— Правильно! — сказал Джордж, поворачивая к дому. — Рано или поздно Райан должен встретить свою пару. Почему бы ему не выбрать тебя?

Дружба между принцем Баракетом Сафатом Османом Абдель Рахимом, властелином города, тенью Бога и преданным союзником британцев, и Кеннетом Беннетом, третьим человеком из Всемирного банка развития, имела в своей основе кровавую драку, которая произошла между ними однажды на поле для игры в лакросс.

— Ты мошенничаешь, ублюдок! — закричал Кеннет и треснул его высочество палкой для игры в лакросс прямо по носу. К слову сказать, играли они тогда за одну команду.

— Если мне нравится, я буду мошенничать! — Таков был ответ, после чего принц набросился на обидчика.

Их разняли, и с этого дня молодые люди подружились.

Кеннет не боялся Баракета. Никогда раньше Баракет не встречал людей, которые не испытывали бы перед ним страха. С годами Кеннет стал единственным, кому Баракет доверял до конца.

Резкий хриплый голос Баракета легко узнавался по телефону. Достаточно было его один раз услышать, чтобы не забыть уже никогда.

— Кеннет, я знаю, ты уже полчаса как в Стамбуле. Надо срочно увидеться. Надеюсь, ты догадался, что у меня к тебе важное дело.

Кеннет рассмеялся:

— Ты даешь мне удачную возможность смахнуть со стола все, что на нем накопилось за месяц, пока я был в Вашингтоне. С удовольствием к тебе приеду. Все-таки полгода не виделись. Буду у тебя через час.

— Отлично, — отозвался хриплый голос.

Никто из них не знал в момент окончания университета, что судьбам их суждено переплестись надолго. Стремительная карьера Кеннета Беннета во Всемирном банке привела его в конце сороковых годов в Египет, затем в Турцию и, наконец, в Лондон. Во всех этих местах чувствовал себя как дома и Баракет. Для человека, родившегося в Теннесси, с чисто южной привязанностью к домашнему очагу, Кеннет был настоящим бродягой.

Начавшийся после Второй мировой войны рост Всемирного банка развития оказался для него как нельзя кстати. Эльза, жена Кеннета, предпочитала спокойную сельскую жизнь на восточном побережье Мэриленда и не возражала против его бесчисленных командировок. Потом Эльзы не стало.

Кеннет Беннет был настоящим джентльменом. Война продемонстрировала ему самые страшные и темные стороны человеческой натуры и заставила заниматься делом, которое, вероятно, подошло бы менее удачливым людям. После смерти Эльзы ему досталось приличное наследство, и Кеннет решил потратить его на благотворительные цели; ему же лично вполне хватало денег, поступающих от семейного страхового бизнеса в Теннесси. Он так и не научился тратить деньги легко и бездумно, как привык делать Баракет.

Однажды в Париже в отеле «Ритц» он увидел, как Баракет дал на чай консьержке сумму, эквивалентную пяти тысячам долларов. Заметив, как неодобрительно нахмурился товарищ, принц лишь рассмеялся:

— Жаль, ты не знал моего отца. Тафида рассказывала, что он ежегодно передавал старшей консьержке в «Палас-отеле» по двадцать тысяч долларов. В конце концов, эти люди стараются сделать тебе приятное!

Что же касалось Кеннета, то его вполне удовлетворяли хороший английский портной, удобная квартира и сумма, достаточная для того, чтобы не отказывать себе в самом необходимом во время деловых поездок по различным городам мира. Разумеется, в разряд необходимого входили и обеды с хорошенькими женщинами. Кеннет считал, что большие деньги должны тратиться на большие дела.

Высокий и широкоплечий, он умел держаться с достоинством, говорил спокойно и негромко. Загорелое лицо обрамляли песочного цвета волосы. Ему никогда не хватало времени, чтобы серьезно заняться спортом, но к лошадям он был привязан безумно: обожал скачки, любил разводить и объезжать скакунов.

Кеннет Беннет привык мыслить последовательно. По пути в офис Баракета он раздумывал о том, что может принести новый виток их дружбы — интриги составляли суть жизни Баракета.

