— Потанцуешь, Стиви? — Это оказался Ричи. Она улыбнулась ему, слегка тряхнув головой, пытаясь сбросить цепкое наваждение, во власти которого все еще находилась.

— Ты же понял, разве нет? — покорно спросила Стиви, пока Ричи вел ее в сторону от брата, к площадке.

— Что ты влюбилась в Джо? Да у тебя это на лице написано. Ты нравишься мне, Стиви, и скажу тебе, что ты просто не понимаешь, в какую ситуацию ввязываешься.

Как же опасно далеко увело ее согласие отправиться вместе с ним. И нет никаких сомнений относительно того, к чему это приведет. Мне необходимо держаться как можно дальше от Джо Девлина. Все остальное будет просто сумасшествием.

Уже ночью, лежа в постели, Стиви попыталась разобраться в своих чувствах, но они оказались слишком запутанными. На память пришло выражение лица Джо, когда она сообщила, что никуда с ним не поедет. Было это удивлением? Или циничным любопытством? Приподнятая бровь, полуулыбка и легкое пожатие плеч. Однако тут же Стиви вспомнилось, какой расстроенной она была в то утро, когда Джо оставил ее одну в гостиничном номере. А его сегодняшние объятия? Стиви четко знала, что если бы не Ричи, то в этот самый момент она была бы в постели Джо, а не лежала бы здесь одна, в темном одиночестве.

Чаровник. Ему удалось прямо-таки околдовать ее. Джо Девлин — один из тех мужчин, чьи глаза обещают все, а сердце остается холодным, как камень.

Стиви незаметно задремала. Ей виделись легионы мужчин, прошедших за долгие годы через постель ее матери. Еще девочкой она нашла им определение: обольстители. Каждый из них брал то, что ему было нужно, и затем уходил. Но сама Кэрол Паркер, мать, этого не замечала. Стоило ей лишь намекнуть на потребность в более прочных отношениях, как очередной гость с печальной улыбкой на лице откланивался, и на смену ему через несколько дней, в худшем случае недель, появлялся другой, неотличимый от предыдущего.

В конце же всегда было одно — пустота. С этой мыслью Стиви заснула.

Проснулась Стиви от громкого телефонного звонка. Подняться с постели всегда было для нее задачей нелегкой, вот и сейчас никак не удавалось вспомнить, где она находится. Неуверенной рукой Стиви нащупала трубку; сонным голосом ответила. С другого конца провода Ричи напомнил, что все встречаются за завтраком, а затем их ждет репетиция в «Колизее».

Часом позже Стиви с ужасом взирала на стол, обильно уставленный блюдами. Для нее завтрак означал чашку кофе с круассаном.

— А что это такое белое? Оладьи со сметаной? — Она с подозрением покосилась на тарелку. В ответ зазвучал дружный смех.

— Овсяные хлопья, — объяснил Аллен Ли. — Вы в Денвере их, видимо, не знаете.

— Но я их не заказывала. — Стиви покачала головой и взяла в руку вилку.

— Это и не требуется. На Юге их подают на завтрак всегда, вне зависимости от того, нравится это или нет. Южане, конечно же, их любят.

Тут Стиви с удивлением обнаружила, что сидящие вокруг стола мужчины не приступают к еде, с интересом выжидая, когда она попробует новое для себя блюдо. Пришлось подцепить кончиком вилки самую малость.

— Их едят обязательно с чем-нибудь, — предупредил Ричи. — Добавь масла и чуточку соли.

Стиви осторожно попробовала и объявила, что, на ее вкус, они не так уж и плохи.

— На что, ты думала, они будут похожи? — поинтересовался Брэд.

— На речной песок. — Она скорчила гримаску.

В этот момент к компании присоединился Джо. Он взял от соседнего столика пустой стул и уселся рядом со Стиви.

— Их не завернешь в салфетку, чтобы съесть позже, — шепнул он ей на ухо. Звук его голоса заставил Стиви ощутить неожиданное возбуждение. Она покраснела, вспомнив булочки в аэропорту. Завтрак проходил оживленно, слышались шутки, смех. С противоположного конца стола раздался голос Брэда:

— Как тебе понравился вчерашний вечер под кантри?

