокая блондинка, большая умница. Я удивлен, что вы никогда о ней не слышали. Она хорошо известна в кругах, связанных с модой. Ее колонку публикуют более сотни газет, а теперь она начала работать и с кабельным телевидением. Раньше Марселла была манекенщицей.

— Сожалею. — Баркли покачал головой.

— Придется вас познакомить. Уверен, Марти это сделает. Она твердо вознамерилась снова выдать Марселлу замуж.

— Я с удовольствием с ней познакомлюсь.

Баркли подумал, что Голден, по всей видимости, очень высокого мнения об этой Тодд, но ему ни с кем не хотелось знакомиться. У него уже было то, что он хотел. Но сделать ожидаемый вежливый жест придется.

— Перейдем к делу? — спросил Голден. — Хотя я ни в коей мере не интересуюсь модным бизнесом, им интересуется моя жена. Возможно, вам покажется, что это звучит не по-деловому, но вы ошибетесь. Моя жена в такой же мере член руководства «Голден лимитед», как и я, и когда она говорит, что ту или иную собственность стоит приобрести, она всегда права. Я убедился в этом на собственном опыте. — Голден взглянул на Баркли, ожидая его реакции. Баркли кивнул, но промолчал, тогда Голден продолжил: — Я хочу сделать вам предложение.

— Как-то очень быстро, — заметил Баркли.

— Нисколько. Мои люди несколько месяцев изучали «Высокую моду». Я подозреваю, что мы уже знаем о финансовой стороне вашего журнала столько же, а может, и больше, чем вы. Я так говорю, поскольку, похоже, вы перестали интересоваться журналом.

Баркли напрягся. Он задумался, сколько же всего секретов раскрыл хитрый мистер Голден.

— Сначала, — продолжал Голден, — мы решили создать новый журнал, чтобы составить «Высокой моде» конкуренцию. Но я решил, что это будет непродуктивно. У нас есть ресурсы, чтобы начать хорошую игру на вашем рынке, но результатом могли бы стать два борющихся журнала вместо одного устойчивого.

Голден знал, как преподнести угрозу, и Баркли это оценил.

— В соревнование с «Высокой модой» вступали многие журналы, — ответил житель Нью-Йорка. — Я не могу так сразу припомнить их названия, но их было довольно много.

Баркли тоже знал, как ответить на угрозу.

— Возможно, этого больше не случится. — Голдену надоело ходить вокруг да около. — Как насчет шестидесяти пяти миллионов?

Названная сумма больше чем в двенадцать раз превышала годовой доход от «Высокой моды». Это позволит ему до конца своих дней заниматься чем душа пожелает. Баркли принадлежало сорок процентов акций «Высокой моды» — иногда участь единственного ребенка имела некоторые преимущества. Баркли постарался, чтобы его лицо не дрогнуло. Он не хотел, чтобы его возбуждение было замечено.

Голден продолжал продвигаться вперед:

— Мои люди уже подготовили покупку остальных акций у трех других наследников «Пендлингтон пабликейшнз». Остались только ваши акции.

«Еще один туз в колоде Голдена, — подумал Баркли. — У него уже достаточно акций, чтобы контролировать «Высокую моду»».

— Вы, похоже, уже мой партнер.

Голден покачал головой.

— Не совсем. Я хочу все или ничего. Свои дела я веду самостоятельно. Естественно, вы можете, если захотите, оставить за собой номинальное руководство и кабинет, но я или получаю все, или сделки не будет.

«Что ж, единственный раз семье удалось сохранить какой-то секрет», — печально подумал Баркли. Пока он отдавался новому чувству, его двоюродные братья заключали сделки с Солом Голденом.

— Мне нужно обо всем подумать, — сказал он.

— Разумеется.

— Хотите прийти на ленч в «Высокую моду» и посмотреть, как там все налажено? Весьма впечатляет.

— Я не против ленча, но только не в офисе «Высокой моды», — ответил Голден. — Эта операция должна оставаться в полной тайне. Сообщить можно только держателям акций. Я никогда не звоню в издания, о покупке которых веду переговоры… и не посылаю никаких извещений. Я веду дела только с владельцами. Лишние слухи могут погубить любую хорошую сделку. Мы понимаем друг друга?

— Разумеется, — кивнул Баркли, решив, что ему нравится сидящий напротив человек.

— Но я бы хотел, чтобы вы устроили посещение «Высокой моды» для моей жены. Может, вы попросите вашего редактора — ее фамилия Хэррингтон, кажется, — пригласить Марти на ленч и показать ей журнал. Таким образом я получу донесение изнутри, и никто не догадается, что происходит. Все будет выглядеть совершенно естественно. Все знают, что моя жена с ума сходит по тряпкам. Завтра было бы прекрасно. Может эта Хэррингтон позвонить Марти к Пирру и обговорить время?

— Надеюсь, что у Сильвии нет никаких встреч. — Эта часть игры совсем не нравилась Баркли.

— Уверен, что она сможет изменить свои планы, если ее об этом попросит ее издатель, — произнес Голден с властностью человека, который привык отдавать моментально выполняемые приказы.

— Разумеется.

Голден проглотил последний кусочек грейпфрута, поднялся и надел пальто.

— Поговорим завтра вечером.

Повернувшись, он пробрался между столиками к стеклянным дверям и исчез в утренней суете Нью-Йорка. Баркли потянулся за счетом и заметил салфетку, на которой Голден аккуратно написал: «65.000.000».

Стоя в очереди, чтобы оплатить счет, он думал об этих деньгах. Они были не важны. Он уже был богат. Сбежать от успеха, успеха Сильвии, — этого сделка стоила.

Как быстро все меняется, всего неделю назад его жизнь вертелась вокруг «Высокой моды». Он каждую минуту знал, что должен делать и куда идти. Может, пользы от него и не было, но у него был привычный круг обязанностей. А теперь…

Он решил пройтись до офиса «Высокой моды». Плюсы и минусы сделки по очереди прокручивались у него в голове. Это большие деньги. Будут налоги. Он ненавидел это место. Оно давало ему статус. Его родственники будут в гневе, если он сорвет сделку. Но он никогда особенно не жаловал своих двоюродных братьев. Сильвия рассвирепеет. Да, все дело в этом.

Продажей «Высокой моды» он приведет Сильвию в ярость. Сильвию, которая привела «Высокую моду» к успеху. Сильвию, чья жизнь целиком принадлежала журналу. Сильвию, которая всегда была права. Сильвию, которая унижала и даже шантажировала его. И теперь он ненавидел эту женщину. Но она познакомила его… он снова ощутил знакомый жар в чреслах… вольно или невольно, но она по крайней мере сделала для него что-то хорошее. Это было самое уязвимое место в его решении.