Несмотря на то, что, должна признать, наряд замечательный, он не соответствовал никаким моим планам на этот вечер. Например, я любила дышать свободно. А между корсетом и лифом платья с низким вырезом единственное, чего не доставало, — воздуха. Второе: мои ноги должны быть свободны для деятельности, продлевающей жизнь, такой как сражаться и бегать, — ничего этого я не смогу сделать в таком костюме. И при этом бронзовые нарукавники почти подметали землю. Первый намек на неприятности — и с такими рукавами влипнешь в историю. Единственное, что я могу сделать, это разрезать шнуровку на корсаже, если мне понадобится больше воздуха, и поднять юбки, если надо будет от чего-нибудь или кого-нибудь убегать.

Уступая, я вздохнула. Микаэль воспринял это как «да».

— Сарад Нукпана знает, что я женщина, — это была моя последняя линия защиты, но я воспользуюсь ею. — Вот кого он будет искать. Неужели я не могу хотя бы надеть брюки?

— Там будет очень много женщин в самых разнообразных одеяниях, — уверил меня Микаэль.

— И, возможно, даже раздетых, — добавил Гарадин. — Я слышал, небианцы отправляют делегацию с сыном паши. Он взял с собой не меньше десяти жен. Не могу представить, чтобы они сегодня вечером остались сидеть дома.

— И молодая супруга графа вряд ли наденет брюки для первого публичного появления в своем новом городе, который станет ей домом, — добавил Микаэль. — Поверь мне, ты не привлечешь чрезмерного внимания. Пока, конечно, не выкинешь чего-нибудь этакого.

— Я покажу себя с самой лучшей стороны, — пообещала я. Подобно тому, как у меня была возможность выбора платья.

Почему-то мне показалось, что он мне не поверил.

Вдобавок к маске была еще и шляпа. Я подняла бронзовое бархатное сооружение с нагромождением перьев. Думаю, предполагалось, что это будет похоже на головной убор какой-нибудь модницы, надевающей шляпку на охоту. Я не хотела думать обо всех птичках, потерявших свое хвостовое оперение вместе с чувством собственного достоинства, чтобы некая благородная госпожа из Мермейи могла пококетничать или просто пойти на грандиозный бал. Я подняла шляпу и посмотрела на Микаэля. Пожалуй, я смогу использовать ее как булаву, если начнется потасовка.

— Надо тебе как-нибудь прикрыть волосы, даже если ты поднимешь шляпу, — сказал он. — У тебя необычный цвет волос.

Микаэль Илиесор. Паладин хранителей, духовный регент, мастер-заклинатель, консультант по моде.

Я изобразила легкую усмешку. Не собираюсь признавать поражение. Еще не время. У меня идея. Она не позволит мне не ходить на бал, но даст возможность не надевать этот костюм.

— А как же быть с амулетом?

— А что с ним такое?

— Он на цепочке. Это одеяние имеет низкий вырез, — я снова бросила взгляд на одеяние и сдержалась. — Очень низкий вырез. Все увидят эту цепочку. Кому-нибудь захочется узнать, что на ней висит. Плюс цепочка серебряная, а все драгоценные камни на этом одеянии оправлены в золото. Это сделает цепочку еще более заметной. Хуже серебряной цепочки на королевском балу только серебряная цепочка, не подходящая к наряду.

Микаэль не оценил мою усмешку, он в ответ глупо улыбнулся — на его ладони раскачивалась увесистая нитка сверкающих бриллиантов.

Я прикусила язык, чтобы не произнести словечко, которое не может присутствовать в лексиконе настоящей леди. Бенарес внутри меня охнула и потянулась за ниткой. Может, одеяние не такое уж и плохое, в конце-то концов?!

Я отдернула руку.

— Но я же не могу снять с себя амулет.

Микаэль подошел ко мне и встал сзади, с бриллиантами в руках.

— А вам и не надо его снимать. Можно?

Закрутив волосы жгутом, я подняла их, оголив шею. Не знаю, что он делал, но, похоже, это касалось бриллиантов, я столько вряд ли видела за всю свою жизнь. Я решила дать ему свободу действий.

— Вытащи амулет из-под рубахи, — сказал он.

Я выполнила.

— Одной рукой держи его у груди, а другой сними цепочку.

