— Кевин, ты мне мешаешь.

— Извини, Стиви, но мне срочно нужна твоя помощь. Не могла бы ты сходить вместо меня в суд на слушание дела Лонгстрита?

— Кевин… — простонала она.

— Один-единственный раз. Пожалуйста!

— А чем в это время будешь заниматься ты?

— У жены не заводится машина, и мне придется забрать детишек из школы.

— Во всяком случае, это звучит куда порядочнее, чем твой последний предлог. Хорошо, но только на этот раз. Да, и не забудь поставить в известность Гарри.

— Спасибо, Стиви, ты — настоящий друг.

Она посмотрела на часы. Заседание начиналось в час пополудни, а до этого у нее было достаточно времени, чтобы где-то пообедать и пройти пешком шесть кварталов, отделявших редакцию от здания городского суда.

Погода в тот день выдалась на редкость приятной. После длинной зимы в Денвер пришла наконец весна. Прогулка до суда оказалась настолько бодрящей, что при мысли о необходимости войти в зал Стиви испытала отвращение. Как и в большинстве общественных зданий, коридоры суда были узкими и темными, и ей потребовалось время, чтобы отыскать нужный зал. Стиви уселась в заднем ряду, вытащила блокнот и принялась записывать ход слушания.

Следует признать, подумала она, что дело Лонгстрита все же представляет больший интерес, чем остальная судебная дребедень. С самим Вортом Лонгстритом Стиви как-то встречалась на одном из благотворительных вечеров, куда она пришла вместе с Бет. Красивый пятидесятилетний мужчина, дорого и со вкусом одетый, Лонгстрит был известным и уважаемым в городе врачом, которому предъявили обвинение в убийстве его второй, причем куда более молодой, чем он сам, жены. Преступление вызвало широчайшее негодование еще и потому, что молодая женщина оказалась на третьем месяце беременности.

Лонгстрит утверждал, будто убийца ворвался в их дом ночью, когда супруги спали, связал их обоих, а затем расправился со своей жертвой. Слушая разбирательство, Стиви пришла к выводу, что во всем деле есть одна загвоздка.

— А ты не будешь против, если я просижу в суде до конца? — спросила она на следующий день Кевина, когда тот подошел к ней со словами благодарности.

— Меня это полностью устроит, Стиви, но с чего вдруг разворот на сто восемьдесят градусов?

— Сама не знаю, Кевин. Было в Лонгстрите что-то такое… отсутствие эмоций, что ли, в тот момент, когда прокурор зачитывал обвинение.

Всю следующую неделю Стиви не вылезала из здания суда. Особенный интерес в ней вызвали показания самого Лонгстрита.

— Он виновен, — безапелляционно заявила Стиви на следующее утро редактору. — Слишком гладко у него все вышло. Человек, только что потерявший молодую красивую жену и еще не родившегося ребенка, никогда не смог бы сохранить на суде такое спокойствие и присутствие духа.

— В таком случае, — с ехидцей заметил Гарри, — мне нет нужды посылать тебя сегодня на слушание. Ты уже все выяснила.

Стиви согласно кивнула и доверительно прошептала:

— За исключением маленькой детали.

— Какой?

— Обвинение располагает только косвенными свидетельствами, и мотив убийства еще не установлен.

— Ясно. Что это, по-твоему, означает?

— То, что мне необходимо найти этот мотив. Фактически прокурор мне уже подсказал его.

— Да поможет Бог нашей судебной системе, — пробормотал себе под нос Гарри. — Тогда давай, Стиви. Обеспечь материал для завтрашнего выпуска.

— Без проблем.

Стиви обстоятельно продумала все возможные версии. Она побывала в полиции, изучила протоколы слушаний, и хотя это мало что добавило к уже известным ей фактам, окончательно уверилась в вине Ворта Лонгстрита.

Отправным пунктом ее посылок стало замечание Бет по поводу сомнения в том, что мужчина в возрасте и с авторитетом Лонгстрита внезапно захотел стать отцом. Задумавшись над этим, Стиви допустила, что как раз беременность молодой женщины могла стать причиной убийства. Пришлось дополнительно покопаться в деталях личной жизни и профессиональной деятельности доктора.

