Ну как, Стиви, готова опять развлечься в городе? — спросил Брэд.

— Только не сегодня. Хочу завалиться спать пораньше, и если кто-то из вас собирается вернуться в гостиницу, буду рада, если прихватите с собой и меня.

— Нам будет по пути, — вызвался Дэйв.

— Я отвезу тебя, Стиви, — послышался через стол спокойный голос Джо.

— Это вовсе не обязательно. — Ей было страшно остаться с ним наедине. — Доберусь с кем-нибудь из ребят.

— Я думала, что наша с тобой сегодняшняя программа не ограничится ужином, — с вызовом бросила Дженни в сторону Джо.

Уже в который раз ему пришлось молча проклясть ее в душе. С самого начала гастролей Дженни не упускала момента вставить в свои слова нечто двусмысленное. Ни о какой особой программе Джо не упоминал: ужин вместе после выступления, но и только.

— Отправляйся без меня, — повернулся он к Дженни. — Не вижу причин, по которым ты должна портить свой вечер. Не забудь, завтра рано утром мы отправляемся в Атланту. Всем спокойной ночи. Пойдем, Стиви.

— Честное слово, Джо, — она колебалась, не решаясь последовать за ним, — тебе нет никакой нужды… Зачем расстраивать ваши с Дженни планы? Меня подвезет…

Но Джо, крепко сжав ее руку, уже тянул Стиви за собой к выходу.

— В чем дело, Стиви? — обратился он к ней, уже выезжая со стоянки на темную ленту дороги, мостом перебрасывавшейся через залив прямо к их гостинице. — Что заставило тебя менять свои планы?

— Ничего особенного. Наверное, я просто слишком впечатлительна. Потеряла голову на концерте.

Джо понял, что об истинной причине говорить ей не хочется. Отблеск фар встречной машины упал на мгновение на лицо Стиви, но не высветил на нем ничего, что могло бы дать ключ к разгадке.

Остаток пути оба провели в молчании. Развернувшись у входа в гостиницу, Джо оставил машину на попечение служащего. Стиви поднималась по ступеням лестницы, когда Джо поймал ее за руку.

— Пойдем.

Не встретив сопротивления, он повел Стиви прочь от гостиницы, пересек дорогу и направился в сторону пляжа.

— Можешь снять туфли. — Они уже ступили на прибрежный песок. — Оставь их здесь, подберем на обратном пути.

Стиви так и сделала, и они бок о бок зашагали дальше, не касаясь друг друга.

— В это время года я больше привыкла к снегу. Как-то странно идти в декабре босиком по песку.

Песок под ногами был и в самом деле теплым и мягким. В бархатно-черной воде залива лениво плескалось отражение полной луны, на берег усыпляюще нежно накатывали невысокие волны прилива.

— И все-таки, Стиви, скажи мне, что произошло вечером? Мы оба не предполагали, чем обернется для нас сегодняшнее шоу.

В призрачном лунном свете лицо Стиви казалось бледным, почти фарфоровым. Набрав в легкие воздуха, девушка решила держаться уже выбранной линии.

— У меня было время разобраться, и я поняла, что слушала твои песни как в полусне. — Голос ее доносился издалека, Стиви как бы отвечала себе самой, а не разговаривала со своим спутником.

— Но ведь это еще далеко не все, Стиви.

Она легонько вздохнула. Провести Джо не удалось.

— Ты обещал ответить на мой вопрос, помнишь, о том, что ты чувствуешь после концерта? — Ей хотелось сменить тему.

Ну ладно, малышка, я тоже сыграю по твоим правилам, во всяком случае, сейчас.

— Необыкновенный подъем и радость, только это длится всего лишь мгновения. Примерно то же, что и во время выступления, а потом все куда-то уходит. Может, тебе покажется странным, но сразу по окончании выступления накатывает что-то вроде депрессии.

— Не могу в это поверить.

Джо взял ее за руку. Стиви почувствовала, как велико его желание обладать ею прямо здесь, на пряже, однако узнав о том, что предназначенная для нее одной песня, так глубоко запавшая в душу, была всего лишь привычным завершением шоу, она исполнилась решимости держать Джо на максимально возможном расстоянии.

Они прошли еще десяток метров. Внезапно Джо остановился, продолжая держать руку Стиви.