— Было очень весело, — искренне призналась Стиви. — Я рада, что вы взяли меня с собой.

— Значит, ты уже пересмотрела свое отношение к музыке кантри? — Это был Джо.

— Я этого не говорила. — Повернув к нему голову, Стиви улыбнулась. — Все равно кантри — нытье неудачников.

Над столом взлетели негодующие возгласы.

— Неужели тебе никогда не приходилось слышать о пройдохах, Стиви? — полунасмешливо-полусерьезно спросил Ричи. — Песни кантри поются именно о них.

Эта шутливая фраза, казалось, заставила Стиви задуматься. О пройдохах она знала все.

— Зависит от того, как вы опишете пройдоху. — Она в упор посмотрела на Джо.

— В этом Джо таланта не занимать, особенно, когда нужно набить себе цену, — негромко, но внятно прошептала Дженни.

Джо кашлянул, послал Дженни предупреждающий взгляд и сменил тему беседы. Он отдавал себе отчет в том, что вместе со Стиви является объектом пристального внимания товарищей. Поведение обоих во время вчерашних танцев только подогрело всеобщий интерес. Джо уже жалел, что не отправил Дженни обратно в Нэшвилл. В ее присутствии люди чувствовали себя неловко, а замечания в адрес Стиви ставили всех просто в неудобное положение.

Сидя в «Колизее», Стиви записывала в блокнот свои впечатления от царящей в зале неразберихи. Стороннему наблюдателю бросилось бы в глаза отсутствие всякой продуманности в происходившем. Масса энергии и решительных жестов уходила на споры с осветителями и звукооператорами. Распоряжался репетицией Джо: совещался с группой, расставлял музыкантов, отменял только что данные собственные указания. Целый час Стиви терпеливо дожидалась звуков музыки, но слух фиксировал лишь беспорядочные всхлипы настраиваемых инструментов. Ей стало скучно. Она устроилась пониже в кресле и прикрыла глаза. Внезапно в зале установилась полная тишина, и Стиви, выпрямившись, услышала вступительный аккорд. С приятным удивлением она узнала в исполнявшейся вещи нечто знакомое и с нетерпением ждала, когда вступит Джо.

В те ужасные дни, после того как она открыла для себя, кем он на самом деле является, Стиви купила несколько лазерных дисков с его песнями. В охватившем ее гневе она и сама не осознавала, что уже начала относиться к Джо по-другому. Она ненавидела его обаяние, в плену которого оказалась. Его песни умиротворяли и возбуждали одновременно, и все в Стиви восставало против этого. И тем не менее вот сидит она здесь, с нетерпением ожидая услышать его голос, как и тысячи ей подобных.

— Хватит. Остальное доделаем вечером. — Голос Джо эхом прокатился по залу.

Стиви испытала разочарование. Целый день она горела желанием услышать, как он поет, надеялась выкроить минут пять, чтобы задать вопросы, но времени так и не хватило. Джо берег свои силы для вечернего выступления. По пути в гостиницу он посоветовал Стиви перекусить перед концертом в номере, поскольку поздний совместный ужин будет ждать их только по окончании шоу.

Стиви ошибалась, полагая, что перед выходом на эстраду музыкантов охватывает нечто вроде артистического экстаза. Напротив, члены группы хранили полное спокойствие. Звучали, правда, отдельные шутки, но не наблюдалось и признака обычного шумного и раскованного поведения. Она в нерешительности стояла возле костюмерных. Каждый был занят своим делом, и Стиви казалось, что она мешает.

Она решила отправиться на свое место, как вдруг чья-то рука легла на ее кисть и властно потянула.

— Сюда, — негромко проговорил с порога своей костюмерной Джо.

Войдя, Стиви с интересом оглянулась по сторонам. Просторное помещение выглядело по-спартански, совсем не так, как она ожидала. Стены выкрашены какой-то больничной зеленой краской. Вдоль одной проходит лента зеркал, перед ними — туалетный столик. За дверью в противоположной стене скрывалась небольшая ванная комната.

— Присядь, — скомандовал Джо. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. — Стиви извлекла из сумочки блокнот. — Могу я задать несколько вопросов?