— Я же говорил, что использовать бунтовщиков на принудительных работах в такое время гораздо более выгодное решение, — хмыкнул Мао Фень, голос у тайпэна оказался низким и грубым, но в тоже время каким–то маслянистым.

— Конечно, — согласился Анто, — казнить их можно и после. Кстати, чем они занимаются?

— Восстанавливают систему дамб, разрушенных карликами. Если у нас все получится, то мы сможем начать весенний сев в обычный срок, и тогда не возникнет никаких проблем с продовольствием.

— У вас должно было быть достаточно запасов, — хищно прищурился Фень.

— Многое расходуется на беженцев, которых мы укрыли. Их число почти сравнялось с количеством городских жителей в мирное время.

— Расходовать запасы Ланьчжоу на крестьян? Спорное решение, но ваше право, — по–прежнему безразлично и как–то бесцветно ответил Гьянь. — На крайний случай у нас все равно останутся запасы с военных складов.

— Дело в том, что их мы тоже уже пустили в дело…

Анто резко замер, так что остальные не сразу успели остановить свой следующий шаг.

— Вы пустили на крестьян армейское продовольствие, дзито О–шэй?

— Да. И это тоже мое право, как вы заметили чуть ранее, — судя по тому, что Ли узнал за время их знакомства о характере Тонга, тот начинал заводиться.

— Вы понимаете, что подобное самоуправство, особенно с учетом того, что как мы слышали, вы вооружаете отряды простолюдинов, может вылиться для вас…

— Поговорим об этом позже и не на улице, — неожиданно резко вмешался Фень, и Анто нехотя, но внял совету товарища.

— Хорошо.

Во дворе поместья поведение новоприбывших не понравилось Ли еще больше. Едва миновав ворота, они тут же по–хозяйски отправили своих дзи осмотреть дом и прилегающую территорию, а Гьянь безапелляционно заявил Тонгу, что жить тайпэны будут, разумеется, именно здесь.

— На такое количество гостей у меня может и не хватить места, — все еще сдерживая себя в руках, заметил дзито, исподлобья глядя на Анто.

— Особняк Гжень недавно освободился, — негромко напомнил Ли.

— И что же случилось с местным отделением этого известнейшего торгового дома? — поинтересовался Фень, стоявший, как казалось дзи, слишком далеко, чтобы их услышать, и смотревший совершенно в другую сторону.

— Их попечитель возглавлял то самое восстание.

— Вы же не хотите сказать, что отсекли голову троюродному брату Императрицы? — то ли испуганно, то ли зловеще спросил Гьянь.

— Нет, — Тонг широко улыбнулся. — Он погиб во время беспорядков.

— Как удобно, надо запомнить, — Ли готов был поклясться, что Мао с немалым трудом сдерживает смех.

— Как именно он погиб? — продолжал напирать потомок Нечхе–Орай.

— Прилюдно оскорбил супругу дзито, был вызван ею на поединок, согласился не сразу, но в итоге вышел и был убит первым же ударом, — отчеканил Ли, уже понявший кто перед ним, и как себя следует вести. — Я могу засвидетельствовать все случившееся.

— Овара, — размеренно протянул Фень, все также неприятно улыбаясь.

— Это… следует учитывать, — через силу выдавил Гьянь.

Тонг явно хотел добавить еще что–то, и беседа грозила в самом скором времени вылиться в куда более жесткую дискуссию, но задыхающийся посыльный, влетевший в ворота поместья, помешал этому.

— Дзито! Карабакуру!

— Где? Сколько? — Ли резко шагнул вперед, легко оттеснив Гьяня плечом в сторону.

— Идут вдоль восточной обходной дороги, к соленым приискам, не меньше трех сотен.

— Там только две сотни ополченцев, — за мгновение Тонг потерял всю свою злую веселость, помрачнев и осунувшись.

— Я выйду с полусотней всадников, как раз успею к моменту их появления у поселка, — Ли оглянулся на других тайпэнов. — Не составите мне компанию, уважаемые?

— Боюсь, наши лошади слишком устали с дороги, — пробормотал Анто, Мао же вообще не соизволил обернуться.

