Она заметно оживилась, когда речь зашла об Энди Мотика, который относился к ней не лучше, чем ко мне.

— Меня раздражает, — сказала она, — что мне досталось от Мака. Ведь Энди сказал ему, что папка три дня лежала у меня на столе, прежде чем попала к тебе. Это откровенная ложь. Энди брал ее домой. Я видела, как во вторник, когда мы подшили туда доклад пожарных, он положил ее в портфель.

— Ты сказала Маку об этом?

— Нет. К чему? Это прозвучало бы так, будто я пытаюсь оправдаться, обвиняя во всем его.

— Ты права. Я чувствую себя точно в таком положении, — сказала я. — Смотри, если Энди подделал пожарное заключение, то он все это делал дома, верно?

— Наверное.

— Может быть, мы сможем найти какое-нибудь доказательство. Я покручусь возле его дома, а ты посмотри в офисе.

— Он переехал, ты знаешь, он живет не у себя дома. Они с Дженис находятся в процессе развода.

— Они разводятся?

— Да. Это тянется уже несколько месяцев. Она, видимо, пытается его обмануть.

— Правда? Это интересно. Где же он живет?

— В каком-то сральнике, там, возле Песчаного Замка.

Я представила себе это место: сто шестьдесят домишек на краю крова для гольфа, который у нас называется Песочным Замком. Это за Колгейтом, небольшой квартал, Элтон.

— Так что будем делать с офисом? Ты сможешь порыться в его вещах?

Дарси улыбнулась, впервые за весь наш разговор.

— Конечно. Будет сделано. Это послужит ему уроком.

Я записала ее домашний номер телефона и сказала, что позвоню ей немного попозже. Я оплатила оба счета и отправилась восвояси, справедливо рассудив, что быть застигнутой в компании Дарси кем-нибудь из наших было бы довольно глупо. Я заскочила в бюро вкладов, чтобы побеседовать с одной моей знакомой, которая работает там оператором. Несколько лет назад я оказала ей одну услугу, проверив данные некоего потрепанного джентльмена, надеявшегося освободить ее от обременительной суммы, накопленной ею к тому времени. Она собиралась заплатить мне наличными, но я подумала, что обе мы только выиграем от небольшой бартерной сделки — обмен «профессиональными любезностями», как говорится. Словом, я проверяю каждого нового мужика в ее жизни, взамен она пиратским способом иногда делает мне копии компьютерных распечаток. Тут, правда, есть один недостаток: приходится ждать, пока не спланируют периодическое обновление главного Файла, а это бывает один раз в неделю. Я попросила ее сделать мне данные на Ланса Вуда, если что-нибудь есть, и она пообещала перезвонить через день. Повинуясь неожиданному порыву, я попросила ее заодно проверить и Энди Мотика. Я должна была получить информацию по финансам «Вуд и Варен» от местной фирмы «Дан и Бред-стрит». Самым моим надежным источником информации станет «Калифорния Фиделити», куда Ланс Вуд, без сомнения, обращался бесчисленное количество раз, заполняя нескончаемые бланки, пытаясь получить компенсацию. Я надеялась, что здесь я тоже смогу положиться на Дарси. Удивительно, насколько приятнее казалась она мне теперь, когда она была на моей стороне. Я направилась к своей машине.

Когда выезжала со стоянки, расположенной как раз с тыльной стороны здания, туда заезжал Энди. Он остановился, ожидая, пока машина обработает и вернет ему билетик, и сделал вид, что не замечает меня.

Я вернулась к себе домой. Никогда не придавала слишком много значения существованию в моей жизни этого офиса. Сорок процентов всех дел я решаю, сидя в моем вращающемся кресле, телефонная трубка прижата плечом, все папки под рукой. Шестьдесят процентов своего времени мне приходится быть в дороге, но я все равно не люблю чувствовать себя отрезанной от моих справочных материалов. Это создает некоторые неудобства.