— Никакой это был не полусон, дорогая. Непонятная сила толкает нас друг к другу. Сначала я пытался отрицать это, отказывался поверить в то, что между нами что-то существует. Но у меня ничего не вышло. Вот почему я вернулся за тобой в Денвер. — Джо подступил ближе, разжал пальцы, сжимавшие кисть Стиви, и положил обе ладони на ее лицо.

Кончики больших пальцев, едва касаясь, ласкали ее кожу, губы нежно, медленно накрыли ее рот. Воздух вокруг как-то разом сгустился. Губы Стиви раскрылись навстречу поцелую, она почувствовала, как мужские ладони скользнули по ее плечам вниз, к спине, затем под блузку. Их прикосновение оказалось таким жарким и чувственным, что потребовалась вся ее воля, чтобы успеть остановить его, чтобы избежать неотвратимо надвигавшееся. И все же сказать ему «нет» было еще труднее. Один поцелуй целиком подчинял ее чувства его желаниям.

— Я… я не могу этого сделать, Джо.

Он неохотно выпустил Стиви из своих объятий, признавая в душе ее правоту. У него просто не было права желать Стиви с той силой, что бушевала сейчас в нем.

Девушка повернулась к нему спиной и медленно побрела вдоль берега по дорожке оставленных ими же следов. Дойдя до брошенных туфелек, Стиви подхватила их и продолжила свой путь через опустевшее шоссе в сторону гостиницы. Джо шел где-то позади.

В кабине лифта не было сказано ни слова. Джо открыл дверь номера и несколько секунд простоял у порога в надежде, что Стиви все же передумает и зайдет.

— Я действительно имела в виду то, что сказала. — Стиви стояла у дверного косяка.

В молчании Джо долго не сводил с нее глаз.

— Увидимся утром. — Она была не в состоянии вынести этот изучающий взгляд и повернулась, чтобы уйти, но в этот момент Джо негромко заговорил. Губы его сложились в твердую прямую линию.

— Не понимаю, неужели между нами все должно быть так сложно? Мне казалось…

— Я знаю, что тебе казалось, Джо, но ты ошибался. Как ошибалась и я, когда думала, что ты действительно пел ту песню только для меня.

— Но так оно и было.

— Ну еще бы. Всего лишь благодаря тому, что я в тот момент сидела в зале. Не будь меня там, ты спел бы ее другой. Номер под занавес, если так можно сказать.

— Понял. Кто тебе объяснил все это? — Кончиками пальцев он вновь коснулся ее щеки.

— Не имеет значения. — Стиви отстранилась от ласки. — Это же правда, не так ли?

— Правда заключается в том, что мы всегда исполняем под конец что-нибудь подобное, и я всегда при этом обращаюсь к залу. Но эту песню, Стиви, я пел только для тебя. Для тебя одной. — Взгляд его обжигал. — Сегодня вечером было между нами что-то такое…

Было, но недолго. Стиви пришлось отвести глаза в сторону.

— Славная песенка, Джо, но она ничего не изменила в наших отношениях. Придет утро, и ты опять оставишь меня — в другой гостинице, с другой запиской и, конечно же, с деньгами, чтобы добраться до дома. Для тебя это будет нечто вроде той же песенки — номер под занавес. Больше я такого не допущу. — Она развернулась и решительным шагом направилась к своей двери.

Стоя в коридоре, Джо услышал, как щелкнул закрытый изнутри замок. Он вернулся в комнату, устало сел на край постели, принялся стаскивать ботинки.

Черт побери! Невеселые мысли бродили в его голове. Да ведь Стиви не может не знать, что он сердцем пел эту песню. И все же ей мало. Конечно, она хочет куда большего. Но я не могу дать ей то, чего она так желает. Пускай едет домой и находит там кого-нибудь другого.

Он заснул. Тревожные сны опять лишили его покоя. Впервые за долгие годы он вновь видел Кэти; та стояла перед ним, такая же, как в ночь перед аварией — смеющаяся, дразнящая, она уверяла Джо в том, что он навеки будет принадлежать ей одной, что она никогда его не отпустит.

Внезапно он проснулся, мокрый от пота, мучимый сознанием вины. С усилием сел в постели, затем поднялся, прошел через комнату. Резким движением раздвинул тяжелые шторы, скрывавшие дверь на балкон. В темном небе одиноко висела луна, заливая своим мертвенным светом все вокруг. Сердце Джо отчаянно пыталось уйти от ставшей привычной несвободы.