Кеннет радовался тому, что снова оказался в Стамбуле. Весь прошедший месяц он провел в Вашингтоне, занимаясь денежными проблемами банка и распределением наследства Эльзы. И вот он вернулся, пусть всего лишь на время, в пленительную атмосферу Турции. На ближайшие несколько лет его постоянным домом должен был стать Лондон, против чего Кеннет совершенно не возражал. Но ничто не могло сравниться для него с Турцией. Проведенные здесь годы оказались самыми насыщенными и интересными. Сама поездка в офис Баракета — если, конечно, можно назвать офисом фантастический старинный дворец, — была настоящим приключением. Белоснежное мраморное здание окружал густой сад, занимавший не менее шестидесяти акров в самом центре Стамбула.

В свое время Ататюрк объявил войну дворцам, гаремам, титулам — всему, что имело отношение к старым временам. Изменить за десятилетие традиции, которые складывались веками, оказалось невозможно. Дворцы сохранились, хотя некоторым пришлось поменять название; не исчезли и гаремы. Не удалось справиться с цветистыми титулами — правда, ими стали пользоваться значительно реже. Султаны и паши стали обыкновенными господами, изысканные замки превратились в дома. Или в офисы, подумал Кеннет.

Офис Баракета окружала каменная стена высотой в двадцать футов. В ней легко угадывались бойницы для орудий. Двадцать широких ступеней вели к колоннаде из розового мрамора, которую символично охраняли два огромных каменных льва. Приемная достигала шестидесяти футов в длину и пятидесяти в высоту. Именно здесь Баракет принимал посетителей, решал свои деловые и семейные вопросы.

По обеим сторонам от приемной располагались уютные помещения, в одном из них Баракет и принял Кеннета Беннета. Жить Баракет предпочитал в большом дворце под названием Саади-Сарай — Дворец счастья, — расположенном в десяти милях от Стамбула.

Высокий и стройный, Баракет тоже умел держаться с достоинством; между тем его облик таил в себе необъяснимую опасность. Он походил на красивое животное — таким можно любоваться, но не стоит подпускать к себе близко. Опасность сквозила в черных проницательных глазах. Мало кто мог вынести пристальный взгляд Баракета. Время от времени лицо его перекашивалось от вожделения — он был известен как страстный поклонник женщин; чаще всего лицо его оставалось бесстрастным. Бывало, глаза Баракета лучились теплом, бывало, в них сверкала ненависть.

Кеннет являлся его полной противоположностью, за исключением, пожалуй, роста.

Оба были красивыми элегантными мужчинами и знали это.

Друзья тепло поприветствовали друг друга. Взяв бокал с виски, Кеннет сразу же перешел к делу — Баракет всегда предоставлял право начать разговор собеседнику.

— В чем дело?

— Речь идет о девушке.

— Ага! — Кеннет не сумел скрыть удивления. О женщинах они никогда не говорили. Может быть, разговор пойдет о ком-либо из знакомых?

— Ее зовут Алия. Очень породистая девушка. Спокойная, подозрительная, умная, все знает, ничего не забывает. Я хочу дать ей шанс.

— Где она?

— В Саади-Сарае. Ты ее сегодня увидишь. Вечером. Надеюсь, вы сможете вместе пообедать. Я забираю ее с собой в Каир на неделю, потом она вернется сюда. Мне еще предстоит целый месяц заниматься семейными делами.

— Баракет, что я должен сделать?

— Ты гораздо лучше меня разбираешься кое в каких вопросах. К тому же у тебя безупречный вкус в отношении женщин. Мне придется уехать, и я хочу попросить тебя организовать для нее здесь, в Стамбуле, хорошую подготовку. Пригласи нужных преподавателей. Она неплохо говорит по-английски, а вот французского совсем не знает. Кроме того, необходимо сменить ей гардероб, научить манерам, привить нужные навыки. Я хочу, чтобы она получила все. И не знаю, как это сделать.

— Баракет, гораздо легче вывести ее в мир, чем привести мир к ней, — сказал Кеннет. — И гораздо эффективнее.

Баракет резко вскинул голову. Черные глаза сверкнули. Ну конечно! Как он сам не догадался!