Было только пять минут одиннадцатого, и весь день маячил в перспективе. Вопреки своим привычкам, я вытащила мою портативную пишущую машинку и принялась печатать документы. По завершении сего я поработала над давно ожидающими этого делами, подготовила счета по выходящим из ряда вон расчетам и прибралась на столе. Ненавижу сидеть и работать за столом. Особенно когда в это же время можно попробовать нарваться на кучу неприятностей. Я позвонила Дарси в «Калифорния Фиделити» и узнала новый адрес Энди и номер телефона. Она заверила меня, что во время нашего разговора Энди сидел у себя в офисе и в ближайшее время выходить оттуда не собирался.

Я позвонила по его новому домашнему телефону и услышала, как включается автоответчик. Я переоделась, натянув серо-голубые слаксы с выцветшей полосой по шву и светло-голубую, в тон, рубашку со словами «Служба Южной Калифорнии», вышитыми на рукаве по кругу. Я дополнила свой костюм тяжелыми черными ботинками, оставшимися от моих контактов с полицейским департаментом Санта-Терезы, прихватила мои новые отмычки и ключи. Я бросила на себя взгляд в зеркало. Настоящий государственный инспектор, готовящийся приступить к исполнению своих непосредственных обязанностей. Что собирается инспектировать эта дама, состоящая на государственной службе, было для меня загадкой. У меня был такой вид, будто я только и занимаюсь тем, что высчитываю метры, делаю существенные замечания, проверяю заниженные показатели и вызываю ремонтные бригады по телефону из моего транспортного средства, являющегося собственностью графства. Я влезла в машину и направилась к кварталу, где обитал Энди, намереваясь провести тем небольшой досмотр.

Рощица возле Ключа, Бьющего в Холмах, — это одно из новых совладений на краю города, с модно звучащим названием. Рощица, в нашем случае, — это «скопление деревьев», Холмы — «бугорок или возвышенность», ключ — обозначает «ручеек или стремнину». Трудно себе представить, как могут все эти геологические и ботанические чудеса сочетаться на таком маленьком клочке земли и почему это место не зовут просто Тенистые Акры, как оно, собственно прежде и называлось. Очевидно люди не желают платить сто пятьдесят тысяч долларов за дом, если его название не звучит так, как будто это часть англо-саксонских владений. Эти утилитарные поместья никогда не называются какими-нибудь еврейскими или же мексиканскими именами. Попробуйте-ка продать Ранчо Файнштайна, если не хотите потерять на этом кругленькую сумму. Или Мако Санчес Парк. Как это ни абсурдно, но средний американец жаждет походить на представителя британской знати. Я миновала Эссекские Холмы, Страдфортские Высоты и Хэмптонский Хребет.

Рощица возле Ключа, Бьющего в Холмах, была окружена высокой стеной из песчаника, имеющей ворота с электронным замком, дабы воспрепятствовать проникновению на территорию подонкам общества. Возле переговорного устройства была вмонтирована табличка со списком обитателей и кнопки с цифрами. У каждого жильца был свой персональный код, который нужно было набрать, чтобы тебя впустили. Я говорю так, потому что попробовала несколько случайных комбинаций и ничего не произошло. Тогда я отъехала и подождала в сторонке, когда появится еще одна машина. Водитель набрал свой код. Когда ворота открылись, я пристроилась за ним и въехала вовнутрь. Никакого сигнала тревоги. Меня также не окружили и лающие собаки. Мерами безопасности, так же, как и англосаксонскими корнями, уходящими в глубь веков, явно занималась служба маркетинга.

Я увидела восемь зданий, каждое состоящее из восьми блоков серого цвета. По всему участку росли сикаморы и эвкалипты. Две дороги обрамляли комплекс с разных сторон, но было видно, что обе они сходятся в одном месте, на стоянке, расположенной за зданием, по краям которой располагались навесы для машин. Я нашла место для гостей и припарковалась, одновременно сверяя план комплекса с реальным расположением его частей.

Энди Мотика принадлежал номер 144, счастливым образом располагающийся в дальнем конце комплекса. Я взяла свой блокнот и фонарик и приложила все усилия, чтобы выглядеть как можно более официально. Я миновала зону отдыха, киоск с прохладительными напитками, прачечную, гимнастический зал. Не было видно ни одного ребенка. Судя по количеству пустых мест на стоянке, многие обитатели домиков были на работе или же просто отсутствовали. Чудесно. Какая-нибудь банда воров могла бы начисто опустошить это заведение в полдня.