— Тогда продолжим наш разговор после моего возвращения.

Ли никогда не пытался списать свои неприятности на обстоятельства или кого–нибудь другого, а потому честно признался себе — во всем, что случилось, он виноват лишь сам. Что послужило тому причиной несложно сказать. Успехи дзи и явная слабость врага ослабили его бдительность, притупили чувство осторожности и даже придали какую–то беспечность в делах.

Все слишком привыкли к тому, что карабакуру давно не смеют атаковать при свете дня. Привыкли к тому, что карлики перестали устраивать серьезные засады. Привыкли, что коротышки стали бояться людей, как прежде, до того как хаос захлестнул западные земли.

В нападении явно чувствовался старый «подчерк», тот, что присутствовал в действиях карабакуру на первых этапах этой необъявленной войны. Отряд Ли застали на повороте в том месте, где так удобно было подстроить ловушку.

Еще несколько недель назад Ли непременно бы отправил дозор, разведать этот участок дороги, но сегодня он слишком торопился на выручку к соледобытчикам. С ним не было командира Ногая или других офицеров стражи, непременно бы указавших на эту оплошность. Даже Сулика–нойон и верный Удей в этот день не смогли присоединиться к дзи, как это обычно бывало. Эта ошибка была полностью только на совести самого Ли.

Карабакуру стреляли из луков, ведя перекрестный огонь и не сближаясь для ближнего боя. Придорожные кусты оказались усеяны рогатками и натянутыми веревками. Действия коротышек были хорошо продуманы и организованы.

Ядовитая стрела выбила глаз его коню, и дзи скатился в придорожную канаву, сильно ударившись головой и чуть не потеряв сознание. Бой еще продолжался, когда Ли, поднимаясь с земли, четко расслышал неподалеку зычную команду, брошенную на языке низкорослого народа.

— Пленных не брать! Перебить всех!

Закатное солнце уже второй раз ослепляло Ли своими красными бликами с тех пор, как началась эта жутковатая изматывающая гонка. Карабакуру шли буквально по пятам, беспрерывно «подхлестывая» свою жертву и не давая ей ни одной возможности, чтобы передохнуть. За все это время дзи сумел лишь одни раз утолить жажду, когда пытался оторваться от карликов, двигаясь по извилистому руслу мелкой речки, и чуть не упал, поскользнувшись на гладких камнях, устилавших песчаное дно. Ледяная вода обожгла руку, на которую успел опереться беглец, но отказать себе в нескольких глотках в тот момент он просто не смог. Впоследствии, Ли горько пожалел о своей слабости — холодная жидкость и долгий размеренный бег оказались не лучшим сочетанием.

У коротышек не было собак или цепных волков, столь популярных у кочевых народов, но похоже они просто слишком хорошо знали эту местность, и весь хитрый трюк Ли едва не обернулся для него ядовитой стрелой, вонзающейся в затылок.

От большей части доспехов дзи решил избавиться еще первым же вечером. Пользы от защитного облачения не было теперь практически никакой, а лишний вес и нагрузка ему были сейчас совсем ни к чем. Тогда же Ли в первый и последний раз попытался вырваться из полукруга загонщиков, умело гнавших свою добычу. Собственно, эта попытка и дала дзи понимание того, что преследователи двигаются не только строго позади него, но и на значительных расстояниях с обеих сторон. Небольшие группы карабакуру, рассыпавшись в ловчую сеть, умело отрезали все другие пути, кроме того, что вел на запад.

Рассчитывать на удачу или чудесное стечение обстоятельств Ли, по–хорошему, явно уже не стоило. Везение итак исчерпало свой запас до самого дна, позволив «тайпэну» вырваться из западни, расставленной на дороге к соленым приискам. Устрой карабакуру ловушку чуть южнее, и дзи пришлось бы убегать не по привычной холмистой степи, а пробираться обмелевшими солончаками, которые и служили источником ценной приправы, добывавшейся в этом районе. На болотах у Ли было бы еще меньше шансов, как и в том случае, если бы первый снег, выпавший на равнине в начале прошлой декады, не сошел практически на нет за несколько последних теплых дней.