— Может, он был слишком увлечен карьерой? — предположила Бет.

— Ммм, не уверена. Он занимается врачебной практикой уже более двадцати лет. А потом, я разговаривала с первой его женой. По ее словам, Лонгстрит всегда был против того, чтобы завести детей.

— А как насчет кризисного возраста? Человек вдруг осознает, что ему некому оставить свое имя?

— Ладно, причина причиной, но беременность эта не планировалась. Видишь ли, Бет, доктор Лонгстрит заказал себе и жене билеты на морской круиз в июне. Его супруга была бы к тому времени уже на седьмом месяце, то есть не в лучшей для путешествия форме…

— Я разобралась, — сообщила Стиви Конклину. — Во всяком случае, с мотивом. Обвинению требуется только копнуть поглубже и обеспечить прямые улики.

Гарри удобно откинулся в кресле, готовясь насладиться спектаклем, в котором Стиви взяла на себя роль детектива.

— Супруга Ворта Лонгстрита носила в себе ребенка от постороннего мужчины. Ворт не может быть его отцом, потому что вообще не может иметь детей. Узнав об измене жены, он ее убивает.

— Ты убеждена в этом, Стиви? — Гарри почувствовал внезапный интерес к ее рассуждениям.

— Посмотри сам. — Она протянула редактору пачку документов. — Лонгстрит еще во время первого брака сделал вазектомию [5], причем первая жена вряд ли даже знала об этом. У врачей существует практика оказания профессиональных услуг друг другу бесплатно, так что никакой медицинской страховки и не потребовалось, все было сделано частным образом и без привлечения постороннего внимания. Тем более, что эта процедура примитивна.

— Но ты-то как узнала?

— Отправилась в клинику и стала задавать там кучу вопросов. Одна из медсестер вспомнила, что Лонгстрит в частном порядке обращался к врачу этого профиля. Так что все бьет в точку.

— То есть ты считаешь, что Ворт Лонгстрит убил жену в припадке ревности?

— Не совсем так. Мужчина, подобный Лонгстриту, никогда не поступил бы таким образом.

— Но ты же только что сказала…

— Да, имея в виду, что Лонгстрит несет ответственность за смерть своей жены. Сам он ни за что не стал бы пачкать руки в крови. Для этого он кого-то нанял. Вот и получается, что фактически он никак не связан с убийством.

Представленная Стиви информация вполне заслуживала того, что бы быть опубликованной, а когда ее перепечатали многие газеты по всей стране, Гарри заметил:

— Иногда ты просто поражаешь меня, Стиви.

— Да, — улыбнулась она, — иногда я и сама себе поражаюсь.

Газету со статьей принесла Джо его секретарша Лорен Фишер.

— Ты только взгляни! Как в кино. Я с самого начала поняла, что эта Стиви Паркер — с характером, еще тогда, когда получила от нее факс на твое имя. Да ты сам-то помнишь его, Джо?

— Помню, — сухо отозвался он. — Статью я прочту, а комментарии, которые тебе уже не терпится сделать, придержи при себе.

Лорен изобразила невинную улыбку и протянула ему газету.

Джо прошел в кабинет. Рядом со статьей об известном денверском докторе, признанном виновным в организации убийства, помещался снимок Стиви Паркер, чье журналистское расследование помогло вскрыть факты, неопровержимо изобличившие преступника.

Прочитав статью, Джо долго смотрел на снимок. Затем снял трубку и принялся набирать ее номер. Ему хотелось услышать голос Стиви, лишний раз увериться в том, что с ней и с ребенком все в порядке. Но что он сам ей скажет?

Поздравляю? Отличная работа? Я думаю о тебе непрестанно? Мне плохо без тебя? Я не смогу стать самим собой, если мы не будем вместе?

Он не стал набирать последние цифры и положил трубку.

Вечером Дженни стояла у двери квартиры Джо в Нэшвилле. После поездки в Кливленд она с удвоенной энергией пыталась направить их отношения в новое русло. Отсутствие Стиви открывало дорогу к успеху ее планов.