Я повернула к нему голову и посмотрела.

— Ты уверен?

— Да. Все будет замечательно.

— Я не беспокоюсь об амулете; я беспокоюсь о себе.

Он снова озорно улыбнулся, как мальчишка. Неотразимо.

— Просто сделай.

Я прижала к груди амулет одной рукой, а другой вытянула через расположенное сверху металлическое ушко цепочку. Микаэль сзади подал конец сверкающей нитки. Я ее вдела в колечко амулета. Может, это всего лишь игра моего воображения, но мне показалось, что счастливое урчание амулета стало еще радостнее. Похоже, я здесь не единственная, кто обожает бриллианты.

Микаэль застегнул замочек, его руки тепло коснулись моей шеи. Это вызвало даже более приятные ощущения, чем внушительный вес нитки с драгоценностями. Я засунула обратно под рубаху амулет и медленно провела рукой по бриллиантам. Бал-маскарад обещает быть не таким уж и плохим!

Пиарас не скупился на возмущенные замечания по поводу своего костюма. Микаэль предложил замену. Один из его хранителей был примерно того же роста и телосложения, что и Пиарас, и в костюме мог пройти как заклинатель, пока не станет слишком поздно для Нукпаны как-то реагировать, если он обнаружит обман. Пиарас не настаивал на чтении письма, но здесь был непреклонен. Он сказал, что гоблины мгновенно обнаружат подмену, а он не хочет подвергать опасности свою бабушку, лишний раз раздражая верховного шамана. Я согласилась с его рассуждениями, но мне не хотелось подпускать его к Нукпане ближе чем на сто миль. Пиарас сказал, что готов пойти на риск. Все будут рисковать своими жизнями, и он не будет исключением.

Открылась дверь. Мы все обернулись посмотреть.

Это был шести футов роста павлин.

— Скажите, что вы шутите, сэр, — обратился к Микаэлю павлин.

Голос принадлежал Пиарасу, но больше мы не нашли ничего знакомого. От изумления я смотрела разинув рот. Второй раз за вечер. Микаэль и Гарадин были просто ошеломлены.

Пиарас был одет в золотисто-коричневое, энергично синее и переливающееся изумрудно-зеленое. Его короткий камзол из роскошного синего бархата был украшен по краю тонкой серебряной вышивкой, представляющей собой павлиньи перья, и темными драгоценными камнями в центре каждого так называемого «глаза» пера. Плащ был, естественно, из голубого шелка, полностью покрытого настоящими перьями павлина. Стиль плаща предполагал наличие перевязи в виде серебряного шнура — под рукой и над противоположным плечом — для поединка на шпагах. Конечно, из-за требования короля шпагу Пиарас прицепить не мог. Брюки гармонировали золотисто-коричневой замшей с соответствующими ботинками. Серебряная маска была украшена сапфирами и изумрудной эмалью и большим количеством перьев, которые закручивались, маскируя темные кудри Пиараса.

Пожалуй, костюм максимально не соответствовал действительности, но оба — и костюм и молодой заклинатель-эльф — выглядели потрясающе.

Промолчать я не могла.

— Теперь ты можешь мне сказать, что этоне привлечет внимания.

У Микаэля был такой вид, как будто он пересматривал заново свой великий план — или по крайней мере ту часть, которая отводилась Пиарасу.

Победа! Да. В этом смысле я получила то, что хотела.

Бал-маскарад у короля гоблинов был разрекламирован как важное общественно-политическое событие. Назовите меня пессимисткой, но мне ничего не приходит в голову, кроме мысли, что это как открытие охотничьего сезона, со мной в качестве добычи, доставленной — разделанной и со скрученными крылышками за спиной — к парадной двери охотника.

Амулет, похоже, считал, что ситуация складывается таким образом, что он приближается к желанной цели. Во всяком случае, именно такое у меня сложилось впечатление. Тяжело поверить, что прошло всего лишь три ночи с того момента, как Квентин стащил амулет и отдал его мне на хранение. С тех пор амулет был или абсолютно молчалив, или дергался так, как будто хотел проделать дыру в моей груди. После того как он занял достойное место среди украшений из графских запасов, амулет нежно мурлыкал, подстраиваясь под мой сердечный ритм. Приятно знать, что хоть один из нас был рад исполнить свое предназначение.