Бет Карр делила со Стиви комнату в колледже, и с той поры они оставались верными подругами.

— Какие у меня шансы попасть домой, Бет?

— Боюсь, что и тут тебе не везет. Буран засыпал весь город. В новостях сообщили, что снегоочистители только вышли в центр, на Бродвей и Колфэкс, но сугробы-то высотой чуть ли не в три четверти метра. Я даже машину свою не могу рассмотреть под снегом. Сдается мне, что придется сидеть и выжидать.

— А если это займет еще несколько дней?

— Ну представь себе, что ты застряла в Канзасе. Аэропорт ведь расположен где-то у черта на куличиках. Будут новости — я передам тебе на пейджер.

Разъединившись с Бет, Стиви набрала номер своей редакции. Трубку сняла Кэрри Фелпс. Но и она не сообщила ничего утешительного.

— Если тебе все же удастся оттуда выбраться, Стиви, нет смысла ехать в редакцию. Вчера в десять вечера мы уже были вынуждены остановиться. Даже в типографию незачем соваться — доставка газет все равно невозможна. — Кэрри вздохнула. — Я так рассчитывала вчера освободиться пораньше. У меня было назначено свидание. Имей я вчера эти несколько часов, совсем по-другому сейчас пересиживала бы непогоду.

Обменявшись еще парой-другой фраз, Стиви повесила трубку. Джо ждал ее с двумя пластиковыми стаканчиками, дымящимися ароматом свежесваренного кофе.

— Лучшее, что здесь еще можно достать.

Они неторопливо направились к столику у покрытого морозными узорами окна.

На улице опять повалил снег — бесконечный хоровод белых хлопьев. Изнутри невозможно было различить ни один предмет на поле аэродрома, за исключением, пожалуй, самолетов — молчаливых гигантов, застывших в благоговейном почтении перед силой, превосходившей промышленный гений человека. Стиви осторожно приняла предложенный стаканчик.

— Я подумал, что ты, наверное, проголодалась, но все съестное в кафетериях уже распродано. Доставка ведь тоже не работает, так что съедено все подчистую. — Джо посмотрел по сторонам, склонился к ее плечу и прошептал: — Не делай никаких неосторожных движений. Уже бродит слух о том, что продуктов не осталось, аборигены начинают проявлять беспокойство.

Стиви хихикнула.

— Постой-ка. — Она полезла в сумочку и с довольной улыбкой извлекла два каких-то шарика, завернутых в салфетку. Улыбка ее стала шире, когда, развернув салфетку, она протянула ладошку Джо.

Он приложил все силы, чтобы остаться невозмутимым, беря булочку и рассматривая ее со всех сторон.

— Мда-а… чем-то они мне уже знакомы…

— Остались после завтрака, — со смущением объяснила Стиви.

— Слава Богу, загадка исчезающих булочек разрешилась сама собой. И часто ты это проделываешь? — В голосе Джо слышался сдерживаемый смех.

— Не очень, — соврала Стиви, не желая признаваться в старой привычке. — Просто мне тогда показалось, что они не помешают.

Она отломила кусочек, положила в рот. И опять ей вспомнилось не очень-то счастливое детство, когда приходилось таскать к себе в комнату какую-нибудь еду, чтобы съесть ее позже. Мать строго-настрого запрещала ей подниматься с постели по ночам, когда приходили «гости». Тогда маленькая Стиви боялась темноты и, ложась в постель, утыкалась лицом в мягкий круглый животик плюшевого мишки, спавшего вместе с ней. Сквозь тонкие стены трейлера до нее доносились голоса матери и мужчины, которого она приводила с собой. Потом слышались смех и какие-то приглушенные звуки, распознать которые было ей не под силу.

Снаружи завывал ветер, он подхватывал с земли и швырял в стенки трейлера мелкие предметы. Шары перекати-поля сбивались в гроздья, скрежетавшие своими иголками по металлической обшивке. Стиви пугалась, и ветер, казалось ей, уже никогда не утихнет. Даже летом.

По утрам она неподвижно сидела за столом, широко раскрытыми немигающими глазами серьезно разглядывая оставшегося к завтраку мужчину. Тишина в кухоньке нарушалась только печальными завываниями, льющимися из радиоприемника, настроенного на волну шайеннской радиостанции, транслировавшей кантри. Сидя за кружкой молока, наблюдательная Стиви быстро научилась пропускать мимо ушей приглушенные утренние разговоры, сопровождавшиеся непонятными улыбками, и не обращать внимания на то, что некоторые «гости» говорили о ней самой так, будто бы ее и вовсе за столом не было.

Некоторые из приходивших были довольно обходительны с матерью, приносили ей подарки, а кое-кто наклонялся даже и к ней, Стиви. Но для большинства из них она была просто помехой. Поэтому, когда к ним приходили мужчины, она старалась не попадаться им на глаза и испытывала облегчение, если они уходили еще до рассвета.

Джо смотрел, как погруженная в свои мысли Стиви кладет кусочек за кусочком в рот, время от времени слизывая крошки с нижней губы. Он впился зубами в свою булочку и обнаружил, что, хрустящая снаружи, она удивительно мягкая внутри. Наверное, подумалось ему, как эта маленькая женщина рядом.

— Как только снегоуборщики выберутся на улицы, все потихоньку придет в движение, — проговорила Стиви, грея пальцы над стаканчиком с кофе.

— И что ты тогда собираешься делать?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Ждать, наверное, пока кто-нибудь не подвезет меня до дома. А ты?

— Я пробуду в городе несколько дней, — сказал правду Джо. — Нужно будет встретиться со своим коллегой, а потом назад, в Нэшвилл.

При мысли о том, что они больше не встретятся, Стиви почувствовала неожиданную грусть. Он дразнил ее, смущал, но его смеющиеся глаза дарили ей давно уже не испытываемое ощущение жизни.

Стиви ступала на новую для себя землю. Не то чтобы она была готова признать это, но ведь сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз была с мужчиной. Расставшись с Майклом, Стиви умудрялась избегать чего-либо выходящего за рамки чисто дружеских отношений. Ей казалось, что эту новую территорию следует осваивать осторожно, шаг за шагом.

Однако чувство, которое она испытывала к Джо, застало ее врасплох.

Из вечернего разговора Стиви узнала, что Джо родом из местечка Пайни-Крик, Джорджия, и что его родители по-прежнему живут там. В Нэшвилл его заставила переехать работа.

В свою очередь Джо услышал, что ее городок назывался Игл, и лежал он чуть к северу от Шайенна. В семнадцать лет Стиви отправилась на учебу в Форт Коллинз — в университет штата Колорадо, а после окончания перебралась в Денвер. Он много разъезжал по Штатам, а весной собирался в свою первую поездку по Европе. Она не была нигде дальше Колорадо и Вайоминга. Полет во Флориду должен был стать ее первым настоящим путешествием.

Он обожал южную кухню, блюда с традиционным избытком калорий, готовить которые была мастерица его мамочка. А она готовила себе еду в микроволновой печи по рекламным рецептам телепередач, за исключением тех случаев, когда ела в городе — что-нибудь легкое и простое, вроде салата или итальянской пасты.

Она обожала старые романтические фильмы.

— Но я никогда не плачу, — уверяла она его.

В его представлении, таким фильмом вполне мог считаться «Смертельное оружие» [2], к тому же он не верил ей.

Он не переставал напоминать себе, что задержится здесь всего на несколько дней. Она уже раздумывала над этим.

Она не знала, что он — знаменитость. Он и не хотел, чтобы она узнала об этом. К тому же нельзя было забывать и о Кэти.

Джо хотелось еще раз поцеловать ее — медленным и долгим поцелуем, — просто чтобы увериться в том, что это так же приятно, как ему помнилось. Стиви гадала, осмелится ли он поцеловать ее вновь — так же, как сегодня утром. Все это опьяняло.

За окном было уже совсем темно. Стиви сделалось грустно от того, что такой прекрасный день уже закончился. Она все еще чувствовала тепло его губ, помнила его взгляд и знала, что очень долго не сможет забыть Джо Девлина.

Вот уже полчаса Стиви играла в карты с семилетним Дэвидом и его десятилетней сестрой Меган. Когда она предложила им сесть рядом с ней и подумать, во что можно сыграть втроем, мать детей с благодарностью улыбнулась. С беспокойством и нетерпением ожидая новостей о погоде, Джо отправился поближе к телевизору, а оттуда к багажной стойке, чтобы отыскать вещи свои и Стиви.